Дело всей жизни (СИ) - "Веллет" (читаем книги TXT) 📗
Шэй не сразу нашелся с ответом, а когда сообразил, голос уже звучал ровно, хоть и немного хрипло:
— Значит, ждал?
И получил неожиданно мирный ответ. Хэйтем слегка улыбнулся, вытянулся и махнул рукой, призывая улечься рядом:
— Конечно, ждал. По борделям не ходил; вдов, как некоторые, не соблазнял; под заезжих капитанов не укладывался.
Шэй все-таки стянул штаны, чтобы не мешали, неловко переступая коленями, а улегшись, рассеянно подумал о том, что с утра придется отмываться от семени, но счел это честным — Хэйтему тоже придется. И улыбнулся в ответ:
— Подумаешь, дрянная гостиница, политика и война… Еще пара таких раз — и я для тебя любую революцию сам устрою.
— Не сомневаюсь, — хмыкнул Хэйтем и подтянул покрывало, оставив, однако, обнаженным одно плечо — для него, для Шэя. — Устраивать ты умеешь отлично. Теперь все уже завтра, Шэй. Ситуация большей частью под контролем, а сейчас… Ложись и спи.
Мистер Кормак послушался. Этот день начался для него еще затемно, а… Дальше додумать Шэй не сумел, и последнее, что успел осознать — это ровное и успокаивающее дыхание Хэйтема.
========== 17 июня 1775, Бостон ==========
Шэй нервно мерил шагами комнату и временами выглядывал в окно, но за окном почти ничего не происходило. Улицы, на которых все те дни, что капитан Кормак провел в Бостоне, было полно британских солдат, опустели, только иногда проходил отряд — один и тот же, один из немногих оставшихся в городе следить за порядком.
Но и это было почти излишним. Значительно поредевшее мирное население Бостона предпочитало зазря не высовываться из домов, и Шэй их понимал — самому было не по себе. Еще в три часа пополудни слышался отдаленный грохот канонады, и хотя сам Бостон не являлся ареной боевых действий, никто в городе пока не знал, что происходит извне.
Зато как раз Шэй примерно знал.
Наутро после того, как «Морриган» заняла место в порту, быстроногий мальчишка лет десяти доставил Хэйтему запечатанное письмо. Мистер Кенуэй был вынужден отвлечься от старательного укладывания своих вещей в кофр и, поручив это Шэю, поспешно бумагу прочел.
Шэй не стал заморачиваться с аккуратным перекладыванием бесконечных сорочек, а просто скатал их в один ком, справедливо решив, что разобраться и на новом месте можно, и Хэйтем даже не возразил на вопиющую неаккуратность, зато шипел и ругался, когда прочел послание. Шэй письмо отобрал и тоже вчитался в торопливые строки с двумя кляксами. Некий агент сообщал, что британские командующие тоже не теряли времени даром — и пока шел Конгресс в Филадельфии, запланировали наступление на Дорчестерские высоты с целью постепенно освободить Бостон от осады. Вероятно, это в планы Хэйтема не входило.
— Черт бы побрал их всех, — с досадой высказался он тогда. — Самое время нашли!
Шэй как раз полагал, что некие «они», вероятно, действительно не зря выбрали это самое время — не только Хэйтему приходили в голову замечательные идеи. И мистер Кормак неуверенно возразил:
— Тебе не кажется, что если это неизбежно, то лучше сейчас? Снятие осады планировалось давно, а все видные лица из колонистов — в Филадельфии.
— Позаботиться о разведке? — съязвил Хэйтем в ответ. — Зачем? Гораздо лучше просиживать штаны на другом побережье Америки. Боюсь, у меня нет выбора, Шэй. Надо передать это колонистам, чтобы успели подготовиться, иначе…
— Зачем? — капитан Кормак действительно не понимал. — Цель Ордена — контроль над Новым Светом. Со стороны британцев наши позиции даже сильнее. Питкэрн…
— Питкэрн — майор морской пехоты, — мистер Кенуэй всегда раздражался, когда был вынужден объяснять, на его взгляд, очевидные вещи. — Не генерал, не адмирал и не командующий. Британская ложа не слишком лояльна к нам, а кроме того, надо считаться с британским правительством. Мы не можем допустить безусловной победы Короны, иначе эта власть станет неуправляемой. Понимает ли Армитедж, к чему здесь привели «невыносимые законы»? И каким бы ни был ответ, это меня не устраивает. Если понимает, значит, он беспросветно глуп, потому что ему невдомек, что яростнее всех сражаются те, кому нечего терять. А если не понимает, значит, он недальновидный и скверный управленец, который не дал себе труда выяснить, что происходит на самом деле.
— Ты не слишком объективен по отношению к нему, — рискнул возразить Шэй. — Возможно, он хочет как раз показать силу. Сначала палка — потом морковка, не наоборот.
— И кому же он хочет показать силу? — высокомерно поинтересовался мистер Кенуэй. — Фермерам? Мелким лавочникам? Вдовам с детьми? Или все-таки мне? Если действия британской армии им контролируются, то это саботаж. Если нет, то как магистр Армитедж просто бездарен.
Шэй невольно припомнил детство. Да, город Нью-Йорк, где он родился и вырос, считался английской колонией, но об этом ничто не напоминало и никак не мешало. Мистер Кормак, конечно, мог не помнить чего-то, но уже взрослым он выходил в море, сражался в Семилетней войне на стороне Британии против французов — и ни разу на его памяти никто из англичан не лез во внутреннее управление того же Нью-Йорка. Когда на территории города развернулась подпольная война с ассасинами, никому и дела до этого не было…
— Тогда что мешает передать сведения открыто? — требовательно вопросил Шэй. — Пусть колонисты увидят в тебе друга, а не врага.
— Если бы здесь был Коннор… — тоскливо произнес Хэйтем. — Тогда я мог бы тайно передать сведения ему. Но открыто я не могу встать на сторону колонистов, иначе мгновенно потеряю все те источники, благодаря которым получаю вот это, — он отобрал письмо обратно и бережно убрал во внутренний карман. — Питкэрн и Черч состоят в британской армии, их могут обвинить в измене. Чарльз сейчас на Конгрессе. Хики остался в Нью-Йорке моим… «наместником». Храни Отец Понимания Нью-Йорк…
— Я могу передать… — неуверенно пробормотал Шэй.
— Нет, — Хэйтем поглядел на него сурово. — Это опасно не только для тебя, но и для дела — тоже. Множество людей знают, что ты мой друг и что жил в моем доме. Я знаю, с кем здесь общался Коннор, так что… Найду дурака, который передаст это дальше. Ну вот хотя бы тот самый канадец, «мясник». Пусть поработает на Орден, наша очередь.
— Ты собираешься ему… открыться? — с сомнением уточнил мистер Кормак.
Хэйтем поглядел почти что жалостливо и объяснил, как ребенку:
— Разумеется, нет. Кто знает, что ему Коннор наплел? Да даже если не наплел… Много чести. Магистр тамплиеров раскрывает карты перед канадским поваром, не сумевшим заплатить налоги… Кажется, неплохой сюжет для местного театра.
— А это будет трагедия или комедия? — поразмыслив, пошутил Шэй.
— Это будет мистерия, — отрезал Хэйтем. — Я дам тебе адрес, перевезешь туда наши вещи. Я снял дом на Фиш-стрит, там… не слишком помпезные дома, но при наших условиях выбирать не приходится.
Это было четыре дня назад, а сейчас Шэй на себе чувствовал, насколько непритязательным надо быть, чтобы избрать подобное жилье. Дом был деревянным, приземистым и каким-то… кургузым. Здесь было несколько комнат, но потолки были низкими, а из окон несло морской водой, водорослями и временами — рыбьими потрохами. Для капитана Кормака все эти запахи были привычными, но для Хэйтема…
Возлюбленному, наверное, в таком жилье было не слишком комфортно, однако Шэй понимал, отчего тот выбрал именно этот «особняк»: здесь было близко до стратегически важных мест — до пристаней, до Корпс Хилл и до основных присутственных мест; отсюда можно было быстро добраться до «Морриган». А еще хозяин дома — не слишком старый, но грязный мужик с культей вместо руки — совершенно не тяготился тем, что про жильцов не знает ровным счетом ни черта, даже имен. Платил Хэйтем по-королевски, и мужик всячески старался угодить — по своему разумению, конечно. Согласился стирать белье дважды в неделю, а уяснив, что оба постояльца — мужчины, щедро предложил привести «бабенок». Мистер Кенуэй отказался от предложения брезгливо, но церемонно.
