Дикое Сердце (ЛП) - Адамс Браво Каридад (книги серии онлайн txt) 📗
- Не говори глупостей, дядя Баутиста. О таком нельзя говорить. Если это вообще возможно сделать…
- Я не могу терпеть то, что со мной происходит! Не могу быть здесь последним слугой, в то время как попрошайка, это безродный Хуан Дьявол…!
- Тише, дядя, тебя не должны услышать. Ренато и его достойнейшая супруга только что вошли в комнату. Сейчас он наверняка держит ее в своих объятиях, жадно целует ее, и отдает сердце этой развратнице!
- Развратнице? Почему это она развратница? Она в чем-то повинна? Почему не изъясняешься яснее? Что ты скрываешь? Что знаешь?
- Я знаю одно, что тебя очень порадует, дядя Баутиста! Очень скоро покончат с Хуаном Дьяволом!
- Ты скажешь яснее? – торопил Баутиста, глядя на нее пристально и сурово. – Почему покончат с Хуаном Дьяволом?
- Потому что высоко взлетел. В этом доме произойдет много вещей. На твоем месте я бы подождала, дядя Баутиста. Скоро река помутнеет. А в мутной воде ловят рыбу.
- С чего ты это взяла…?
- Вчера я пошла туда наверх, до самого верхнего ущелья, и видела старую Чалу. Я дала ей несколько монет, чтобы она увидела будущее Д`Отремон…
- Ты никогда не верила в такое, Янина. Это выдумки, чтобы обманывать этих животных, у которых суеверие в крови. Не думал, что ты в это веришь… Но что тебе сказала Чала?
- Она зарезала черную курицу, посмотрела в ее нутро и сказала, что есть двое мужчин с кровью Д`Отремон: один законный, и другой незаконнорожденный.
- Замолчи, тише! Ты с ума сошла? – встревожился Баутиста. – Это сказала Чала? Распустила язык… осмелилась на такое! Ты видишь, видишь? Если бы я еще приказывал, то велел бы избить тебя до полусмерти за то, что говоришь без уважения о хозяевах… о сеньоре… о сеньоре Франсиско Д`Отремон… Лгунья!
- Не кипятись так. Уже прошло пятнадцать лет, как он мертв и похоронен. – объяснила Янина с тонкой иронией. – Мы одни, дядя Баутиста, а теперь я уже знаю, что это абсолютная правда. Я не ходила к Чале, не говорила с ней…
- Эй, чего ты добиваешься?
- Хочу быть уверенной в том, что всегда подозревала: Хуан Дьявол – брат хозяина Ренато, но никто из них не знает об этом…
- Не думаю, что этот незаконнорожденный пес не знает. Он был не маленький в ту ночь, когда умирал Бертолоци и принес от него то письмо…
- Ты расскажешь мне всю историю, дядя Баутиста?
- Нет! Забудь об этом. Зачем ты заставила меня говорить? Я забылся, но если ты хоть слово упомянешь из того, что мы говорили…
- Я уже знаю твою угрозу – прикажешь избить меня палками, - усмехнулась Янина. – И что ты заслужил? Что ты получил, будучи для них верным псом? Ведь ничего, не так ли? Ты на них смотрел, словно они из другого теста, как на богов, детей солнца… а это неправда, они такие же, как и другие… их тоже можно ненавидеть и любить, как остальных. Хозяин Ренато – не больше, чем мужчина, а любой мужчина может почувствовать себя таким несчастным, что примет утешение там, где найдет его… даже в объятиях дочери рабыни.
- Янина, об этом ты думаешь? Этого вздумала желать?
- Того же, что и остальные, но другим способом. Ты хочешь управлять в Кампо Реаль, и я тоже. Почему нет?
- Не хочу понимать тебя…
- Даже если и хотел бы, не смог, но все же поймешь, и я скажу: жди, жди, тебе не придется ждать слишком долго. Скоро придут мутные воды. Ни ты, ни я не будем виноваты, но успеем подобрать то, что буря выбросит на берег.
Резкий звук колокольчика донесся до них, и Баутиста сказал:
- Сеньора зовет…
- Да, зовет тебя, потому что было два звонка. Иди, она никогда не звала тебя иначе, даже когда ты был управляющим. Ведь она хозяйка, твоя хозяйка…
- И твоя тоже. Не думаю, что ты осмелишься отказать сеньоре. Ты всем ей обязана, ты в детстве ела хлеб из ее рук… Ладно, мы должны продолжить, да, Янина? Ты должна мне разъяснить некоторые вещи. Я не готов… - его объяснение было прервано другими двумя сильными звонками, и завершив: - Этой ночью мы поговорим!
Он быстро ушел после того, как взглянул на нее с беспокойством, а Янина разглядывала свои изящные ладони, свои темные руки метиски, в которых еле-еле проглядывали голубые вены, и с бесконечным презрением повернула голову по направлению к месту, куда ушел Баутиста, пробормотав с откровенной яростью:
- Это не кровь… это душа находится в рабстве!
- Колибри, до каких пор ты будешь стоять за спиной Святой Моники?
- Сейчас ее нет, капитан, но она позволила мне ухаживать. Пока ее нет, я распоряжаюсь…
Сильной рукой Хуан сдержал ретивого коня, прекрасное животное, белое, как снег, с красивой сбруей из сафьяна, один из тех двух совершенно одинаковых коней, которых София подарила своему сыну и невестке в дни их помолвки. Взволнованный, нервничающий, возможно удивленный большим весом и грубостью всадника, он, казалось, готов бы встать на дыбы, в то время как Хуан протянул руку Колибри и приказал:
- Давай, пошли со мной! Давай руку и прыгай. Что происходит? Не хочешь идти?
- Да, мой хозяин. Подождите минуточку… минуточку, не больше. Я предупрежу негра Панчо, который следит за всем, когда нет сеньориты Моники. Минуточку, не более… Панчо! Панчо!
Поджав губы, Хуан одновременно овладел своим нетерпением и беспокойством лошади. Он находился у входа в малую долину, где однажды столкнулся с Моникой, очень близко от того места, где быстро возвели бараки, чтобы поселить больных. Сейчас закончился дождь и прекратился ветер, и их окружала прекрасная тропическая ночь, усеянная ясными звездами…
- Все. Есть четверо больных, которые чувствуют себя лучше, и когда луна встает над вершиной холма, нужно дать остальным ложку лекарства, - объяснил Колибри.
- Поднимайся на круп лошади и хорошо держись, не убейся.
- А куда мы едем, мой хозяин?
- Сейчас увидишь…
Хуан хлестнул по бокам ретивого скакуна и тронулся в стремительном галопе. Долгое время конь преодолевал лигу за лигой, ни один из всадников не проронил ни слова, пока вдруг Колибри удивленно не воскликнул:
- Море, капитан…!
- Да, Колибри, море. Спускайся, потому что остаток пути мы пройдем пешком. – сказал Хуан, спешиваясь. – Привяжи коня к тому дереву. Не бойся, он ничего тебе не сделает.
- Мы сбежали, капитан, мы на Мысе Дьявола… - Мальчик подчинился Хуану, слез с коня, а затем последовал за ним на высокую гору по узкой дороге вдоль суровых крутых берегов, пока не появилась черная скалистая гора, давшая ему имя. Она была высокой, как маяк, темная, как тюрьма, сырая и черная, как старая крепость. На вершине были развалины бедной лачуги, которая видела рождение Хуана, видела, как умерла Джина Бертолоци, как влачил нищенское существование супруг, давший ей фамилию… Столько воспоминаний возникло в сознании того смуглого и высокого мужчины, который поднял голову, бросая вызов стихиям, в то время как темнокожий мальчуган протянул руку к морю и указал, не в состоянии скрыть разочарование:
- Там Люцифер, капитан. Мы снова поплывем? Уедем далеко? Не вернемся в Кампо Реаль?
- Вижу, ты очень огорчишься, если мы не вернемся.
- Да, капитан, потому что… потому что… Ведь вы сказали, что больше нет новой хозяйки…
- Это я сказал, потому что так думал, но новая хозяйка будет, Колибри. Мы уплывем не этой ночью, а скоро, поэтому все должно быть готово. И уедем далеко, к другим землям, морям. Посмотри на все это, Колибри, посмотри на все это, чтобы не забыть, потому что мы, возможно, не вернемся никогда.
С внезапным волнением Хуан ладонью оперся о плечо Колибри, указывая так далеко, как позволяет зрение: пустынный песчаный берег, далекие горы, огромные темные скалы, высившиеся на берегу, как тела гигантских зверей, Утес Дьявола, и море, вечно неспокойное, разбивая о него неистовство своих вод. Вся эта панорама, красивая и ужасная, торжественная и мрачная, из которой состояла его горящая и страстная душа, его дикое сердце, беспокойная жизнь, сама себя сжигавшая, как полено, горевшее в костре того острова страстей; он снова повторил:
