Соната незабудки - Монтефиоре Санта (книги онлайн полностью txt) 📗
— У Нелли нет повода плакать, — нетерпеливо прищелкивая языком, говорила Эдна, которая устала слушать постоянные жалобы сестры. — Как Одри, Роуз? — спросила она ласково.
Роуз покачала головой, а Хильда поджала губы. Ее раздражало, что все говорили о дочерях Роуз с почтением, словно о святых. Пока Айла была жива, она попирала правила общины и вызывала только неодобрение, но теперь она была выше этого. Одри кропили той же святой водой. Хильда сердито уставилась на чашку с чаем.
— Она очень тяжело переживает случившееся, — мрачно сказала Роуз. — Сидит в своей спальне, печально глядя в окно, или нервно расхаживает по комнате. Я не могу понять, что ее так расстраивает. Один Бог знает, — добавила она набожно. — В конце концов, мы все в Его власти.
— А Сесил? Неужели он ничего не может сделать, чтобы развлечь ее?
— Ей нужно время, чтобы выплакаться, — ответила Роуз, опуская глаза. Ей казалось, что ее будущее счастье тоже зависит от отношений Одри и Сесила. — У него колоссальная выдержка. Он приходит каждый вечер, чтобы повидаться с ней, но она отказывается выходить из комнаты.
— Боже мой, но ведь это сведет его с ума! — надрывным тоном, в котором прозвучали завистливые нотки, сказала Хильда.
— Я так не считаю, Хильда, — ответила Роуз. — Сесил — чуткий юноша. Он понимает, что девочке нужно время, чтобы смириться со смертью Айлы, прежде чем она сможет сосредоточить свои мысли только на нем.
— Но ведь было бы естественно, если бы именно в такую минуту она приняла его поддержку!
— Все по-разному справляются с горем, Хильда, — возразила Эдна. — Одри всегда отличалась от других девочек. Она скрытная. Вспомни, она ведь потеряла не только сестру, упокой, Господи, ее душу, но и своего лучшего друга. — Повернувшись к Роуз и тяжело вздохнув, она добавила: — Разве мы ничего не можем сделать, чтобы она воспрянула духом? Слишком длительный траур плохо влияет на здоровье человека.
— Ну, Сесил предложил… — начала Роуз слабым голосом.
— Что именно?
— Звучит немного странно, но…
— Я бы ухватилась за любой шанс, — сказала Эдна.
— Он предложил нам купить пианино, совсем маленькое.
— Это еще зачем? — поинтересовалась Хильда. — Она сто лет не играла на пианино!
— Сесил говорит, что Луис играет, чтобы успокоить душу. А однажды он видел, как Одри играла вместе с ним, и, казалось, получала от этого огромное удовольствие.
— Потрясающая идея, Роуз! А что говорит Генри? — спросила Эдна с энтузиазмом. «В чем действительно нуждается этот дом, так это в маленьком источнике радости», — подумала она.
— Он хочет попробовать, — ответила Роуз.
— Тогда купите пианино как можно скорее, пока у ребенка окончательно не исчезла вера в будущее. Сесил и так уже слишком долго ждет!
Роуз поспешила заказать инструмент, и его привезли через неделю. Одри по-прежнему отказывалась выходить из комнаты, настолько она была убита горем. Альберт и двое младших братьев радостно били по клавишам, пока Роуз не объяснила им, что пианино купили для Одри и играть на нем может только она.
Однажды весенней ночью, когда ее душа уже была готова разорваться от отчаяния, Роуз разбудила трогательная музыка. Она выскользнула из кровати, накинула халат и спустилась на первый этаж. По мере ее приближения к гостиной мелодия становилась все громче. Роуз приоткрыла дверь и увидела ровную спину и дрожащие плечи Одри, которая, рыдая, играла сонату, сочиненную для нее Луисом. Тонкие пальцы девушки скользили по клавишам, словно она проигрывала всю свою жизнь, а глаза были закрыты, давая ей возможность унестись в те далекие уголки земли, которые она мечтала посетить с Луисом. Чтобы не расплакаться, Роуз пришлось зажать рот кулаком. Она стояла в темноте, слушая, как дочь музыкой выплескивает свое горе. Затем ушла так же тихо, как и появилась. Одри так никогда и не узнала, что мать видела ее в минуты глубокой личной трагедии.
Одри наконец осознала, что Луис не вернется. Она давала волю своей скорби до тех пор, пока она полностью не опустошила ее. Она тосковала по сестре, но скоро воспоминания о Луисе вытеснили все мысли и желания. Она ждала, ждала, ждала до тех пор, пока надежда не уступила место отчаянию, а затем, в конце концов, смирению. Фортепиано и их музыка, — вот все, что осталось от их любви. Начав играть, она уже не могла остановиться.
Одри неистово ударяла по клавишам, извлекая резкие аккорды и заставляя мебель вибрировать от силы своей злости. Луис не позволил ей побыть в своем горе ни секунды. Он потребовал, чтобы она думала об их будущем в тот момент, когда она не в состоянии была этого делать. В тот самый день, когда у нее отняли Айлу… Тогда, в приступе эгоизма и раздражительности, он опустошил ее душу. Разве может любящий мужчина быть таким бессердечным? Что на него нашло? Она изливала свою печаль, любовно извлекая из инструмента гармоничные аккорды, настолько трогательные, что даже каменные глаза тети Эдны наполнялись слезами. Единственный мужчина, которого она когда-либо любила, уехал, и в музыке звучали вся ее любовь и безнадежность. Когда Одри оставалась одна в полуночной темноте, то ощущала присутствие Луиса так явственно, что чувствовала его запах. Пальцы вопреки ее воле скользили по клавишам, а их мелодия разливалась по комнате, пронизывая время и пространство. Их соната, единственная ниточка, связывавшая их судьбы. Она играла ее, чтобы сохранить Луиса в памяти таким, каким знала его до того вечера в церкви, когда рухнули все ее мечты. Одри назвала эту мелодию «Соната незабудки», потому что до тех пор, пока она будет играть ее, Луис останется в ее сердце.
Но самое удивительное — с каждым сыгранным аккордом ей становилось легче. Ее настроение поднималось, и раны стали заживать. А потом, со временем, Сесил завоевал ее дружбу, доверие и, наконец, ее любовь.
Одри сидела на песке и смотрела на море, которое было на удивление бурным для середины лета. Солнце вот-вот должно было исчезнуть в воде. Как в детстве, она сидела и ждала, когда же оно зашипит и от поверхности к небу начнет подниматься пар. Но ничего такого не происходило. Так много всего изменилось с уходом детства… Мир выглядел по-другому. Со дня смерти Айлы и исчезновения Луиса прошло два года, и часть души Одри погрузилась в странный долгий сон. Прекрасный способ справиться с болью…
— О чем ты думаешь? — спросил Сесил, беря девушку за руку. Его часто интересовало, что было у нее на уме, особенно когда он слушал, как она играет на пианино. В последнее время мелодии стали менее печальными и более гармоничными. Такой стала и сама Одри.
— Мы с Айлой, бывало, сидели на уругвайском побережье и наблюдали, как садится солнце, — ответила она. Теперь Одри уже не отстранялась испуганно, когда Сесил брал ее за руку. Она привыкла к его прикосновениям, и с удовольствием принимала их. Он всегда поддерживал ее, стал для нее внимательным другом. Сесил не пытался давить на нее, никогда ничего не требовал, радуясь возможности просто быть рядом. Она крепко держала его руку, с удовольствием ощущая теплоту его кожи. — Природа никогда особо не интересовала Айлу, но она тоже всегда ожидала шипения и пара, когда солнце падало в воду. Она даже клялась, что слышит, как оно шипит. А я всегда чувствовала себя обманутой, потому что никогда не слышала…
— Маленькая озорница Айла, — ласково произнес он.
— Ни дня не проходит, чтобы я о ней не думала. Мы все делали вместе, все! Я правда очень по ней скучаю.
— Конечно, скучаешь.
— Но теперь я полностью полагаюсь на тебя, Сесил, — искренне сказала Одри.
Сесил смотрел на море. Он боялся, что взгляд выдаст страстное желание его сердца.
— Хорошо, — пробормотал он.
— Единственное хорошее, что осталось у меня после этой трагедии, — это ты. — Она улыбнулась ему, и он поспешил ответить ей улыбкой. Сесил сосредоточился на горизонте, а рука еще крепче сжала руку девушки. — Без Айлы я чувствую себя потерянной, но, по мере того как горе уходит, ты становишься мне ближе. Твоя дружба очень много для меня значит.
