Кружево - Конран Ширли (чтение книг TXT) 📗
В течение следующих четырех часов тело Максины само двигалось и отзывалось на все, что делал Чарльз. Она даже не подозревала за своим телом таких способностей. А потом, ей не хотелось ни на мгновение оторваться от Чарльза. Обнаженная, она изо всех сил прижималась к нему, а спутанные и влажные золотистые волосы рассыпались по ее полной груди.
— Я не хочу уезжать! — шептала она со слезами в глазах и сопротивлялась, но он нежно, однако настойчиво поднял ее с постели и помог одеться. В окна по-прежнему светила луна.
— Твои родители будут волноваться, — говорил Чарльз. — Я сейчас отвезу тебя назад в Париж, а утром поговорю с твоим отцом.
Они остановились внизу, в холле, чтобы подобрать комочек порванных белых кружев, а потом на предельной скорости понеслись в Париж на открытой темно-зеленой «Лагонде» Чарльза. Великолепная спортивная машина легко неслась через ночь, распахивая перед ними таинственные и неожиданные пейзажи, и оба они испытывали прилив бурного, торжествующего ликования. Все вокруг было непривычно молчаливым и как будто принадлежало только им одним. Облака закрыли луну, и ночь стала бархатно-черной, только впереди, перед машиной, бежала высвечиваемая фарами желто-золотая дорожка.
Потом они влетели в темно-зеленый, еще более непроглядный туннель, под черные тополями помчались по нему. Со всех сторон до них доносились странные, животные звуки ночного леса, так похожие на те, беспомощные и неразборчивые, что лишь недавно разносились под лунным светом в голубой парчовой спальне.
15
Пэйган не смогла приехать на свадьбу, потому что была в это время в Египте; но Джуди и Кейт помешать не смогло бы ничто. Кейт подарила Максине большой кусок цельного аметиста: его можно было использовать как тяжесть для бумаг на письменном столе. А Джуди привезла очаровательную гравюру Стейнберга: на ней была изображена невеста с пустыми, невыразительными глазами, нервно вцепившаяся в жениха — явного простофилю-деревенщину. Пэйган прислала изумительный старинный ларец дамасской работы, инкрустированный перламутром.
Максина и Чарльз сочетались браком в мэрии Эперне почти через год после того, как познакомились. На Максине были бледно-розовое шелковое платье, юбка которого была сшита так, что напоминала лепестки розы, и большая соломенная шляпа кремового цвета. Они сидели с Чарльзом на двух жестких маленьких стульях. Церемонию, оказавшуюся короткой и быстрой, вел мэр, костюм которого украшала торжественная лента красного, белого и синего цветов. Они расписались в книге регистрации гражданских актов, что во Франции примерно соответствует свадебному контракту. С этого момента они были уже официально мужем и женой. После церемонии они с родственниками отправились в «Руаяль Шампань» на свадебный обед, продолжавшийся до шести часов вечера, а потом Максина вместе со своими родителями вернулась в Париж — так было принято.
Церковная церемония состоялась на следующий день в очень уютной каменной церкви в Эперне. Во Франции у невест обычно не бывает во время такой службы посаженой матери и подружек невесты, но на этот раз две маленькие племянницы Максины исполняли роль пажей и сопровождали ее, когда она поднималась по старинным каменным ступеням церкви.
Максина попросила Кейт помочь ей одеться. Кейт расхохоталась, увидев в гостиничном номере Максину, на которой были только фата и белое свадебное атласное белье, едва прикрывавшее интимные части тела. Вся остальная одежда была разложена на кровати. «Ну, Максина, ты верна себе! У тебя даже свадебное платье должно быть практичным!» — сказала Кейт, взяв в руки кремового цвета шелковое платье, сделанное по фасону от Рафаэля. Укороченная жакетка плотно облегала грудь. От скромного, мандаринового цвета воротничка вниз шел ряд небольших пуговиц из настоящего жемчуга. Он доходил до пояса, откуда начиналась очень широкая длинная юбка. По случаю свадьбы под это шелковое платье полагалось тоже кремовое тюлевое выходное платье с открытыми, без бретелек, плечами; но потом его можно было носить и отдельно, как поддевая под него что-либо, так и самостоятельно. В нем можно было бы, например, поехать на скачки в Шантильи или пойти на любой официальный прием.
— Это лучшее платье, какое у меня было за всю жизнь, — возразила Максина, — так почему же я его должна надеть один-единственный раз?
Идя сейчас по проходу между торжественными колоннами церкви, Максина, обычно столь уверенная в себе, деловая и энергичная, выглядела непривычно для себя. Она не шла, а скорее плыла, как нечто воздушное, неземное. Из-под широкого длинного платья струился поток кремового тюля. На голове у Максины был сплетенный из похожих на звездочки цветов венок в форме простой короны. Проходя мимо Кейт, сдержанно-благопристойная Максина быстро и сладострастно подмигнула ей.
Когда они вернулись из свадебного путешествия, Максину представили всем самым видным семействам, что жили в округе. Кристина продолжала заниматься делами «Парадиза», а Максина заводила новые важные знакомства. Больше всего ей понравилось посещение фирмы «Моэ и Шандон», традиции гостеприимства которой восходили еще ко временам Наполеона. Максину — как до нее императрицу Жозефину, русского царя, императора Австрии и короля Пруссии — провели по длинным подземным погребам и показали ей, как изготавливается шампанское. Они шли темными серо-зелеными от времени сводами, где пахло отсыревшим мелом, плесенью и кислым вином.
— В меловых отложениях под Эперне пробито восемьдесят миль таких погребов, — рассказывал ей Чарльз. Он взял руку Максины и поскреб ее ногтем по рыхлой поверхности стенки погреба. — Видишь? Весь район, где делают шампанское, стоит на таких особых меловых отложениях. Только на такой земле вырастает виноград, из которого получаются вина с особым шампанским вкусом и букетом. Больше нигде в мире нет ничего подобного.
К концу этого посещения Максине начало казаться, что она наслушалась о шампанском на всю жизнь. Она понимала, конечно, что могло получиться и гораздо хуже. Она могла бы выйти замуж, например, за фермера-овцевода, за короля консервной промышленности или, в конце концов, даже за человека, который занимался бы производством рельсов и прочих железок для железных дорог. Чарльз как будто прочел ее мысли и проговорил:
— Не бойся. Я не стану докучать тебе делами. Но производство шампанского — это мой бизнес, это часть моей жизни, это доставшееся мне наследство и то, за что я теперь несу ответственность. Однако я не городской бизнесмен. Я сельский житель. Я люблю ухаживать за своей землей, бродить по ней с собаками. А вечерами я люблю читать или слушать музыку — в общем, веду тихую жизнь.
— А по ночам ты любишь заниматься любовью, — продолжила Максина.
— Любовью я люблю заниматься всегда, — твердо ответил ей Чарльз.
На следующий день он предложил Максине съездить к нему на фирму и узнать кое-что о том, как делается шампанское. «Как жена владельца фирмы, ты просто должна это знать, — сказал он. — Так что за работу. Постараюсь, чтобы она не показалась тебе скучной, дорогая».
Значит, утро пропало, думала Максина, облачаясь в своей спальне в бледно-желтый полотняный деловой костюм от Кристиана Диора. У него была широченная плиссированная юбка с отглаженными, как лезвие ножа, складками и плотно облегающая, до пояса, жакетка, застегивающаяся спереди на пуговицы. В этом костюме Максина выглядела одновременно очень привлекательной и целомудренно-сдержанной. «И красиво и по-деловому, — одобрил Чарльз, помогая ей сесть в „Лагонду“. — Прямо как леди».
Почти сразу же за Эперне они въехали в огражденный каменным забором дворик, со скрежетом тормозов остановились и вошли в старое здание, которое сейчас использовалось под контору. Пока из полумрака пустого холла они поднимались по истертым каменным ступеням в лабораторию, Чарльз объяснял:
— Любая фирма, которая изготавливает шампанское, прежде всего стремится к тому, чтобы делать вино, которое бы всегда обладало одним и тем же вкусом и качеством. А поскольку погода никогда не бывает одинаковой, а значит, и вкус винограда урожая разных лет тоже разный, то добиться этого можно, только смешивая различные сорта вин. — Он на секунду замолчал, чтобы открыть простую, окрашенную в белый цвет дверь. — Сейчас ты увидишь человека, самого важного в любой фирме по производству шампанского: того, кто смешивает вина. — Жестом он предложил ей войти. — Машинным способом готовить смеси для шампанского нельзя. В хорошей фирме обязательно должен быть отличный специалист этого дела: вся репутация фирмы зависит от его нёба, глаз и носа.
