Перемены по-французски (ЛП) - Harlow Melanie (читать книги полностью .TXT) 📗
— Ладно. Я последую за тобой.
Джессика направилась через вестибюль, и я последовала за ней к дамской комнате. Никто из нас не проронил ни слова, когда мы использовали кабинки, хотя я крепко сжимала губы, чтобы удержаться и не сказать ей прекратить, черт побери, флиртовать с моим парнем. Если Лукас не видел, как она хотела его, то это он был сумасшедшим, а не я. И у нас будет серьезный разговор, когда мы вернемся в номер. Я не хочу ругаться, но мне нужно услышать от него, что он попросит ее съехать на этих выходных, в течение которых он будет со мной в отеле.
Затем мне нужно, чтобы он шептал мне на ушко грязные словечки.
Связал мои руки сзади.
Или, может, привязал ноги к стойкам кровати.
В нашем номере были стойки? Я не заметила, даже когда карабкалась по ней, когда он преследовал меня. Боже, это было так безумно. Вспомнив это, улыбка растянулась на моих губах, и мое настроение было почти веселым, когда я мыла руки. После того как высушила их, я нашла бальзам для губ в сумочке и начала наносить его на губы.
Мгновение спустя Джессика вышла из своей кабинки и встала к раковине рядом со мной. Ее помада была ярко-красной, так густо намазанной, что казалось, что она начнет осыпаться с ее губ. Лукас ненавидел блески и помады, мне хотелось сказать это ей.
Она заметила, что я смотрю на ее отражение. Впервые фальшивая улыбка исчезла с ее лица.
В действительности ее выражение лица было ледяным.
И когда она открыла свой рот, у меня было чувство, что ее слова будут такими же.
Я решила ударить первой.
— Что-то не так, Джессика?
Она сощурила свои холодные голубые глаза.
— Он никогда не женится на тебе. Если на это ты надеешься.
Это ощущалось так, будто она пнула меня.
— Что?
— Я знаю его. Он ведет себя как томящийся от любви, и ты думаешь, что получила его. Он сказал тебе, что не хочет жениться? Что не хочет детей?
— Да. — Я была слишком ошеломлена, чтобы послать ее.
— Ну, он серьезен в этом. — Она вытерла руки о полотенце и бросила его в корзину под стойкой. — Мы были вместе годы, и, если он не изменил своего решения ради меня, он точно не изменит ради тебя.
— Это не твое дело. — Наконец я немного пришла в себя, но она затронула больную тему.
Она посмотрела мне в лицо, изогнув бровь.
— Он все еще любит меня.
— Ты сумасшедшая.
— Так и есть. Он сказал мне, что всегда будет любить меня.
Мой желудок сжался, и я боролась, чтобы сохранить самообладание. Я не расклеюсь перед ней.
— Он просто чувствовал себя неловко из-за того, как все между вами закончилось, — сказала сквозь зубы. — Он пытается быть тебе другом.
Она кивнула, облизнула свою ярко-красную губу.
— Так вот почему он поцеловал меня прошлой ночью?
Гнев, который я никогда не чувствовала прежде, взорвался внутри меня, и я почти ударила ее хорошенькое лицо. Но что-то в ее выражении лица, когда она говорила это, намекало на ложь — или может, это было то, как она облизала свои губы во второй раз, в ожидании моей реакции. Она лгала.
— Ерунда, — я подняла подбородок.
Джессика пожала плечами.
— Если бы я знала о тебе, возможно, я бы не делала этого. Но он явно не хотел рассказывать мне о своей девушке. Мне интересно почему.
— Потому что он хочет, чтобы ты знала о его личной жизни! — огрызнулась я. — Может, потому что он знает, что ты сумасшедшая.
— Я не сумасшедшая. — Она повернулась, чтобы еще раз оценить свое отражение. — Я просто не хотела играть в его извращенные сексуальные игры. — Она наклонила голову на одну сторону. — Хотя думаю, что изменю свое мнение насчет этого. Возможно, я готова дать ему еще одну попытку. В любом случае, я решила, что мне не нужна женитьба. — Она хитро улыбнулась мне через плечо. — И Лукас так хорош в постели.
Злость прошла через меня с силой грузового поезда. Промчавшись мимо нее, я выскочила из уборной и вернулась в бар, все мое тело дрожало от ярости. Я хотела забрать Лукаса и уйти отсюда так быстро, как это было возможно.
— Эй, а вот и ты, — на лице Лукаса было облегчение, когда он увидел меня. Он нервничал, что мы с Джессикой остались наедине? Может, потому что он переживал, что она мне что-нибудь расскажет? Изображение того, как они целуются в его спальне, возникло у меня в голове.
Нет. Это неправда. Она лжет.
Но мне нужно услышать это от него.
— Лукас, мне жаль. Я не очень хорошо себя чувствую. Ты не возражаешь, если мы вернемся в наш номер?
На секунду я подумала, что он будет убеждать меня остаться, но он, должно быть, заметил изменение в моем поведении или то, как мои руки сжимали сумочку.
— Ладно. — Он встал и сказал друзьям: — Извините ребята. Мы собираемся наверх.
Когда он вытащил наличные из кошелька, я с извинением улыбнулась группе.
— Извините. Я просто устала. Долгий день. — Взгляд жалости на лице Андреа сказал мне, что она, вероятно, знает, в чем на самом деле была моя проблема, но я избегала зрительного контакта с ней. — Но мне было очень приятно познакомиться с вами.
Как только деньги оказались на столе, я схватила Лукаса за руку и потащила его из бара через вестибюль, отказываясь смотреть в направлении уборной. Когда мы достигли лифтов, я нажала на кнопку «вверх» и скрестила руки на груди.
— Миа, что случилось? — он взял меня за плечи и искал на моем лице подсказки. — Хэй. Ты в порядке? Джессика расстроила тебя?
Слезы заполнили мои глаза, и я покачала головой, не желая потерять самообладание в вестибюле отеля.
— Я расскажу тебе наверху.
Он сощурил брови, но не давил на меня. Когда двери лифта открылись, он положил руку мне на спину и завел меня внутрь, не убирая ее. На восьмом этаже мы вышли, я шла впереди него. Когда мы оказались в номере, я развернулась.
— Ты целовал Джессику прошлой ночью?
— Что? Нет! — Лукас включил свет, и его лицо сморщилось от отвращения.
— Она так сказала. А также, что ты сказал ей, что всегда будешь любить ее и поцеловал ее.
Лукас закрыл глаза и выдохнул.
— Боже. Не могу поверить в это. — Он пошел к кровати, расстегнул пальто и сел. — Она была расстроена вчера вечером, потому что очень сильно поругалась с сестрой, и плакала о том, как она разрушает все отношения, и никто не любит ее, и она умрет одинокой. Я пытался сделать так, чтобы она чувствовала себя лучше, но она все перевернула с ног на голову. Она всегда так делает.
— Ты целовал ее или нет?
— Нет! Возможно, я чмокнул ее в щеку, но не целовал ее.
— Ты поцеловал ее в щеку? — мой голос был полон ярости, как будто он только что признался, что облизывал ее задницу.
— Я всех целую в щеку, Миа!
Я должна была признать, что так и есть. Когда он встречал людей, которых знал, он всегда целовал их в обе щеки — это была французская привычка, и я обычно любила это. Но не тогда, когда это касалось Джессики.
— Я говорил спокойной ночи, — продолжил он. — Она собиралась лечь спать пораньше, а я ушел встретиться с другом, пропустить по пиву. Я звонил тебе, когда шел домой, помнишь?
Он звонил мне, и мы болтали и смеялись, и он не проронил ни слова о том факте, что прямо в тот момент она спала в его кровати. Чувствуя самодовольство и радость по поводу своего запланированного визита, я легла спать такой счастливой, даже не представляя о его огромном секрете. Я не могла позволить этому продолжаться.
— Что насчет того, что сказал ей, что всегда будешь любить ее?
Лукас выдохнул, проведя рукой по волосам.
— Она спросила, любил ли я ее по-настоящему, и я ответил, что да. Но я не говорил, что буду всегда любить ее. Может, когда-то давно говорил, но ты не можешь использовать это против меня Миа. Мы были вместе три года. Я говорил много всего.
Моя спина напряглась.
— Ты и мне говорил много всего.
— Миа, да ладно. — Лукас встал и обнял меня. — Давай не будем ругаться. У нас так мало времени вместе.
Это могла быть идеальная возможность, чтобы поднять ту тему, ради которой я приехала сюда, но я не сделала это. Вместо этого я думала обо всех милых вещах, которые Лукас говорил мне за последние восемь месяцев. Все это он говорил ей первой? Если у нас все развалится, он будет говорить это же кому-то другому? Мое горло сжалось. Боже, какой мимолетной и бессмысленной любовь может показаться, когда думаешь о ней таким образом. Какими пустыми становятся слова, которые мы говорим, когда остывают чувства, которые наполняли их.
