Трудные дети (СИ) - Молчанова Людмила (читаем книги TXT) 📗
Пока тетки переругивались друг с другом из-за необъятной блузки грязно-красного цвета с кружевом на манжетах, я спокойно вытащила подходящие мне по размеру черные брюки со стрелками, по фасону больше напоминающие мужские, самую обычную белую футболку, пиджак вельветовый с кожаными локтями, джинсы - они были очень дешевыми, и я не устояла - и еще пару каких-то тряпок. Тетка одна ко мне кинулась, пиджак вырвала из рук, к лицу своему поднесла, но прикинув размер и поняв, что ей он налезет разве что на руку, небрежно отдала обратно. Я даже смолчала, не отреагировала никак, а спокойно обхватила охапку с вещами и двинулась к кассе, напоследок не устояв перед…кое-чем.
Наверное, именно тогда я своровала в последний раз. Потом - не приходилось, но тогда…Честно заплатив за пять вещей, я вынесла незамеченным целую кипу одежды. Она мне под руку попалась, и раздумывать, тем более ковыряться в ней, выбирая подходящие шмотки - не было времени. Надо было думать, и думать быстро. В итоге я ее украла. Все просто. Зато, возвращаясь тем вечером домой, я точно знала, что мне удастся произвести правильное впечатление на правильных людей. Это главное.
Элеонора Авраамовна не была ни дурой, ни слепой. И сразу догадалась, что в университет я не ходила, а если и ходила, то не на весь день. Наорала на меня, отправила драить полы, а сама принялась рыться в моих покупках. Моих.
— Откуда же у тебя деньги, милочка? - ее слова гноились едким сарказмом.
— Было немного.
— Да неужели? И это все ты купила на одну зарплату?
— Ну да. Элеонора Авраамовна, вы же платите мне такие большие деньги - триста рублей, как-никак. К тому же кормите и вот, - щелкнула тугой лямкой, - даете в безвозмездное пользование вещи. У меня поистине райская жизнь.
— Поговори мне еще! - прикрикнула она на меня и воинственно потрясла пиджаком. - Сейчас ничего не будет.
Она еще ворчала, а я натирала паркет до блеска, краем глаза следя за тем, как она перебирает мои вещи. Она их вертела, крутила, проверяла на прочность, и все это время с тонких поджатых губ не сходила неприятная, высокомерная усмешка.
— Ну и вкус у тебя, - присвистнула старушка. - Мрак сплошной. А тряпок-то купила…Лучше бы взяла одно черное платье. Оно везде бы сгодилось.
— Куда мне платье? У меня и колготок нет.
— Купила бы.
— Ну конечно. На триста рублей?
— Милочка, ты недавно уверяла меня, что это все, - она обвела жестом разложенную на диване одежду, - куплено лишь на зарплату. Неужели не хватило бы денег на самые дешевые колготки?
Я промолчала.
В университете, меня, не считая пары преподавателей, никто из нашей группы не видел. И первого сентября перед ними предстала бледненькая девочка с черными волосами и глазами, немного зажатая, стеснительная, но в меру приветливая, с доброй ободряющей улыбкой. У нее была правильная осанка, короткая стрижка, - поздно вечером я слегка неровно обстригла свои волосы до плеч, так чтобы пряди прикрывали шею, и отрезала короткую челку, - и стройные ножки, которые ладно облегали строгого покроя брюки.
— Привет-привет! - ко мне с радостным смехом подскочила задорная блондинка-одуванчик и затрясла мою ладонь в дружелюбном рукопожатии. Мой лимит человеколюбия стремительно упал. - Я Аня! А тебя как?
— Саша.
— Ооо, народ, - громко присвистнула девушка и обернулась к скучковавшемуся позади нее народу. - Еще одна пожаловала.
— Что значит “еще одна”?
— Ты четвертая.
— В смысле? - вконец запуталась я.
— У нас в группе четыре Саши, - любезно пояснила Аня и за запястье подтащила меня к нашей группе, которая сразу же приветственно загалдела. - Итак, знакомься…
Впоследствии за нами закрепилось неофициальное название “александрийская группа”. Причем даже у преподавателей проскакивало. Два парня-тезки - оба русые, простые и какие-то непримечательные - и две девушки - я и еще одна темноволосая девчонка. С нами жутко путались вначале, особенно по первости, а мы только смеялись.
Чтобы не путаться самим, каждому придумали прозвище - Саша Рыжков стал Рыжим, Саша Давлетов - остался со своим именем, я - сделалась Алей, а вторая Саша - Шурой. Все остались довольны, и путаница прекратилась. Во всяком случае, у нас.
В прошлой жизни я общалась только с теми, кто жил как я - в большей или меньшей степени - или же представлял интерес. Богатство и власть, среди прочих достоинств, имеют еще одно - они потрясающе фильтруют круг знакомств. И дают тебе выбор. Раньше я могла выбирать, как и с кем общаться и общаться ли вообще. Поэтому неинтересных знакомств с людьми типа всепрощающей, свихнувшейся Риты, тронутой бабки, маститых профессоров и милых блондинчиков-докторов у меня не появлялись. В них ни смысла, ни пользы не было, да и с моими приоритетами они не совпадали.
В новой жизни я не могла себе позволить такую роскошь. Куда ни плюнь - везде были те, кто так или иначе лучше меня. Богаче, красивее, умнее, перспективнее. Мои приоритеты по воле обстоятельств изменились - приходилось заниматься и разбираться в таких вещах, которые выглядели в моих глазах тупыми и ненадежными. Все изменилось.
В прошлой жизни мне, по большей части, было класть на тех, с кем я учусь. Я никоим образом не участвовала в университетской жизни, она всегда была как-то по боку. Никаких посиделок, никаких совместных вылазок и задушевных бесед. Теперь все стало по-другому. Я стала разносторонней, общительной, принимала участие в таких глупых и затратных мероприятиях, как коллективные походы в кафе, вылазки на природу, первокурсники и студенческие весны. На это уходило кучу денег и времени, но намеченная цель приближалась. Мне были нужны не только самые умные и красивые, в первую очередь - мне были нужны перспективные, и я таких находила.
Вот и в то первое сентября после лекции мы направились в ближайшее кафе под открытым небом, шумной гурьбой, расталкивая посетителей, туда ввалились и оккупировали несколько столиков, сдвинув их вместе.
— Ну что, давайте сложимся по-быстрому, - решила за всех Аня. Она была очень бойкой, суетливой и вечно решающей все за всех, что никого не удивило ее дальнейшее желание быть старостой. Она меня раздражала, как может раздражать вечно щебечущий попугайчик под ухом, но умение абстрагироваться помогало мне и здесь. Девушка была небедной, достаточно умной и с кое-какими связями, и я ее сразу приметила. Мы с ней стали если не подругами, то хорошими знакомыми. - По сколько? Давайте по двести, нет?
Я мысленно застонала и затеребила свой рюкзак. Ощущение, будто режут по-живому - в ту минуту я Аню, с ее улыбкой от уха до уха, ненавидела. Это были мои последние деньги, совсем последние, и если их отдать - домой придется идти пешком. Меня пытались ограбить.
— Так, а кто что будет? - вклинилась я в разговор. - Я только пить хочу.
— И я. И еще мороженое.
— И я тоже, - поддакнул кто-то слева.
— Давайте мы сходим и все купим сейчас, а потом разберемся, - решили парни и направились к барной стойке.
Пиво, орешки, кола и мороженое - вот и весь нехитрый заказ. Скидываться пришлось лишь по сотке. Мое внутреннее “я” болело, но уже не умирало. Связи, как оказалось, - штука безумно затратная.
Мы делились рассказами о себе, своих планах и увлечениях, и каждое слово я впитывала в себя, как губка, зрительно выделяя нужных людей для более тесного знакомства. Таких в итоге оказалось всего пятеро - остальные слишком обычные, но и с ними приходилось дружить.
— А ты? - спросила одна из девушек, помешивая коктейль трубочкой. - Ты же не в общаге живешь?
— Нет.
— Местная?
— Нет, из Липецка.
— Снимаешь? - в ее глазах промелькнуло уважение, толика зависти и интерес.
— Да.
— Одна или с кем-то?
— Одна. Нет ничего хуже, чем делить с кем-то туалет и ванную, - в притворном отвращении сморщилась, и некоторые засмеялись, согласно кивая моим словам.
— И дорого?
— Ну так, - повела плечами, ускользая от ответа. - Прилично. А ты из общежития?
