Каллиграфия (СИ) - Флоренская Юлия (смотреть онлайн бесплатно книга TXT) 📗
- Так-та-ак, - протянула хранительница. - Значит, тебя покорила твоя светящаяся подопечная?
- Абсолютно верно.
- И что же ты намерен предпринять?
- Как что?! Перво-наперво выудить ее оттуда, куда ее занесло. Она ведь сбежала от меня! Точно в воду канула. Без твоего содействия наверняка не обошлось, - с укоризной заметил Кристиан и, предвидя, что она начнет отпираться, добавил: - Тот новый телепортатор ведь твоих рук дело?
- Такое ощущение, что, если б не было у нее телепортатора, она бы от тебя не удрала! - обиженно проговорила Аризу Кей. - Уж, верно, ожог ты заработал не на солнцепеке!
- Ох! - только и сказал тот.
- Девушки не убегают просто так, - развивала свою мысль японка. - У них всегда имеется какой-нибудь, пусть захудалый, но мотив. Чем ты ей не угодил?
Скрюченная сакура застонала под ветром, бесцеремонно стряхнув на головы собеседников черные, точно опаленные, цветки.
- По-моему, все дело в личном пространстве, - задумчиво изрек Кимура. - И, сдается мне, я проявил излишнюю настойчивость, пытаясь снять ее с дерева.
- Она слишком свободолюбива, - подвела итог хранительница.
- Вот именно, чересчур.
Оба они вздохнули.
Палатка из розового атласа выгодно выделяла их на фоне поблекшего, омертвелого сада, и вскоре, невзирая на запрет, дети-беженцы - смуглые и светленькие, высокие и низкие - обступили их со всех сторон, лупя глаза на человека-в-черном.
«Их теперь не прогнать, - шепнула ему Аризу Кей. - Больно уж ты занимательная личность».
- Пускай себе смотрят! Побег Джулии окончательно меня доконал, - устало произнес тот.
- Но ты ведь любишь ее?
- Да если б она была при смерти и требовалась бы пересадка сердца, я б, не задумываясь, отдал свое.
***
- В гробу я видала этих клеветников! - запальчиво говорила Мирей, сминая студенческую газету. - Надо же, чего понаписали! Многострадальная Аннет повествует о плене, справедливая Аннет дает показания, принципиальная Аннет ратует за поддержание престижа Академии! Она, представьте себе, не хочет ударить в грязь лицом! Да попадись она мне, я уж ее в грязи вываляю! Основательно вываляю! Будет знать, как бесславить наших друзей!
Далее филиппика ее переходила в цепь неразборчивых французских выражений с примесью едкостей на итальянском, где эвфемизмами даже и не пахло. За крепкими обличительными высказываниями следовал шквал отборных ругательств, к счастью для Розы, тоже на французском, поскольку всё негодование подруги целиком обрушивалось
на ее солнечную головку. В этот послеполуденный час Мирей посчастливилось застать Розу в гостиной за вышиванием, пустым, по ее разумению, занятием.
- Бросай, - сказала она, - свое шитье и посмотри, до чего мы докатились! Синьор Кимура у нас теперь лицедей и заговорщик, Жюли и Джейн - в категории «неприкасаемых», а Франческо - передаю дословно - «легкомысленный и слабовольный чудак». Ну, каково?!
- Для Росси наказание смягчат, - кротко заключила та.
- Нет, ну ты подумай! - кипела Мирей. - Безобразники! Каких людей опорочили!
- Да, непростительная халатность, - подтвердила Роза, - пускать такое в печать.
- Надо пойти и накостылять проныре Аннет по первое число! - сжала кулаки француженка. - Как ты считаешь?
- Накостылять? - испугалась Соле. - Мне кажется, твой план требует доработки.
- Осторожничаешь! - презрительно ввернула Мирей. - Вот выловим Кианг, наденем маски и в темноте... того... подкрадемся. Ух, потеха будет!
- Ерунда, - уверенно сказала Роза. - Эдак мы только хуже сделаем. Ты хочешь мстить в открытую, а надобно деликатно. Дипломатический, понимаешь ли, нужен подход.
- De quoi?[50]
- Напишем в редакцию студенческой периодики, что, мол, так-то и так-то, к вам поступили ложные сведения. Опровергнем, так сказать, гнусную ложь.
- Анонимно?
- Ну, разумеется! Помнится мне, Арсен Люпен[51] ловко манипулировал людьми при помощи газетных объявлений.
- А что? - просияла Мирей. - Идея, достойная Наполеона! Как она мне самой в голову не пришла?
- И главное, руки марать не придется, - торжествующе заключила советчица.
Последний аргумент окончательно перевесил чашу весов, склонив француженку к методу тактичному и куда более результативному.
Роза, бесспорно, не могла оставаться равнодушной к событиям, касавшимся хоть и не ее непосредственно, но всё ж бросающим тень на четвертый апартамент. Однако много более волновало ее отсутствие Елизаветы, одной из тех искренних и доброжелательных критиков, которые могли по достоинству оценить ее художественные работы. Вот уж третьи сутки от нее ни слуху ни духу! Поначалу думали обратиться к Донеро, но тот, услыхав скверные вести о Лизе, так разнервничался, что даже сломал грифель карандаша, которым чертил карту. Мирей упирала на то, что во всем виновато вино из Зачарованного нефа, и утверждала, будто с вином отыщется и россиянка. Но так как кагор исчез столь же бесследно, сколь и его обладательница, утверждение сие не могло считаться состоятельным. Даже «всевидящая» подзорная труба дала маху! Она указала около двадцати различных Елизавет Вяземских, которые не шли с Лизой ни в какое сравнение: то слишком худая, то чересчур полная, то нос кривой, то разрез глаз не тот.
- А ваша труба под землею искать умеет? - осторожно поинтересовалась у профессора Роза, не имея на уме ничего худого.
- Прикуси язык! - процедила Мирей, ущипнув ее за руку. - Что несешь, а?!
Донеро с тех пор пребывал в глубокой печали, и казалось, смысл жизни для него навеки утрачен. Лишиться любимой ученицы! Что ж, сперва она горевала по географу, теперь он по ней. Вполне закономерно.
- Я, - говорила Роза, шагая по яркому весеннему парку, - как раз начала пробовать абстракционизм. По ее наставлению, кстати! А она словно бы нарочно пропала! Подевалась невесть куда!
- Молись, чтобы из твоего «невесть куда» она воротилась живой и невредимой, - ворчала Мирей, грузно ступая рядом. Когда у нее портилось настроение, она всегда топала, как слон.
- Да уж буду, и не сомневайся! Мало того, что моя, не побоюсь этого слова, муза сгинула, так с весною еще и аллергия обострилась. Вот что сейчас цветет?
- Алыча, - без выражения произнесла Мирей.
- Апчхи!
- Пусть исполнятся твои желания! - таким же бесцветным тоном проговорила она, озвучив сие несуразное высказывание затем лишь, что так принято в Провансе. - Еще слива, по-моему... И вишня.
