На перекрестке миров (СИ) - Кандела Ольга (книги TXT) 📗
Поступить по-другому было выше моих сил и, отлепившись от спасительной стены, я шагнула прямо в гущу дерущихся. Кто-то сильно толкнул меня в плечо, но я, с трудом сохранив равновесие, протиснулась между двух арбалетчиков и снова двинулась вперед. Меня тянуло с немыслимой силой. Ноги, казалось, сами идут куда-то, напрочь отказываясь повиноваться голосу разума, последние крупицы которого кричат об опасности.
Но разве можно устоять, когда что-то из глубины пещеры жалобно стонет, воет раненым зверем, пронзая душу тысячей крохотных иголочек? Молит о помощи, словно несмышленое дитя, угодившее в ловушку. Я шла на этот голос, на этот странный потусторонний зов, что гулким эхом отдавался в каждой клеточке тела. И, что самое невероятное, слышала его, кажется, только я.
Вокруг по-прежнему кипела битва. Боковым зрением я видела, как хлыст ингирвайзера рассекает воздух. Как Аларик с Риллом пытаются отвязать от валуна еле живую Лейлу. Как остальные стражи с диким рыком бросаются на противника. А я все шла вперед, к узкому ходу, из которого пробивалось мягкое золотистое свечение.
Крем глаза увидела мелькнувшую сбоку тень. Из воздуха неожиданно возникла долговязая фигура в уже знакомом ашшари. Хамелеон торжествующе оскалился и выкрикнул что-то на своем шипящем языке. Дерущиеся, как один, обернулись на голос.
В голове пронеслась мысль, что ингир ведет себя странно. И зачем только привлекает внимание? Мог бы улизнуть невидимым — силы-то явно на нашей стороне. А потом я заметила в его руке какую-то коробочку, издающую странные стрекочущие звуки. Мелкие щелчки, отсчитывающие… Что?
Хамелеон вновь что-то гаркнул, и со всей силы швырнул механизм в наливающийся золотым светом проход. До меня наконец дошло, что это такое. Но вместо того, чтобы бежать подальше, я рванула следом.
— Ксана! — надрывный голос ингирвайзера рассек воздух, но меня было уже не остановить. Слишком сильно тянуло. Слишком громко звучал в голове протяжный плач, кажущийся теперь женским.
На ходу перепрыгнула через щелкающую коробочку и устремилась дальше, к теплому сиянию, что все отчетливее разливалось впереди. Играло бликами на каменной поверхности стен и низкого потолка.
И тут раздался взрыв. Такой громкий, что у меня заложило уши.
Я упала ничком, и тут же сверху придавило что-то тяжелое, но мягкое. Закрыло собой от сыпящихся с потолка булыжников и каменной крошки. Горная порода гудела, стонала, трещал по швам древний камень, пол ходил ходуном. Казалось, еще чуть-чуть и вся многовековая громада рухнет на нас, погребет под своей тяжестью, не оставив и мокрого места.
Зова больше не было слышно, и теперь сердце мое сковал страх. Вытеснил все остальные эмоции, заполнил собой, заставляя трястись и подвывать от бессилия. Я с силой зажмурилась, молясь Матери Прародительнице, чтобы этот кошмар поскорее закончился.
Не знаю, как долго продолжался камнепад. Казалось, ему не будет ни конца, ни края. И от того было еще более удивительно, когда вокруг все стихло.
— Ксана, жива? — раздался над ухом хриплый взволнованный голос.
Я с трудом перевернулась на спину, глубоко вдохнула и тут же закашлялась. В воздухе висела каменная пыль, едкая и колючая.
— Тише-тише. Не вдыхай глубоко.
Рей нащупал у меня на шее тонкий шерстяной платок и приложил к моему лицу. Дышать через ткань оказалось тяжело, но куда лучше, чем глотать мелкие песчинки.
— С тобой все в порядке? Ты не ранена?
Я несколько раз кивнула и попыталась приподняться. Голова по-прежнему гудела, да и тело слушалось плохо. Рей первым встал на ноги, подал руку. С меня посыпалась колючая крошка, и я первым делом стала отряхивать волосы и одежду. Потом плюнула и попросту стащила пальто. Бросила его прямо на пол, сверху швырнула заплечную сумку. Тут и так душно, а после пробежки стало еще и невыносимо жарко.
Ингирывайзер же напряженно вглядывался в висящий вокруг пыльный туман. А я вдруг заметила, что он придерживает левую руку, а по виску его расползся багровый кровоподтек. Ох, да ведь он же прикрывал меня своим телом, наверняка ему неслабо досталось!
— Рей… У тебя кровь… — я обеспокоенно потянулась к его лицу.
Капитан поймал мой взгляд и, не дав договорить, коротко кинул:
— Не страшно. И не такое бывало.
Я, конечно, верю, что бывало. Вот только от этого ничуть не легче. Почему-то вдруг вспомнилось, как ингирвайзер потерял сознание в экипаже. Как я в панике везла его к доктору Орфину. Но то было в городе. А тут, в глухой пещере, и помощи ждать неоткуда. Не дай Святая Мать Прародительница, с Рейнаром что-то случится.
— Точно? — переспросила на всякий случай и отерла рукавом тонкую струйку крови, что текла по перепачканной мужской щеке.
— Точно-точно. Меня больше волнует, как нам теперь отсюда выбираться.
Пыль понемногу оседала. Золотистый свет выхватывал очертания низкого коридора и разбросанных вокруг камней, и теперь мне стало совершенно ясно, что ходу назад нет. И без того узкий тоннель полностью завалило, отрезав нас от остальных участников экспедиции.
Зато впереди, там, куда я направлялась, проход был свободен. Я ухватила Рея за руку и потащила за собой.
— Что ты делаешь? Нам надо дозваться…
— Нам надо туда, — прервала его на полуслове и лишь сильнее потянула к источнику потустороннего света.
Звон в ушах постепенно стихал, и ко мне вновь возвращались призывные голоса. Я крепче сжала шершавую ладонь капитана, стараясь не провалиться в это вязкое болото из звуков и образов, что накатывали, словно волны прибоя. Уносили куда-то далеко-далеко. Перед глазами плясали золотые искры. Или это были светлячки, что роились в воздухе, мельтешили туда-сюда, не давая сосредоточиться?
— Ксана, с тобой точно все хорошо? — словно сквозь толщу воды донесся обеспокоенный голос Рейнара.
— Не знаю… наверное…
Я шла вперед, и, честно говоря, даже если бы ингирвайзер сейчас размокнул наши руки, я бы не остановилась. На свете не было ничего важнее этого теплого сияния, словно внутри него была сосредоточена вся моя судьба.
Узкий коридор наконец закончился, и я поняла, что стою в полукруглом зале, стены которого куполом смыкаются над головой. Среди мха, густо покрывающего стены, рассыпаны, подобно звездам на небосводе, желтые кристаллы. А в центре зала в полу, окруженная россыпью гладких камушков, находится овальная чаша. Такой ровной идеальной формы, что трудно даже заподозрить ее природное происхождение. Чуть плещутся о края золотистые волны, то и дело меняя медовые оттенки — от светлого липового до красноватого гречишного. Ветер и камень… туман и вода… янтарь и мед.
Я выпустила руку ингирвайзера и, словно сомнамбула, сделала несколько шагов к краю.
— Ксана, осторожно, там может быть скользко.
Вот глупый. Какая разница, если я все равно собираюсь туда войти?
— Это купель… — произнесла я одними губами, и Рейнар, наверное, меня не услышал. Но это тоже было неважным. Камушки под сапогами гулко щелкнули, и я, даже не задумываясь, шагнула в чашу.
Ухнула вниз, и через мгновение золотистая вода сомкнулась над головой. Она обволакивала, мягкая, теплая, словно воск. Я зависла в невесомости с широко распахнутыми глазами и наблюдала, как мелкие пузырьки облепляют кожу и платье. Такие крошечные, прозрачные. Тянутся ко мне со всех сторон, спешат, напоминая мелких головастиков. Ставшая неподъмной одежда тянула вниз, мешала нормально двигаться и вскоре я вовсе перестала трепыхаться. Завязла, будто мошка, попавшая в смоляную каплю, готовая застыть тут навечно.
Если захотеть, то, конечно, можно попытаться всплыть на поверхность. Но зачем? Тут так хорошо. Так светло и уютно. Я чувствую себя защищенной, невероятно нужной. И певучий мотив неизвестной песни тонкой лозой вплетается в мои собственные мысли, ставшие вдруг легкими и беспечными. Умиротворенными.
Изо рта вырвались несколько пузырьков воздуха и устремились к поверхности. Туда, куда я больше никогда не вернусь. Я прикрыла веки, не желая больше глядеть вокруг. Лишь только слушать, ощущать. А потом вдруг меня схватили за шкирку и грубо дернули наверх.
