Порочные (СИ) - Вольная Мира (лучшие книги TXT) 📗
Лан замолчал, явно пытаясь подобрать слова, а я вслушивалась в воцарившуюся тишину до звона в ушах, до побелевших костяшек, сжимая телефон в руках.
— Ди-лан, — протянула, не сумев сдержать нетерпения.
— Я тут поспрашивал у кого смог так, чтобы не вызвать подозрений: в тот год, когда с отцом твоего парня и им самим случилось это нападение, в центре прошла волна увольнений. Не только генетиков выкинули: иммунологов, вирусологов, нескольких из военки тоже поперли.
— Официальная версия?
— Сокращение из-за недостатка финансирования. Еще через полгода уволили сразу нескольких профессоров, якобы они дискредитировали себя и свои исследования, их программы закрыли, лаборантов распустили.
— М-м-м, — протянула, рассматривая ступеньки под ногами, прослеживая указательным пальцем рисунок дерева на перилах.
— Эмили, в чем замешан твой пацан? — настала очередь Лана вытягивать из меня слова. А я вдруг задумалась… Говорить ли ему? Имею ли я право ему говорить? Доверяю ли я настолько, что могу рассказать о собственных догадках?
— Ты веришь в совет, Дилан? Считаешь ли, что они всегда правы? Если прикажут, сделаешь все, что попросят?
Черт, что ж так дерьмово-то все, а? Я подняла голову к небу, уставилась на плывущие мимо пушистые облака в ожидании ответа оборотня. Он явно не торопился: то ли снова подбирал слова, то ли решал, стоит ли вообще отвечать.
— Нет, — прозвучало короткое и сухое через какое-то время, когда я уже и не надеялась услышать вообще хоть что-то и думала о том, чтобы повесить трубку. — По крайней мере, не полностью. Даже с этими проверками не чисто. Они вроде ищут, вроде всех дергают, но как-то…
— Да?
— Как-то вяло, без результатов. Будто знают, что происходит, будто решают…
— Лан?
— Будто решают, кем можно пожертвовать. Они… Складывается чувство, что они хотят обвинить кого-то из нас. Не нас с тобой конкретно, а кого-то из руководящего состава, из профессоров. Меня почти полностью отстранили.
— Назвали причину? — нахмурилась, закусывая губу. Если Дилана отстранили, то дело и правда пахнет чем-то нехорошим.
— Не моя компетенция, — невесело хмыкнул волк. — Тут все-таки почти международный скандал.
— Твою ж мать, — вздохнула, поднимаясь на ноги. — Ладно, Лан, не бери в голову, выкарабкаемся.
— Ты так и не скажешь мне, что с твоим парнем? — спросил Дилан торопливо, сообразив, что я собираюсь заканчивать разговор.
— Он… — я сглотнула, зажмурилась и все-таки выдохнула, приняв решение. В конце концов, мне нужна его помощь, если все действительно так, как он говорит, — не волк. Точнее, не совсем волк. Или не только волк.
Снова повисла тишина. Гулкая и напряженная. Дилан складывал два и два.
— Бартон… — прошептал охреневший оборотень через какое-то время молчания, когда я уже бралась за ручку входной двери.
— Ага, — пожала плечами, почти меланхолично. С учетом всего происходящего, для меня это уже не новость тысячелетия, вообще не новость. Скрещивание видов… подумаешь… — Забудь то, о чем я тебе сказала, Лан. И уничтожь все записи по анализам Артура, если они у тебя еще остались. Если до них еще не добрался совет.
— Не добрался, — уверенно ответил оборотень, а я выдохнула с облегчением. В конце концов, именно поэтому я и рассказала Лану об особенностях Колдера, так ведь? Чтобы он уничтожил материалы на Артура, а совсем не потому, что мне просто необходимо кому-то рассказать хоть что-то, доверять хоть кому-то. — И не доберется. У меня все на флэшке. О ней даже Филипп не знает.
— Хорошо, — улыбнулась почти радостно. — Спасибо, Лан.
— Береги себя, Эмили, и… от чистого сердца, не торопись возвращаться. Дай своему придурку второй шанс.
Дилан отключился после этих слов, а я уперлась лбом в дверь, по-прежнему стискивая ручку, закрыла глаза. Очень хотелось истерически расхохотаться.
Но вместо этого пришлось брать себя в руки. Слова Лана только подтвердили мои догадки, и я не совсем понимала, как именно к этому относиться.
Скрещивание видов…
Если подумать… Если подумать, то почему бы и нет, в самом деле? В конце концов, оборотни помешаны на парах и связях не только из-за щенков, но и из-за видовой несовместимости. У нас, по сути, всего два варианта: оборотень и человек, и оборотень и оборотень. Но люди… Недолговечны, если сравнивать с любыми иными. Слишком быстро стареют, слишком мало живут, даже волчья кровь для них не панацея. Если я правильно помню, то она способна продлить жизнь человека всего на каких-то пятьдесят лет. Плюс-минус. Удивительно, непростительно, ужасно мало. А после превращения от укуса выживают менее двадцати процентов. Так что… желание совета найти универсальную таблетку вполне себе объяснимо, особенно учитывая факт вырождения самих оборотней как вида. За последние сто сорок или около того лет рождаемость упала почти втрое. В общем, сама идея не вызывала отчуждения или негодования, отвращения, а вот методы…
Я прикрыла на миг глаза, делая глубокий вдох.
Злость мне сейчас не поможет. Вообще любые эмоции не помогут.
Надо сосредоточиться, собраться.
Вопрос в том, кто темная половина Арта? Кем была его мать? И как получилось так, что совет и центр не узнали про них? Или все-таки узнали… И именно поэтому и случилось то нападение?
Возможно… Возможно, ублюдки, пытавшие Артура, хотели, чтобы он перекинулся не в волка, а в кого-то другого.
И чем больше я думала об этом, тем больше склонна была верить, что именно этот сценарий наиболее вероятен.
Сколько они держали Артура? Неделю? Могли ли они, не добившись результата, решить, что Колдеру просто нечего им показать, что вторая сущность так и не прижилась? Не проявилась ведь, по словам Арта, не только кровь его матери, но и его зверь. А уж способы пробудить досрочно волка у совета и у центра точно есть.
Ладно. Мне, в принципе, все равно, кем была мать Арта. Я знала, что нужно делать, чтобы вернуть Колдеру разум и без этого. Надо только тщательно все рассчитать.
Я вошла в кабинет, окинула рассеянным взглядом его и Реми, склонившегося над кюветами, и вернулась к работе, отгоняя бесполезные рассуждения, позволяя рукам выполнять привычную простую работу, позволяя себе не думать не только о матери Артура, но и о лаборанте и его словах.
Ну, потому что думать о них было бессмысленно и бесполезно. Волчица оказалась сильнее меня, ее желания оказались сильнее моих, ее стремления совершенно не совпадали с моими, и она в любой момент готова отставить свою тощую задницу и задрать хвост, признавая за Реми право сильнейшего.
Щенков ей захотелось… Стерилизую, сучку, чтобы больше вообще никого и ничего не хотелось. Мысль чуть не вызвала истерический смешок. Снова.
Что-то я за этот короткий день слишком часто пытаюсь скатиться в истерику. И все никак.
Смешок все-таки сорвался с губ. Слишком тихий и слишком короткий, чтобы по-настоящему волноваться о нем.
Но Джереми странно дернулся и всмотрелся в мое лицо, отложив на миг приборы. Его взгляд был слишком внимательным и настороженным, чтобы я могла думать, что он не заговорит.
— Эм?
— Вспомнила кое-что, — безразлично пожала плечами. — Не отвлекайся, пожалуйста. Мы должны закончить до утра.
— Ты так торопишься?
Кто-то не понимает намеков, да?
— Хочу побыстрее свалить отсюда. Вернуться в Эдмонтон, заняться работой, хочу помочь профу и Дилану.
Что-то мелькнуло на лице волка после этих слов. Что-то непонятное, как тень его зверя. Отразилось во взгляде и исчезло так, будто и не появлялось. Он странно и резко одернул ворот халата, тяжело сглотнул, сощурив глаза.
— С ним ты тоже спала? — делая шаг ко мне, спросил Реми после паузы.
— Какая теперь разница? — я не хотела обсуждать с ним эту тему. Если уж на то пошло, я вообще не хотела обсуждать с ним какую бы то ни было тему, и в серьез задумывалась над тем, а не отправиться ли к Макклину и Крис, не просить ли Конарда о защите. У него кривая-косая стая, в которой не действует ни одно правило из той туевой тучи, что выдумали себе оборотни за бесконечные века своего бесполезного существования.
