Проклятье Ифленской звезды (СИ) - Караванова Наталья Михайловна (книги без регистрации полные версии .txt) 📗
Вельва ушла, а лёгкий, едва заметный цветочный запах остался. И развеялся, только когда за братьями захлопнулась дверь кабинета.
Шеддерик не торопясь зажёг свечи. Их свет делал черты лица резче, закладывая у глаз густые тени. Кинрик позволил себе упасть в кресло до того, как брат закончит своё вдумчивое дело. О чём он хотел поговорить? Явно о чём-то не слишком весёлом.
Наконец он сел напротив, сцепив пальцы. Собрался с мыслями и сказал:
— Я сегодня разговаривал с Нейтри. Она пришла ко мне спросить совета.
Кинрик нахмурился — он был уверен, что Нейтри-то уж точно первым делом с любой проблемой придёт к нему. Просто потому, что сам он раньше не раздумывая нёс все печали в её дом. И рядом с ней эти печали исчезали сами собой. Не нужно было даже рассказывать о них.
— Какого?
— Она хочет уехать. Уехать из города.
— Да какого же морского жуфа… — растерялся Кинрик. — Ведь мы с ней говорили… ничего же не изменилось. Я по-прежнему…
Но тут перед глазами всплыли искристые глаза и медовые локоны красавицы Вельвы, и впервые в сознание проникла предательская мысль: а может, это и к лучшему? Они не ссорились. Нейтри уедет тихо и незаметно. Место рядом с ним освободится само собой. Ведь всем понятно, что, женившись по расчёту, наместник обязательно заведёт себе женщину, с которой ему будет хорошо. Да и жена, если держаться в рамках приличий, не станет возражать… наверное.
— По-прежнему что? — усмехнулся брат. — Любишь её? А та красотка, с которой я тебя встретил, просто остановилась поболтать с тобой среди ночи?
— Ну, почти, — с той же растерянностью ответил Кинрик. — Я шёл в каминный зал и случайно столкнулся с ней в темноте. И… да что такого? Я её просто проводил! И вообще, это моё дело. Так что ты ответил Нейтри?
— А что должен был? Она справедливо обвинила меня в том, что я разрушил её счастье, и что ты, став наместником, как-то слишком быстро и сильно изменился. Она думает, что ей лучше держаться от тебя подальше. Я посоветовал ей не торопиться и сначала поговорить с тобой.
— Да?
— Да. Когда вы с ней разговаривали в последний раз? Не просто случайно виделись, а именно разговаривали?
Разговаривали? В последнее время он приходил к ней совсем поздно, было не до разговоров. Нейтри к тому же с некоторых пор перестала ему пересказывать свои мысли и события из жизни, говорила — у тебя и так забот хватает, куда тебе ещё и мои. И он благодарно принимал это и думал, что, наверное, так и должно быть…
— Да, хорошо. Я с ней поговорю… завтра. Но может, она права? Может быть, ей стоит перебраться куда-то подальше от Цитадели? Про нас многие знали. Кто-то из малькан может захотеть помочь своей рэте, убрав конкурентку…
— А сам-то что думаешь?
Странный получался разговор. Кинрик-то считал, что свадьба с мальканкой будет последним, что он делает под давлением обстоятельств. Но, похоже, сводный брат не собирался останавливаться на достигнутом. И с этим тоже что-то надо было решать…
— Я думаю, — ворчливо сказал он, — что сам разберусь. Это всё-таки моя… моя женщина. И я не спрашивал у тебя совета.
— А я его не давал. Кинрик… на всякий случай. Я сегодня говорил с сианом из морского торгового ведомства. Штиль продлится ещё несколько дней. Понимаешь, что это значит?
Вот тут-то Кинрик и проснулся. Так просыпаются от ушата холодной воды или от звука боевого горна над ухом. Штиль! Долгий весенний штиль у берегов Танеррета — это почти наверняка начало навигации у ифленских берегов.
Это значит, что императорский флот появится здесь дней через пятнадцать. А при хорошем попутном ветре — и через десять. И какие он привезёт известия — сейчас сказать не сможет даже самый опытный сиан.
И ещё. Это значит, что пора готовить грузы к отправке на острова. Это новые заботы и много, много новых проблем.
Но главное, то, о чём так упорно молчит Шеддерик, и скорей всего именно оно стало причиной его мрачного настроения — это огромная вероятность, что сам он будет вынужден отправиться на Ифлен. В качестве императорского племянника, или в качестве арестованного преступника, или ещё в каком-нибудь качестве — не важно. Они обсуждали это ещё осенью, но тогда отец был жив, и его слово что-то да значило при императорском дворе.
Да, Хеверик наверняка знал, зачем императору мог вдруг понадобиться один из его опальных офицеров. Сам Шедде мог знать чуть больше…
А вот Кинрик не знал ничего, кроме сплетен. Ну и немного — историю семейного проклятия ифленского императорского дома, но имеет ли оно отношение к ожидаемому аресту… или отъезду? Непонятно.
Итак, сроки определены. Через десять… самое большее двадцать дней здесь будет много имперских солдат и посольство, у которого есть полномочия закрепить императорским указом нынешнего наместника или вынудить его передать власть кому-то другому. Например, светлейшему Эммегилу. А это весьма вероятно — особенно, если знать и торговцы будут Кинриком недовольны, а благородный чеор Эммегил, напротив, сумеет проявить себя с лучшей стороны.
— Шедде… я, пожалуй, всё-таки спрячу Нейтри. В старый дом на берегу. Так мне будет спокойней… если вдруг император решит, что я не достоин быть наместником в Танеррете. А ты сам… тебе, может, лучше уехать отсюда?
Шеддерик только дёрнул щекой и ответил так же, как отвечал обычно:
— Надоело прятаться.
И добавил с усмешкой:
— Надо, наконец, это как-то закончить.
Рэта Темершана Итвена та Гулле
Темери проснулась рано — было ещё темно, но сон улетел, как будто его и не было. Сон спугнуло отчётливое понимание того, что теперь она — законная супруга наместника Танерретского, а с этой мыслью смириться было не так-то легко.
Внезапно вернулись сомнения, которые было отступили под воздействием вчерашних обстоятельств. Да, вчера всё висело на волоске, но сегодня-то мир обрел долгожданную прочность и устойчивость. И, наверное, Нижний город праздновал этой ночью так же, как Верхний и как Цитадель.
Корабль, к которому Кинрик привёл молодую жену, оказался новым двухмачтовым судном непривычно стремительных обводов: такому в трюм много товаров не положишь. И парусная оснастка подходила бы больше почтовому судну, чем торговому. У него были даже пушки — десяток. Четыре носовых, четыре по борту, и две с кормы.
Палуба вкусно пахла лаком и краской.
Кинрик, не дожидаясь расспросов, объяснил, что корабль строился для прежнего наместника, и если бы был закончен к моменту его смерти, то стал бы погребальной лодкой. Но к тому моменту у судна не было даже имени, так что заканчивали строительство к началу навигации. А потом добавил, что сам не знал, что корабль уже даже успели отделать.
На самом деле, на счёт отделки он был прав лишь частично: ни каюты, ни трюмы готовы ещё не были. Зато наружное убранство выглядело внушительно — резьба, позолота и сверкающая на солнце медь добавили событиям этого дня ещё немного праздничности…
Корабль стоял на якоре в бухте, но так близко к берегу, как только позволяла безопасность судна. Добирались туда на шлюпке, а когда команда подняла якорь и поставила паруса, у Темери захватило дух…
Жаль, морская прогулка длилась не более получаса. Она готова была провести на борту весь остаток дня и всю следующую ночь.
Темери проснулась, звоном колокольчика вызвала служанку. Та прибежала, сонная, сразу уже с кувшином воды. Подогреть не успела, правда, но так даже лучше: холодная вода бодрит.
И только полностью одевшись, вдруг поняла, что не знает, куда пойти и что делать.
Да уж, это утро отличалось от вчерашнего куда сильнее, чем можно было представить.
Выходить к завтраку было рано (да и куда подадут завтрак?).
Бродить по замку затемно, пугая прислугу, тоже не очень хотелось.
Пожалуй, была только одна мысль, что продолжала ненавязчиво со вчерашнего дня жужжать в голове: она так и не объяснила чеору та Хенвилу, отчего вдруг они с Кинриком передумали тянуть время и так спешно всё подготовили, что даже сами удивились, каким образом им удалось успеть до рассвета.
