Призрачная любовь (СИ) - Курги Саша (полная версия книги txt) 📗
Они, кажется, даже начинали уже немного привыкать друг к другу. Но от этого все почему-то вышло куда более страстно. Как будто они уже не боялись причинить друг другу боли и полностью отдались чувствам. В какой-то момент, когда Вера уже полностью потеряла контроль над собой, и он аккуратно прикрыл ей рот своей рукой.
— Ты же не хочешь, чтобы нас застукали? — прозвучало над ухом.
Чиркнуло и погасло воспоминание. Что-то в животе оборвалось и прокатилось по телу давно сдерживаемой болью. Вера почувствовала, что ноги ее не держат. Иннокентий отпрянул, встревоженно глядя в глаза. А Вера ощущала себя словно пьяная. Ей было хорошо с ним, даже очень хорошо. Ее так тянуло к нему, потому что это был единственный мужчина за пять минувших до ее смерти лет, который был с ней аккуратен. Она никак не могла поверить в то, что любовь и забота, которую он ей давал вдруг не иссякнут и Вера снова не останется один на один с чувством вины за то, что сотворила с собой. Поэтому ей было так его мало. Вера неосознанно стремилась погреться впрок.
Она притянула к себе Иннокентия и страстно поцеловав, развернулась. Он еще и, поди, прочтет что-нибудь в ее глазах. Вера не хотела и близко подпускать любимого к своим воспоминаниям. Нечего ему испытывать вину за что, что неосторожной фразой он оживил в ее памяти один из худших моментов. Нечего ему было задумываться над ошибками Веры.
Она сумела сосредоточиться на происходящем и даже испытать удовольствие. Когда они оба замерли, ее накрыло нежностью. Вера слышала над ухом его частое дыхание, протянув назад руку, поймала мокрую от пота прядь.
— Все хорошо? — раздалось позади.
Вера кивнула, хотя ноги ее по-прежнему не держали. После внезапного откровения она чувствовала себя слабой и странно опустошенной. Но это были хорошие чувства. Вера ощущала, что та дыра в груди, которая ей долго не давала покоя, наконец-то исчезла. Ее заполнило заботой и любовью, но на это ушли все ее силы. И да, сегодня Вера по-прежнему могла быть слабой. Иннокентий привел в порядок свою одежду и теперь помогал одеться ей, так словно хранительница была ребенком. В заключение он провел большим пальцем по ее губе.
— Помада размазалась.
Тут в дверь постучали. Иннокентий и Вера переглянулись, понимая, что всем, должно быть, было их слышно. Там собралась очередь.
— Как же стыдно, — пробормотала Вера, чувствуя, что заливается краской.
Иннокентий выдохнул и, взглянув на спутницу, объявил:
— Мы не можем прятаться тут вечно. Надо просто уйти как можно быстрей. Я отдаю деньги, а ты хватаешь одежду. Поняла?
Так они и вышли. Иннокентий какое-то время прикрывал Веру от взглядов публики своей спиной, потом она сама, выскочив в зал, забрала вещи и выбежала на улицу. В общем, по глубине общественного осуждения это, оказалось, конечно же, не хуже, чем провалить контрольную в старших классах. Вера посмотрела в серое небо, из которого лениво валились снежинки, прижимая к себе пальто Иннокентия и подумала, что счастлива. Что-то продолжало болевой точкой нить в животе, но она не стала на этом зацикливаться.
Наконец на улицу вышел ее кавалер, и Вера сунула ему одежду. Хранители какое-то время молча смотрели друг на друга, а потом рассмеялись.
— Это… — наконец нашла в себе силы заговорить Вера. — Это было очень неприлично с моей стороны. Знаешь, я ведь росла в чопорной семье. Мама бы меня на чем счет стыдила, если бы узнала о таком.
И много о чем другом — это осталось недоговоренным.
Иннокентий вдруг распахнул руки и запрокинул голову.
— Со мной никогда такого не было! — произнес он, взглянув на Веру и она поняла, что любимый чувствует что-то похожее на то, что ощущала и она сама, едва выйдя на улицу. Он счастлив. Как же это было хорошо!
Потом Иннокентий обнял Веру и крепко прижал к себе.
— Спасибо, — сказал он, чмокнув ее в нос. — Я ведь до сегодняшнего дня был не уверен, что смогу снова быть счастлив с женщиной. Спасибо за то, что ты есть!
Потом он аккуратно ее выпустил.
— Пойдем домой. Уже десять. Ты последнее, чем я стал бы рисковать.
И они пошли обратно, надеясь прогуляться по Садовому кольцу и ночной Москве. Пересекли мост, но Вере в районе метро Октябрьская стало нехорошо. Ныл живот, и хотелось согнуться. Она притормозила и, наконец, позволила Иннокентию заметить свое состояние.
— Что с тобой? — обеспокоенно произнес врач.
Вера покачала головой. Трудней всего самой себе ставить диагнозы.
— Не знаю. Сильно ноет в правой подвздошной области. У бессмертных бывает аппендицит?
Психиатр поднял брови, взял Веру на руки и уложил на ближайшую лавочку. Это выглядело странно. Сам Иннокентий сел рядом, запустил холодную руку под шубу и стал щупать живот. Вера не удивилась и не испугалась. Она доверилась.
— Понятно, — наконец произнес психиатр, заказывая такси. — Поехали в больницу.
Тут уж настал черед Веры удивляться.
— В нашу?
Иннокентий покачал головой.
— У меня есть приятели в Голицинской, — он внимательно посмотрел на Веру и произнес. — Тут ближе.
И хранительница почему-то не поверила его последним словам.
Вскоре врачи уже были в приемном отделении той самой Голицинской больницы. Вера с удивлением рассматривала чужой стационар. Интересно, что в этот час делают ее хранители? А у такой древней больницы точно не могло не быть бессмертных душ, приглядывавших за тем, чтобы в стационаре все шло своим чередом. Не должны ли чужие хранители как-то отчитаться местным?
Вера думала об этом, чтобы не сосредотачиваться на боли, коловшей в боку. Она была не похожа ни на что испытанное ею раньше и поэтому пугала. Вера пережила побои, и даже сломанные кости предплечья не причиняли ей такого беспокойства.
Иннокентий оставил ее на лавочке под дверью врача, а сам углубился в приемное. Наконец, психиатр показался в конце коридора вместе с мощным немолодым мужчиной в медицинской форме. «Гинеколог» — прочитала Вера на его бейдже, когда доктора приблизились. Хранительница удивленно воззрилась на новое действующее лицо.
— Это и есть? — спросил гинеколог, складывая руки на груди.
Иннокентий кивнул, взглянув на нее.
— Моя спутница, — произнес психиатр. — Вера, Юрий Юрьевич тебя посмотрит.
«Нет» — одними губами произнесла девушка, сгибаясь еще сильней.
— Заходи давай скорей, — произнес гинеколог, глядя на Веру. — Вы меня сейчас поймали прямо перед операцией. Дело плевое, я и так вижу.
Иннокентий помог ей подняться, и тут уж Вере ничего другого не оставалось, как пройти в темный кабинет. Гинеколог шлепнул по выключателю и захлопнул дверь. Психиатр остался снаружи. На том спасибо. Вера обвела взглядом смотровой кабинет. Она, как и большинство женщин, не любила гинекологические осмотры. Сейчас ведь начнутся вопросы про половую жизнь, все это было слишком личным. Вера вздохнула, пытаясь подсчитать, сколько раз с ней эта жизнь приключилась за прошедшие несколько дней. Она ведь, по правде, еще после последнего раза в себя толком не пришла. Вера была готова съязвить. Она взялась за брюки и тут гинеколог, запустивший ультразвуковой аппарат обернулся к ней.
— На кушетку, — распорядился он. — И одежду не снимай. Знаю, я кто ты такая, поэтому нечего смущать меня и себя.
Вера легла. Доктор выдавил на ее живот холодный гель и поставил в левую подвздошную область датчик.
— Так вы тоже… — заговорила Вера.
Врач на миг оторвался от монитора, и устало взглянул на нее.
— Хранитель? Ага. Ну… вижу. Курцер не ошибся с диагнозом.
Вера приподнялась и глянула в монитор. Но ее познаний в лучевой диагностике хватило только на то, чтобы понять, что врач вывел изображение яичника.
— Что это?
— Апоплексия, — кивнул ей гинеколог. — Сейчас смирно лежи. Пощиплет немного.
Вера задержала дыхание, когда огромная лапища доктора провалилась ей в живот и что-то там сжала. Действительно, немного щипало. Гинеколог тут же достал окровавленные пальцы, и Вера удивленно уставилась на свою кожу. Немного красных разводов, но раны нету.
