Кровавое пробуждение (ЛП) - Доун Тесса (библиотека электронных книг .txt) 📗
Маркус не мог вернуться и изменить те решающие моменты, когда Валентайн забрал Далию и жестоко изнасиловал её, не дав родиться сыну Шелби. Вампир не мог вернуться назад и спасти жизнь брата, но сейчас он находился здесь.
И это уже не касалось древнего жертвоприношения: душа ребенка была потеряна, как и сам ребенок, который, без сомнения, вырос бы, чтобы убивать. Это касалось лишь мужчины из дома Джейдона, которого несправедливо обвинили и казнили — его брата, которого Маркус поклялся, но так и не смог защитить.
Кровь погубила Шелби Силивази, и она не была невинной.
Воин закрыл глаза, смирившись с судьбой: он чувствовал, как тело разрывают на части, кожу сдирают с костей. Поглощенный безумием боли, вампир слышал, как братья кричат ему что-то, но не мог понять что. Он остался собой и глубоко ошибся, полагая, что сможет стоять здесь, где умер Шелби, и оскорбить его, спасая собственную жизнь. Даже ради Николая. Даже ради Киопори. Маркус держался лишь за мысль, что его братья воспитают сына, как своего. Позаботятся о Принцессе.
Внезапно странное чувство покоя переполнило Воина, и боль медленно отступила. Он умер… так быстро?
Несмотря на обещанную пытку, на сердце у вампира стало легко, и несокрушимая скорбь начала отступать. Возможно, это было отпущением. Возможно, ему наконец даровали прощение, которого Маркус так отчаянно искал, — не кучкой извращенных мертвых женщин за преступление, совершенное сотни лет назад, но чистой душой, которую он подвел.
Вампир вздохнул, почти боясь этой надежды.
— Ты сможешь теперь простить меня, Шелби? — его слова были прерывистыми и слабыми. Белый свет окружил мужчину, и внезапно вернулась ясность. Все в комнате резко стало очень отчетливым.
Двери в конце комнаты распахнулись, и внутрь, держа на руках Николая, вбежала Киопори. Ее лицо было мрачно от боли и слез. В глазах убитых горем братьев Маркуса отразилась та же агония… И все же он не чувствовал беспокойства. Внутри царил мир.
И тут вампир почувствовал это: крепкую теплую руку, сжимающую плечо.
Он медленно повернул голову и увидел светящуюся фигуру мужчины, стоявшего рядом с ним.
Рот Маркуса открылся в изумлении, губы задрожали, но слова так и не смогли вырваться.
Шелби.
Безупречные светящиеся черты светились гордостью и благодатью за красотой белокурых кудрей, его ярко-зеленые глаза (такого же оттенка, как и у Накари) сияли сочувствием. Не оставалось никаких сомнений, Маркус, должно быть, уже умер. Но, оглядев комнату, он увидел то же благоговение во взглядах остальных. Даже Король выглядел ошеломленным.
— Братья, — Воин попытался заговорить, и его голос звучал вполне неплохо, учитывая, что горло было разорвано.
Шелби улыбнулся. Сияние осветило всю комнату, как полуденное солнце.
— Приветствую, мой старший и самый уважаемый брат. — Он склонился рядом с потрясенным мужчиной и обнял его за плечи.
Кровь закричала в ярости и ринулась к призрачному гостю, но внезапно появившийся мистический образ дракона заградил ей путь.
Маркус замер от удивления.
— Лорд Дракон! — Он моргнул несколько раз, в изумлении глядя на силуэт священного бога его созвездия.
Дракон заговорил сквозь пылающее кольцо огня, и сам фундамент задрожал от звуков его голоса:
— Маркус Силивази происходит от моей линии, и он останется под моей защитой, пока мы все не решим! — Огонь стал похож на жидкое золото, превратившись в эфир, окутавший тело мужчины. Его содранная кожа вернулась на место; сломанные кости срослись заново; искалеченные органы восстановились.
— У тебя нет такого права! — прошипела Кровь.
Дракон резко обернулся и принял боевую стойку напротив призрачной сущности.
— У меня есть право! По законам загробной жизни, Долина Духа и Света имеет больше власти, чем Долина Смерти и Тени. И по нашим законам, чистая душа того, кто прожил безвинную жизнь, может быть вызвана молитвой, чтобы вступиться за другого. Если такая молитва сопровождается согласием одного пожертвовать жизнью ради другого, тогда боги могут услышать его просьбу. — Глаза Дракона обвели комнату и остановились на Накари. — Маг молился близнецу о спасении жизни их брата, даже после того, как Маркус отказался от этого. Шелби вступился по просьбе близнеца, и боги удостоили его своим присутствием. — Он указал на алтарь, где до сих пор лежал избитый ребенок, милосердно находящийся без сознания. — Вы все еще получите свою жертву — или свое возмездие, — но лишь тогда, когда этот Благословлённый скажет свое слово.
Кровь завыла в ярости, завизжав и выпустив когти. Она зарычала, призрачные руки сжались в кулаки.
Дракон выпрямился в полный рост, его хвост рассекал воздух, заостренные чешуйки сияли угрозой расправы. Он рассмеялся угрожающим рыком.
— Не испытывай меня. Ты можешь быть могущественной, но я все равно остаюсь богом. Тебе не победить меня.
Сущность в ярости отступила.
Маркус посмотрел вверх, на лицо брата, испытывая чувство стыда.
— Шелби, — пробормотал Воин, — мне так жаль. Мне правда так жаль…
Тот в ответ лишь сильнее стиснул плечи Маркуса.
— Ты не виноват, брат. — Он поднял взгляд и по очереди посмотрел на Натаниэля, Накари и Кейгена. — Никто из вас не виноват.
Братья придвинулись ближе, слезы потекли по их щекам.
Не в силах больше себя сдерживать, Шелби встал, обернулся и обнял Накари.
— Брат, — прошептал он, его голос дрожал, — плоть от плоти моей, кровь от крови моей, близнец моей души, я слышал твои молитвы — сегодня и каждый день. Ты должен простить себя за то, что не был здесь в тот день… за то, что не смог попрощаться.
Накари плакал, уткнувшись в плечо близнеца, держась за него так крепко, как будто от этого зависела его жизнь. Мысленно они обменялись словами по личному каналу связи, затем Шелби отступил и снял с шеи амулет.
— Возьми вот это, — попросил он. — Я не смогу больше прийти к тебе, пока ты сам не попадешь в Долину Духа и Света, но ты можешь позвать меня с помощью амулета, и, где бы я ни был, я услышу тебя. И когда смогу, отвечу. Ты близнец моей души, смерть не может разлучить нас.
Маг сжал амулет, надел его на шею и вновь притянул к себе брата. Когда они, наконец, выпустили друг друга, Шелби положил руку на сердце Накари, и она засветилась белым светом.
— Я дарю тебе мир, брат. Живи ради нас обоих.
Он повернулся к Натаниэлю, но тот все ещё не мог успокоиться: его гнев был сильным, боль — слишком свежей. Шелби протянул руки, и Натаниэль отступил, отодвигаясь от брата, которого так любил.
— Все хорошо, — прошептал Шелби.
Воин покачал головой. Его боль, сожаление и чувство вины были так сильны, что они стеной внезапно выросли между братьями.
— Нет, — он снова покачал головой.
— Я видел твою жену и сына, — мягко сказал Шелби, продолжая смотреть на Натаниэля. — Они так прекрасны! И ты назвал моего племянника в честь нашего отца — Кейтаро Шторм Силивази. Я рад за тебя.
Воин закрыл лицо руками.
— Нет!
Шелби сделал неуверенный шаг к нему.
— Я прощаю тебя, хотя мне нечего прощать.
— НЕТ. — Мужчина упал на колени, и Шелби последовал за ним.
— Натаниэль… брат…
Шелби обхватил руками гордого Мастера Воина, и у Маркуса перехватило дыхание. Как и каждый в этой комнате, он был поражен силой страдания Натаниэля. Душераздирающие рыдания мужчины сжимали грудь в бесконечной печали, и, казалось, прошла вечность, прежде чем Шелби прошептал что-то на ухо брату и вновь положил руку на беспокойное сердце, даруя мир.
Затем он встал и обернулся к Кейгену.
— Доктор Джекил, — дразня, сказал Шелби, — мой брат, Целитель. — Его широкая улыбка дарила тепло сердцу Древнего, когда они приблизились друг к другу и тепло обнялись.
Кейген погладил его по волосам так нежно, словно держал в руках ребенка или величайшую драгоценность на земле.
— О боги, как же я скучал по тебе, — голос Целителя оборвался. — Я хотел бы последовать за тобой в следующую жизнь.
