Сердце Стужи - Сурикова Марьяна (мир книг TXT) 📗
— Твой Зорий уступает Бренну во всем. Он слишком слаб. У тебя нет воина, способного противостоять моему лорду.
— Пока нет, — усмехнулся в ответ Яр, — но я такого найду или такую.
Он направился к чародейке и подхватил ее на руки, понимая, что тело девушки окутано удушливым жаром. Обычный человек, прикоснувшись к ней, мигом обжегся бы.
— Ха, да ты убьешь ее, Яр.
— Невелика беда, найду другого, — легкомысленно ответил солнечный бог, при этом внимательно наблюдая за ледяным лордом. Однако тот не дрогнул, даже выражение лица осталось по-прежнему равнодушным, словно склоки божеств его не только не задевали, но и не касались вовсе.
«Умен лорд, — подытожил Яр, — а с достойным противником да не своими руками сражаться намного интереснее».
«Как-то визитеров прибавилось в последнее время, — размышлял Акила, созерцая раскрывающийся посреди кабинета переход, — вон сколько лет жил себе отшельником, никто не заглянул, а сейчас повалили».
Мысль эта была напрочь лишена должного подобострастия перед лицом божества, однако учитывая, что божество могло преодолеть выстроенную бывшим главным чародеем защиту, вслух она не прозвучала. Растаяла вместе с недовольством мага, когда солнечный бог внес и уложил на огромном, но весьма грязном столе кудрявую девушку.
— Акила, — развернулся к нему Яр не столько ради приветствия, сколько в намерении окинуть бывшего любимца грозным взглядом.
Чародей поклонился, но скорее по давней привычке. Он был увлечен попыткой разглядеть, что за ношу сгрузил в его кабинете божество. В первый миг почудилось нечто знакомое.
— Это, — указал на девушку Яр, — твое задание.
И отошел в сторону, открывая сжавшуюся в комок чародейку. Волосы ее пылали, кожа покрылась огненными узорами, только лица было не рассмотреть.
— Она твой шанс. Позаботишься и, если выживет, получишь мое прощение.
Акила тряхнул головой, изгоняя прочь остатки хмеля. Как оказалось, вовремя у него закончились винные запасы, в обычном своем состоянии он бы так четко не уловил мысль Яра.
— Ее я из рук Стужи забрал, ледяной лорд собирался убить девушку.
«И снова ведь чародейка», — подумалось Акиле. Не так давно Зорий приходил с вопросами о какой-то ученице, теперь Яр впервые за столько лет почтил своим присутствием, еще и богиня в этой истории оказалась замешана. То есть появилась некая чародейка, и сразу в жизни Акилы столько событий случилось, сколько за все годы беспробудного пьянства не происходило. Что и говорить, малые неприятности обычно начинались с женщин, а после закономерно перерастали в большие.
— Как же мне о ней позаботиться, мой бог?
— Сердце ее пылает, а потому есть шанс влить в нее мою силу. Твоя задача после держать огонь, чтобы не сжег чародейку дотла. Не справишься, я лично тебя накажу.
И, отвернувшись от того, кого прежде считал самым верным своим воином и в ком жестоко разочаровался, он положил на плечи девушки ладони.
Чародейка разогнулась, как от удара, запрокинула голову, и Акилу тоже будто наотмашь хлестнуло. Она… нет, не она, но… похожа. Было что-то неуловимое, немедленно напомнившее о той, другой, из далекого прошлого.
Огонь завихрился вокруг девушки, смыкаясь в круг, ее тело подняло над столом, а кольцо вращалось быстрее, разделяясь на более тонкие, счетом двенадцать. Со стороны казалось, будто она сознания лишилась, зависнув в центре этих кругов. Они распределились вдоль хрупкой фигурки от макушки до пят. И когда прозвучал неожиданный пронзительный крик, Акила с трудом удержался, чтобы не зажать уши ладонями. Чародейка все могла чувствовать, но оказалась скована магией. Не раз бывшему лорду приходилось наблюдать за пытками, за чужой болью, и он был закаленным воином… Но в этом зрелище все казалось неправильным, потому что девушка выглядела смутно знакомой, потому что ее хотелось вытянуть из огненных колец и укрыть от мучений.
Не выдержав, он опустил глаза.
— Все. — Кольца медленно растворились, впитавшись в тело чародейки, и оно вновь опустилось на стол. — Я влил силу, дело за тобой. Не смей спать, не смей отвлекаться даже на еду, следи за ее состоянием, а если вздумаешь взяться за бутылку, я сделаю так, что всю оставшуюся короткую жизнь ты и капли жидкости в рот не возьмешь. Любая будет огнем обращаться.
— Я все понял, мой бог, — устало ответил Акила, радуясь, что пронзительные крики уже не нарушают тишины кабинета. — А откуда она? И чем Стуже не угодила?
— Сестра, конечно, пояснила. Отговорилась, будто девчонка границу нарушила, а снежный лорд решил за то наказать.
— В Северных землях нашли?
— Какая разница теперь, где нашли? Или есть разница? — внимательно присмотревшись к Акиле, уточнил Яр.
— Разница-то? Сейчас уже нет, а когда-то была. В то время я жениться собирался, мой бог, если помните еще о моей невесте.
Яр скривился недовольно.
— Помню. Та, что сбежала, а ты затем вовсе меру в вине потерял, спился напрочь, и мне пришлось выбирать из всего, что осталось. Зория на место главного чародея ставить, наделять его даром открывать переходы.
— Девушка эта на нее похожа, а чем, не скажу. Вот как глянул, тот образ в памяти нарисовался, хоть много лет уж минуло.
— Похожа, говоришь? — Яр обернулся и еще раз внимательно оглядел чародейку. Сейчас казалось, будто она спит и худшее миновало, однако огонь в ее теле только набирал силу, пока медленно, но неотвратимо рос. — А когда зазноба твоя сбежала, оставила что-нибудь на память?
— Ничего. Не объяснилась даже, — ответил Акила.
— Значит, исчезла, ни слова не сказала, а после на северной стороне вдруг похожая чародейка обнаружилась, которой все неймется. Так и тянет границу нарушить. Интересная картинка складывается.
Акила оторвал взгляд от девушки, чтобы заметить, как глаза божества полыхнули огненной яростью.
— Ну, Стужа! Удружила, сестра! У нее теперь сильнейший воин, а моего она удачно к вечному запою подтолкнула? Ох, и разберусь я с тобой! — Он резко обернулся к чародею, слушавшему яростный монолог с самым мрачным видом. — Все силы положи, чтобы девчонку сохранить, а после заставим Стужу поплатиться. Разберемся, чья правда сильнее.
Как же легко велеть кому-то — сохрани. Повидавший многое Акила, умевший управлять своей силой, как иной управляет послушными пальцами, одной рукой отер пот со лба, а другой крепче взял за плечо неподвижную девушку.
Ему казалось, из него медленно выкачивают саму жизнь. Конечно, Яру просто было дать указание, а затем уйти, переложив ответственность на плечи Акилы. Выравнивать потоки огня так, чтобы не полыхнуло, чтобы не пробилось сквозь хрупкое тело, оставив в нем сквозную смертельную рану, казалось тем сложнее, чем сильнее становился огонь. И пускай сам Яр мало чем мог бы помочь в выравнивании этих потоков, ведь сила либо приживалась внутри, либо сжигала хозяина дотла, легче от этого понимания не становилось. Яр придумал умножить ее дар, хотя точно знал, преодолев определенную черту, огонь всегда накидывался на сосуд, в который его заключили. Сила пробовала новое вместилище на прочность, и там успокаивать ее выходило тем сложнее, чем хуже новая хозяйка дара справлялась с удержанием его в собственном теле. Обычно люди оказывались слишком слабы…
Вот и сейчас Акиле еще хватало навыков и опыта, но напряжение неумолимо росло. Какая безумная затея пришла в голову Яра! Зачем придумал заполнить обожженный сосуд до краев, когда мог оставить все как есть? И отчего загорелось сердце этой девочки? От панического страха, когда ее поймали на границе? Но ведь у огненных сердца чаще горят от боли, от настоящей, способной испепелить дотла, когда и жить, даже с новым даром, не особо захочешь.
И вновь напряжение возросло, будто среагировало на его мысли. Пот тек градом, застилал глаза. Акила скрипел зубами, пытаясь держать потоки под контролем, но уже чувствовал, чуял нюхом старого опытного медведя, что с подобной силой в таком хрупком сосуде не совладать. Для этого пригодилось бы божественное чудо, но и сами божества не могли заново вылепить сосуд побольше и покрепче, не уничтожив при этом старый.
