Сердце Стужи - Сурикова Марьяна (мир книг TXT) 📗
Он снова шагнул.
— Поди ты прочь и не являйся сюда больше! Ну?
Волк недоумевающе качнул головой, выронил из пасти щетку и, быстро доскакав до ледяного края, ткнулся мордой в мою ладонь, а я попыталась оттолкнуть, уперев руки в широкий лоб.
— Уйди! Не буду тебя больше причесывать, не являйся сюда.
Толкнула со всей силы, и лодку тут же качнуло. Я охнула, перевалившись через борт, а течение мигом подхватило и поволокло меня под лед. Эрхан успел поймать у самой кромки.
Зверь потянул меня на твердь, удерживая за шкирку, точно котенка, и вытащил на берег. Только это был чужой берег.
В момент, когда я очутилась на ледяном краю, все всколыхнулось кругом. Раскрошилась тишина под тревожной трелью охранки, и я от ужаса дыхание затаила. Повернула голову, видя, как на чародейский берег выбегает патруль. Вив застыл на одном месте и, наверное, схватился сейчас за голову, а надо мной склонилась чья-то тень. Покрылась ледяной корочкой мокрая одежда, озноб пробрал до кончиков пальцев.
— Здравствуй, чародейка. Не сидится на том берегу?
Улыбка на губах знакомая, насмешливая и холодная. Плащ, мерцающий на спине, и руки, крепко взявшие за плечи и вздернувшие меня с мерзлой земли на ноги.
— С-соскуч-чился, л-лорд, — отбивая ритм зубами и тщетно силясь добавить хоть чуточку издевки к словам, проговорила в ответ, — л-лично явился?
Огонь потек к губам, лицу и обожженной холодом коже, согревая.
— Сил нет, как соскучился.
Настиг ведь, скрылся за пеленой, а я заметить не успела. А может, и Эрхана он все это время закрывал, дозволяя бегать ко мне, а сам наблюдал? Зачем только?
Широкие ладони сжались крепче, а в моей голове пронеслось стремительно, что если смогу оттолкнуть, то успею кувыркнуться с края и оказаться на своей стороне.
Я ударила без предупреждения, не поднимая рук. Они не дрогнули даже и не обозначили направление удара, но огонь устремился к широкой груди. Лорд отшатнулся, инстинктивно закрываясь от меня, а я оттолкнулась ногами и упала спиной назад.
Не коснулась воды. Не успела. Пересечь границу не хватило лишь сотой доли секунды.
Поймал за летящую в воздухе руку, рванул на себя.
Он прикрыл на миг глаза, когда шелковистый локон хлестнул по лицу, вдохнул глубоко и крепче перехватил поперек груди забившуюся кошку. Сжал сильнее и на один удар сердца позволил себе замереть вот так, а после резко утянул чародейку в снежный провал.
Она билась и сопротивлялась так отчаянно, словно предчувствовала, куда лежит их путь. Даже на пороге ледяного дворца не перестала изворачиваться, и он вынужден был заломить ей руки за спину и стянуть крепкой веревкой, а еще одну петлю накинуть на тонкую шею. Чародейка оказалась вдруг связана тем хитроумным способом, когда даже головой невозможно качнуть, не то что подскочить и ударить в подбородок лорда, ведущего ее сквозь ледяные палаты. Форма просохла от мечущегося под кожей огня, волосы растрепались, а маг провел ладонью по своей щеке, убирая следы от глубоких царапин. Они покрылись белой корочкой, и Бренн опустил взгляд на кудрявую голову насмерть перепуганной девушки. Весна пыталась смотреть по сторонам, но мешала веревка, и она шла, оступаясь на гладком полу, и не падала лишь благодаря твердой руке ледяного мага.
Я не могла понять, зачем он принес меня сюда. Сперва запаниковала, что лорд надумал сразу наказать за нарушение границы, а хуже наказания от него ничего не могло быть. Вот только перенес он вовсе не в центр крепости, где на виду у всех имел возможность вдосталь посмеяться над чародейкой. Он привел в невероятные по красоте палаты, насквозь ледяные, словно настоящий дворец. Хотя это и был ледяной дворец, кажется, я начала догадываться чей. Попыталась упереться ногами, но войд даже не заметил этих усилий. Просто повлек меня вперед, как если бы оказался дрейфующим по просторам Вечного океана айсбергом, случайно накатившим на маленькую щепку.
— Ой! Бренн! Ну зачем же ты ее связал? — Этот голос заставил меня резко затормозить и налететь спиной на грудь лорда. В нее я и вдавилась, позабыв, что это он меня сюда привел, а на плечо тут же легла широкая ладонь и крепко его сдавила. Мне не доводилось еще слышать столь красивых и чарующих голосов, которые при этом хлестали бы по лицу подобно зимним штормам, он и ласковым был ровно настолько, чтобы я до конца не задохнулась в его обволакивающем очаровании. С шеи тут же исчезла петля, хотя я даже не захрипела, а вот руки остались перетянуты веревкой.
Я посмотрела на богиню и поняла, что настолько красивых женщин просто не бывает в этом мире. И все же абсолютное совершенство стояло сейчас передо мной и внимательно разглядывало, а огонь бушевал внутри, вновь причиняя боль, и только от руки на плече шел ровный холод, усмирявший и частично приглушавший огненную муку.
— Сопротивлялась? — бросив взгляд на своего верного стража, молвила богиня. — Тогда и не развязывай пока, а то вон пламя в глазах плещется, испортит мне здесь что-нибудь ненароком.
А сама пошла мне навстречу величавой плывущей походкой, обошла по кругу, рассматривая, будто корову на базаре. По правде сказать, я и ощущала себя этакой коровенкой плешивой, еще и притащили сюда на поводу. Зато понятно стало, как Стужа могла забирать сердца мужчин в полное свое владение. Такую, раз увидев, во всю жизнь не позабудешь. А у самой только одно сердце было, преданное и холодное, под стать ее морозной красоте.
— Похожа, но не она, — щелкнув изящными пальчиками, проговорила богиня. — А поведай мне, девочка, свою историю. Как ты оказалась в Северных землях?
Голос ласковый полился сахарной карамелью, а я опять ощутила, что задыхаюсь от приторной сладости, словно она комом в горле встала.
— Сопротивляется, — усмехнулась богиня, мельком взглянув на моего стража, и тут же махнула ему, — нет, нет, не стоит принуждать, она и так расскажет, правда, милая? Ну, давай поведай нам, разве там есть, что скрывать?
Меня отпустили и боль, и удушье, рука на плече помогла устоять на ногах, когда перед глазами закружили разноцветные звезды, и я стала рассказывать. Если затем сюда привели, то отчего не поведать историю. Если я напоминаю кого-то, но не она, вдруг удастся узнать, откуда родом та, чья внешность по наследству досталась.
Рассказала о найденной в лесу почти замерзшей чародейке, поведала про отца-охотника, обогревшего Найдену и подарившего той дочь, а после о смерти молодой чародейки, то ли обменявшей свою жизнь на мою, то ли посчитавшей, что напрасно она задержалась в этом мире, а не уснула пораньше в снежном лесу. На том и остановилась, не упомянув, как жилось мне в семье, не рассказав о родных. Ведь об этом она не спрашивала.
— Дочка, значит. И что же с тобой делать? — пожала обнаженными плечиками и вновь подняла взгляд на своего лорда, спрашивая уж точно не у меня.
— Твое слово, богиня, — прозвучал ровный, холодный, без малейшей эмоции голос.
— Убей! — взмахнула изящно рукой, отворачиваясь.
Он отошел. Я спиной почувствовала, что позади вдруг стало пусто. Обернулась медленно, видя, как поднимает ладони.
Чародейка стояла не двигаясь. Просто глядела на него. Молча, обреченно. Не просила, не умоляла сохранить жизнь, не спрашивала вовсе, почему надумали ее убить, что плохого она причинила богине и за какой грех должна расплатиться. Только смотрела, понимая, что именно он убьет ее сейчас, и не сопротивлялась. Даже огонь не взметнулся, не отреагировал, когда от его рук потекла вперед снежная Мгла.
Приблизилась, коснулась, тронула кончики форменных сапог, слишком грубых и тяжелых для крошечной ножки. Потекла по ним, оставляя насквозь обледенелыми, и пока лед просачивался сквозь грубую кожу, чтобы коснуться кожи намного нежнее, пока волокна расщеплялись и опадали неровными мерзлыми кусками, мгла кралась выше. Опутала нитями форму цвета теплого летнего неба, пробралась по шее, губам, щекам, не сумев сразу же заковать их в лед. Огонь, не призванный чародейкой, но бывший ее сутью, еще не давал заключить тело в броню, он сопротивлялся, пока чужая сила не сомкнулась над кудрявой растрепанной головой плотным пологом.
