Дороги Аннуина (СИ) - Бичем Джулс (читаем книги онлайн .txt) 📗
Тем временем, туман вокруг словно стал таять. Он медленно сворачивался в кольца, затем вновь раскручивался спиралями, и впереди начало проясняться. Выглядело это так, будто над водой образуется арка из клубов тумана и мелких капель воды, повисших в воздухе.
— Нам туда, — сказал грифон. Очевидно то, что по воде ходить Сага не умеет, его не волновало.
Они спустились к воде, и Сага, подумав, решила, что лучше будет идти прямо за грифоном. Это он здесь как дома, а она понятия не имеет — что и как делать. Между тем, грифон осторожно вошел прямо в воду, которая даже не покрылась рябью. Казалось, что тело зверя просто разрезает темное пространство, как нож — масло. Чем дальше он шёл, тем глубже уходил вниз. Саге ничего другого не оставалось, как набрать воздуха и пойти следом, пока зверь не скрылся из вида.
Первый шаг был таким тяжелым, будто она шагает в вязком цементе, норовящей склеить ноги намертво. С большим усилием переставляя свои конечности, Сага все же двигалась вперед, и оказалось, что, чем глубже погружается, тем легче становится идти. Наконец её макушка оказалась полностью под водой, и Сага поняла, что они почти приблизились к туманной арке над водой. Впрочем, её столбы уходили вниз, ко дну, и слабо светились, отчего можно было разглядеть — куда идти.
Грифон почти достиг арки, и остановился, дожидаясь Сагу. Только сейчас она поняла, что отсутствие воздуха не причиняет неудобств — она даже и не заметила того, что всё это время, как задержала дыхание, так не дышит. Вода, отличающаяся от нормальной, привычной воды, была чем — то средним между самой собой и воздухом. Вроде и плотная, тягучая как жидкий мёд. И в то же время легкая и невесомая, как воздух.
Сага поравнялась со зверем, недовольно зыркающим на неё и явно осуждающим за такое медленное ползание по дну. Теперь они оба стояли прямо у арки, и её призрачные основания светились всё сильнее, как солнечные лучи. Грифон сделал шаг вперед, в проём, Сага — тоже. Свет от арки становился всё сильнее, превращаясь в дрожащую завесу, и путешественники проходили сквозь неё.
А затем свет стал невероятно ярким и неожиданно потух.
Они стояли на зеленом поле, цвет которого был таким насыщенным, будто в него впитались все его оттенки. Над головой висело светлое небо, по которому медленно плыли облака. Всё тут было таким же, как и должно быть, кроме того, что Сага прямо — таки кожей ощущала свою чужеродность этому миру.
Грифон довольно выдохнул и развалился в высокой траве. Выглядел он так, будто давно хотел так сделать, только не было возможности.
— А ты что стоишь? — Поинтересовался он, глядя на Сагу.
— Я думал, что нам надо идти дальше, — возразила она.
— Не сейчас, — грифон вытянул лапы и зажмурился, щелкая клювом. Саге показалось, что на мгновение его глаза приняли иной вид — зрачок расширился, превращая их в человеческие золотые глаза. Но только на мгновение — когда грифон вновь повернул голову, вертикальная черная полоска вновь рассекала кошачью радужку.
Решив, что ей пора отдохнуть от всех странностей последних нескольких часов, Сага осторожно опустилась на землю. Трава укрыла её с головой, и, кроме светлых облаков на небосклоне над собой, она ничего не могла больше увидеть. Незаметно глаза стали сами закрываться, а шорох легкого ветерка, едва касающегося травы, превращался в баюкающую колыбельную. Сага устроилась на земле поудобнее и подумала, что от того, что вздремнет немного, ничего такого не случится.
Вместо ненавязчивой сонной пустоты Сага внезапно оказалась в солдатской палатке. Как будто наяву она видела разложенные вещи, стоящее в своем углу оружие. Почему — то ей не пришло в голову попробовать проверить — спит или нет. Вместо этого она огляделась и заметила сидящую у входа фигуру. Это был Эд. Сдвинув на затылок черную шапку, он дремал. Сага подошла как можно ближе, настолько, что могла без труда протянуть руку и коснуться плеча Эдуарда. Она стояла и смотрела, как он спокойно спит, будто находится дома, а не в лагере, полном оружия и техники.
Она присела рядом с ним и осторожно положила руку на плечо. Теплая от тела форма была грубоватой на ощупь, но пальцы всё равно зависали где — то в невесомости, ощущая ткань, но и не обретая реальность. Это было немного жутко.
— Ты, главное, не умирай и береги себя, — произнесла Сага, глядя на тени, которые темные ресницы откидывали на щеки. Хотелось ей верить, что он её слышит.
Вслед за тем что — то потянуло Сагу назад. Казалось, что она начинает втягиваться в огромную воронку, и это ощущение становилось всё сильнее и сильнее. Сага попыталась ухватиться за край палатки, но пальцы схватили воздух и прошли сквозь ткань. Предметы, машины, сам Эдуард стали бледнеть, а Сага словно погружалась всё глубже и дальше в шевелящийся поток воздуха. Наконец она ощутила, как её довольно грубо трясут за плечо, заставляя вынырнуть вверх, к голубому пятну неба над головой.
Резко открыв глаза, Сага увидела прямо над собой желтые глаза. Затем гигантский клюв и большие уши. Грифон внимательно смотрел на неё, прекратив толкать лапой. Светлое небо стало темнее.
— Сны могут быть опасны, — сказал грифон, — сны — это тропы старых богов. Если долго по ним бродить, можно застрять посредине. И обратно не вернешься.
Сага села на землю, потирая глаза.
— Я видела своего друга, — испытывая внезапное желание поделиться увиденным, заговорила она. Грифон потянулся, как большой кот, и лениво бросил:
— Отлично. Значит, ты успела погулять по одной из старых троп.
Затем зверь поднялся и направился вперед, сквозь заросли. Сага едва поспевала за ним, стараясь не теряться в высокой траве. Та была зеленой и свежей, словно только что пробилась из земли и налилась соком. Не хватало только россыпи цветов, но их на всем протяжении поля не было нигде.
Впереди, где поле граничило с лесом, трава меняла светлые оттенки на темные так, что казалось, будто деревья бросают на неё гигантскую тень. Судя по тому, что грифон уверенно направлялся к лесу, им надо было туда. Сложенные крылья изредка подрагивали, будто ему хотелось развернуть их и хорошенько размять.
— Ты же можешь летать? — Сага очень надеялась на то, что зверь не вывернет её слова в очередную насмешку над глупостью презираемых им человечков.
— Могу, — согласился грифон, и она готова была поклясться, что в его голосе дрожит плохо скрываемый сарказм, — но здесь не буду.
— Почему? — Сага не стала озираться. Если этот гигантский лев — орел предпочитает идти в высокой траве на своих четырех лапах, то вряд ли потому, что нуждается в зарядке.
— Не хочется оказаться в глупом положении и стать трофеем Дикой Охоты.
Она благоразумно воздержалась от вертевшегося на языке вопроса. Кажется, Сага действительно не знала многих вещей, которые были сейчас важнее теории относительности и законов термодинамики.
Тень первых деревьев только коснулась путников, а Сага уже ощутила, как становится холодно. Не так холодно, как может быть в осенние ночи, а так, будто под кожу заползает морозный воздух. Расползается по костям и пытается проникнуть в сердце. Ей пришлось несколько раз глубоко вдохнуть, чтобы это ощущение немного отступило. Не могла она не заметить и того, что грифон стал идти медленнее, а его движения приобрели настороженный окрас. Чем дальше они углублялись в лес, тем темнее становилось. Кроны высоких деревьев сплетались в сплошной свод, плотно закрывающий небеса. Ни один луч извне сюда не проникал, итолько теперь Сага внезапно поняла, что всё это время на небе Нижнего Мира солнца не было. Свет, который разливался по небу, исходил вовсе не от привычного светила, он шёл откуда — то из — за горизонта.
Грифон, тем временем, замедлял ход каждые десять шагов и внимательно вслушивался в лесную тишину. Его поведение не внушало ничего хорошего, и Сага тоже стала вслушиваться в тишину. Лишенный птичьих голосов, шорохов и шелеста лес казался еще мрачнее и огромнее, чем был на самом деле. Под ногой хрустнула какая — то ветка, и этот звук вышел слишком громким. Игнорируя недовольный взгляд грифона, Сага всё же стала глядеть под ноги, стараясь шагать так осторожно и тихо, как только можно было. В грифоне было полтора её роста в длину, а она была не высокой, но и не очень маленькой. Если при этом такой зверь предпочитал оставаться малозаметным, то у него должны были быть серьезные основания.
