О несчастном ректоре замолвите слово. Ректор обыкновенный, подвид бесправный - Байху Валентина (читаем книги TXT, FB2) 📗
Жалкие попытки сопротивления длились недолго, как и сопротивлением их нельзя было назвать. Противостояние напоминало слона и Моську, в том плане, что одному было на все плевать с высокой колокольни, а вторая визгливо трепыхалась, но результатов жалкие попытки не давали. Через пару секунд на глаза Марине легла мягкая, пахнущая какой-то странной пряностью, мазь. Вот тогда она и замерла, подобно кролику перед волком, непроизвольно по телу побежала волна дрожи. Отчасти она была вызвана и прохладой от непонятного средства. Неизвестно, чего она ожидала, но ничего страшного не произошло: глаза не выжгло, не защипало, они не заслезились и вообще никак не среагировали на насильственное воздействие. Как только с экзекуцией было покончено, Марину отпустили, и она медленно осела на пол. Ноги как не держали, так и не планировали поддерживать обессиленное тело.
Некоторое время она сидела неподвижно с закрытыми глазами. Нужно было отдышаться, ну и страшно было. Может мазь не действует только, когда глаза закрыты, но что будет, если она их откроет? Рука потянулась к лицу, чтобы убрать хотя бы остатки, однако никакой мази на глазах уже не оказалось. Так быстро впиталась? Девушка проморгалась и подняла голову, чтобы посмотреть на двух сумасшедших, творящих непонятно что. Но высказать ни возмущения, ни потребовать объяснений Марина не успела, осознала, что сошла с ума именно она и никто больше. Потому что окружающая обстановка резко изменилась! Куда-то делась модная, дорогая мебель и дорогущая техника, которой можно только хвастаться среди своих. Вместо этого появилась другая мебель, не менее дорогая, но разительно отличающаяся своей готической роскошью. А компьютеры, принтеры и прочее?.. Все это было, но какое-то непривычное, иное, словно она попала в Звездные Войны и теперь в реальности видела насколько они продвинулись вперед!
А все остальное? Не было больше классики и делового стиля в интерьере, было нечто темное, мрачное и готическое. Потолки и стены украшал сложный узор орнаментов, нависающие над головой тяжелые люстры напоминали тех своих старых предшественников, когда вместо лампочек в них горели свечи. Здесь свечей было множество, толстые, какого-то чернильного цвета, они горели ярким фиолетовым пламенем. Фи-о-ле-то-вым пла-ме-нем! Какой-то особый состав свечей? Но почему тогда помещение не отливало фиолетовым оттенком и было вполне себе светло и все видно? Бархатные портьеры спадали к полу и невозможно было рассмотреть ничего из того, что они скрывали. Особое внимание привлекали шкафы и рабочий стол из какого-то черного дерева, а точнее предметы, что в творческом беспорядке занимали тамошнее пространство. Собрания самых разных книг: толстых, огромных, с тиснеными переплетами, на некоторых и вовсе наблюдались небольшие замки. Стеллажи заполняли всевозможные колбы и баночки, в которых, если глаза ее не обманывали, «плавали» различные части тел и маленькие тушки миниатюрных уродцев.
Переведя взгляд на стену справа, Марина почувствовала, как разум окончательно начал покидать ее и требовалось переосмыслить вконец сошедшую с ума реальность. Потому что та стена, которая еще несколько минут назад была просто стеной, обзавелась громадным камином, в котором горело черно-фиолетовое пламя, а в этом пламени, точно кошка, развалилась ящерица. Хотя… Да клыкам и размерам этого чешуйчатого создания позавидовал бы любой комодский варан! А уж когда она уставилась на Марину парой злобных глаз, напоминающих топазы, захотелось с визгом убежать прочь. Сглотнув, она подняла голову над камином и увидела скопище голов, принадлежащим чучелам-чудовищам. Самым разным: и с животными чертами, и с ужасным переплетении звериного и человеческого, и вовсе не имеющего ничего общего с фауной, какой бы та не была. Чучела не просто висели, но еще и весело скалились, разглядывая ее, кто-то из них ухмылялся, а кто-то и вовсе подмигивал! Живые? Живые!
Марина перевела остекленевший взгляд на парочку ненормальных, опасных типов, но с определениями она явно поспешила, как и сюрпризы не закончились. Селиванов обзавелся алой кожей, миниатюрными рожками на голове и хвостом с кисточкой. Этакий черт-делец из преисподней, который по мановению волшебной палочки готов вытащить из карманов договор на продажу души. Второй же, так и неназванный, был окутан легкой фиолетовой дымкой, будто шлейфом плаща. Его руки обзавелись черными когтями, которые на глазах втянулись, став обычными, но цвет не поменяли, изменились и глаза: исчез белок, его полностью залил темно-фиолетовый цвет. Выглядели оба слишком чуждо, чтобы в полной мере смочь осознать происходящее за какие-то жалкие мгновения.
Словно вокруг Хромовой ожила сказка, только очень страшная сказка, которая и в кошмаре не приснится.
– Быть не может, – выдавила Марина, когда смогла говорить.
– Ну отчего же? – хохотнул Селиванов. Звук получился настолько мерзким, что ее передернуло. – Может, все может. Вы, госпожа ректор, все же встаньте с пола – вам теперь по статусу не полагается на нем сидеть.
Госпожа ректор?! Какой к дьяволу ректор?! Лиц такого полета избирают-назначают совсем иначе, и уж точно не через Центр занятости! И вообще… в договоре другая должность стояла. Стоп! А стояла ли? Почему же она совсем не помнит текста в злополучном договоре? Или она его не читала вовсе?
– Вы не ослышались, Марина Даниловна, – увидев ее реакцию, прокомментировал Селиванов. – С тех пор, как вы подписали договор, вы стали новым и уважаемым ректором Всемирной Навьей Академии для Трудновоспитуемых и Неподдающихся. Может, вы все-таки присядете в кресло?
– Не знаю, что здесь происходит, но в договоре ничего не говорилось про должность ректора! – выдала она, когда дар речи вернулся. Да и то… выдала хоть что-то, потому что остальное еще не осознала в полной мере.
– Вы можете почитать свой трудовой договор, никто вас не остановит, – лениво пожал плечами… черт.
Боги, неужели она заключила сделку с дьяволом? С настоящим? На что она вообще подписалась?
Хромова вскочила на ноги, чтобы взять лежащий на столе документ, который к ней предусмотрительно подтолкнули, и вчитаться в написанное. Потом то же самое она сделала со своим, достав тот из сумки. Она перечитывала листы снова и снова, но, могла поклясться, теперь читала совсем не то, что значилось в первоначальном варианте неделю назад. И да, наконец-то она видела наглядно все то, что терзало ее мысли до подписания и то, что перестало волновать, когда подпись оказалась поставлена. Моргнув, она уставилась на ярко-красное пятно рядом со своей подписью. Это тоже что-то значило? Кровь и договор с дьяволом… Было бы смешно, если бы не стало так страшно. Паника накрыла, как прилив.
– Что вы со мной сделали? Я никогда…
…не была такой неосмотрительной и до глупости беззаботной. Даже в самые юные годы или, когда сложно было думать, она всегда ответственно подходила к подписанию любых документов, а мелкий шрифт читала чуть ли не в первую очередь. Почему же в этот раз она поступила иначе? Совсем не похоже на нее, состояние напоминало некое помутнение.
– Ничего сверх того, что не позволялось лицензией, – ответил Селиванов – он явно наслаждался происходящим, как матерый садист, – немного воздействия, короткий по времени блок на ваши мысли и чувства, и вуаля! – вы наш новый начальник. Временный, правда, но… начальник самый настоящий.
Слова про «временного начальника» Марине совсем не понравились.
– Что значит «временный»? Почему я?
Впервые за короткое время, что они были знакомы, Степан Игнат… К дьяволу! Козел рогатый он, а не Степан Игнатьевич! Так вот, первостатейный козел изобразил что-то похожее на улыбку.
– Вы меня радуете, Марина Даниловна. Определенно радуете. Ваши предшественники начинали биться в истериках или падать в обмороки, когда им открывалась наша реальность. Начинали кричать и задавать кучу глупых вопросов. Кто мы такие? Где они находятся? Что с ними будет? Можем ли мы их отпустить? А вот вы перескочили сразу такой большой список вопросов и перебрались к самому главному. Если выживите, мы определенно подумаем, как строить наши дальнейшие отношения. Такими кадрами грех разбрасываться.
