Заговор маски (СИ) - Костылева Ляля (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗
— И с тех пор вы не видели родителей и братьев? — ужаснулась девушка. — Вы не скучаете?
— Думаю, как и они по мне, — пожал плечами алхимик, — я пошел не в их породу, не в отца. Они никогда не понимали меня, а с той поры, как у меня обнаружился дар, стали еще и сторониться. Они меня любили по-своему, но жалели, я думаю. Они хорошие люди, просто у нас разные судьбы, — он криво улыбнулся Гориславе, — но мы иногда пишем друг другу, если это вас немного утешит.
— А ваша мать? Вы пошли в нее, в Корнелиев? — спросила девушка.
— Да, — отрезал Аурвандил, помрачнев, — но она умерла. Очень давно.
— Жаль это слышать, соболезную, — Горислава заправила за ухо выбившуюся прядь и рискнула спросить. — А как фру из Пиренеев довелось стать женой скандинавского фермера, можно ли узнать?
Алхимик улыбнулся, и черты его лица смягчились:
— В молодости мой отец задумал авантюру. Хотел купить в Галлии червей тутового шелкопряда и организовать здесь мануфактуру по производству шелка. Он поехал за червями, а вернулся с мамой. Черви тут не прижились, а вот мама осталась.
— Надо же, — Горислава положила свою ладонь на его, желая ободрить, — удивительная история! Ваши родители, наверное, очень любили друг друга.
— Да, любили, — Аурвандил поднял голову и посмотрел прямо в ее глаза.
Жар затопил Гориславу изнутри, она не хотела отворачиваться, хотела утонуть в его взгляде, раствориться без остатка, и он, видимо почувствовав это, все смотрел на нее, а потом медленно поднес ее пальцы к своим прохладным губам. В животе Гориславы зашевелилось что-то живое и горячее — и она вдруг узнала это ощущение и поняла, что за ним последует. Она настойчиво высвободила руку и опустила голову, пытаясь скрыть испуг.
— Ну, — сказала она нарочито-весело, — идемте дальше? Что-то мы засиделись, а яблоко я давно доела!
— Было вкусно? — спросил Аурвандил.
— Да-да, в жизни ничего вкуснее не ела! — уже искренне заулыбалась Горислава.
— Неужели в Остроге такого не делают? А чем вы лакомились в детстве?
Пара поднялась и пошла дальше. Аурвандил что-то показывал ей и рассказывал о зданиях и памятниках, мимо которых они проходили, но по большей части они говорили друг о друге — о книгах, учебе, магии, музыке, предпочтениях в еде, — стараясь узнать друг друга как можно лучше и наслаждаясь беседой друг с другом.
Солнце стало клониться к закату, когда они вышли к реке. Город готовился к ночи. Фонарей еще не зажигали, но прохожих стало меньше, и уличная сутолока поубавилась. Они дошли до середины одного из мостов, перекинувшихся через реку, и остановились, опершись о перила. Отсюда открывался роскошный вид на величественное здание Тинга, дворец конунга и кюны и роскошный сад, часть которого была открыта для публичного посещения.
— Я не была в этой части Люнденвика и даже не знала, что он может быть таким красивым! — восторженно выдохнула Горислава.
— Весной здесь будет еще прекраснее, — заверил ее алхимик, — все деревья зацветают разом и стоят, усыпанные розовыми цветами, лепестки которых опадают в реку. Вы, кстати, не замерзли?
— Кажется, нет… — Гориславе было жарко, и она понимала, почему, но сейчас ей меньше всего хотелось об этом думать, поэтому она быстро перевела тему. — Подумать только! Мы с Яроликой вошли в этот город двумя оборванными нищенками, и он не казался нам красивым и любезным, но не прошло и года — и вот я стою тут, одетая так богато, как мне и не снилось в Остроге, а Люнденвик сияет таким великолепием.
Аурвандил, давно уже любовавшийся девушкой, не выдержал:
— Все это великолепие — шелуха рядом с вами, — сказал он с чувством.
Горислава посмотрела на него и удивленно захлопала ресницами. Она понимала, что алхимик хорошо относится к ней, но слова любовного признания стали для нее полной неожиданностью. Аурвандил мягко взял ее за плечи и повернул к себе:
— Горенька, — сказал он ласково, — я долго от себя бегал, но больше не могу отрицать очевидного. Я вас люблю. Я ни к кому такого не испытывал. Вы, наверное, не знаете, но я ночей не сплю… — он потряс головой. — О, я не мастак говорить такие вещи, честное слово. Я не знаю, как расписать вам свою любовь, чтобы вы поверили в нее и поверили, что я не шучу. Но вы самое светлое, прекрасное и удивительное, что случалось со мной в моей жизни. Я пытался с собой бороться, я пытался быть холодным с вами, но не могу. Я проиграл эту войну за собственное одиночество и рад этому! Горя, скажите, что я могу надеяться… Скажите, что вы тоже ко мне неравнодушны! Может быть, пока я вам только друг, но в будущем вы сможете меня полюбить?
Горислава вдруг поняла со всей ясностью — и открытие это ошеломило девушку, — что любит его уже давно и отдала бы все на свете, чтобы быть вместе с ним.
— О, Аурвандил, — выдохнула она, — полюбить вас… Но я… — она запнулась, не зная, что сказать, чувствуя, как по ее венам разливается знакомый жар, и Аурвандил, принявший это за согласие, мягко притянул ее к себе и коснулся губами ее губ.
И вдруг Горислава осознала, что сейчас произойдет. Она уперлась руками в грудь юноши и прогнулась назад, со страхом глядя в его лицо. Он остановился, отшатнулся, но не выпустил девушку из объятий, напряженно всматриваясь в ее глаза.
— Вам… неприятно?
— Сейчас же отпустите меня! Сию же секунду! — слезы навернулись на глаза Горилавы от досады на себя, на него, и на того, о ком она вдруг вспомнила. Как она могла забыть? Как она посмела выкинуть это из головы? Как она могла выслушивать такие слова от другого мужчины? Хорошо, что боги покарали ее этим проклятием — к ней никто не должен прикасаться!
Аурвандил побледнел и разжал руки. Горислава отвернулась от него и вцепилась в перила моста, пытаясь подавить рыдания, рвущиеся из груди.
— Горенька, — сказал он глухо, — я, вероятно, поспешил, но…
— Я Горислава, — отрезала она, прижав платок к глазам, — и я вам очень благодарна, Аурвандил, за все! Но вы больше не должны так со мной говорить. И… вы никогда не перестанете быть моим другом, понимаете? Никогда!
Аурвандил пошатнулся, прислонился к перилам и жестко усмехнулся:
— Никогда бы не подумал, что эта фраза может звучать как приговор, — сказал он горько.
Горислава поняла, что была слишком резка, она повернулась к нему, с сожалением чувствуя, как жар утихает внутри нее, и сказала мягко, с сочувствием:
— Простите мне мою грубость. Я просто растерялась. Если бы я только могла, Аурвандил, я была бы с вами. Клянусь, я не задумываясь пошла бы с вами хоть на край света. Это правда, вы удивительный, сильный, умный и красивый мужчина, и многие женщины были бы счастливы услышать то, что вы сказали мне!
— Но не вы? — Аурвандил уже овладел собой, он с любопытством взглянул на девушку. Она опустила глаза и нахмурилась, наблюдая за темной водой, исчезающей под мостом.
— Я не свободна, поймите… Я не принадлежу себе, — сказала она со вздохом.
Алхимик медленно кивнул, признавая свое поражение.
— Это галл? — спросил он с презрением и яростью.
— Кто? — удивленно посмотрела на него девушка.
— Галл? Маркус? Скажите, я ему ничего не сделаю, раз вы его любите, но я должен знать, он ли это?
— Аурвандил, — Горислава с легкой укоризной покачала головой, — так вот почему вы на него кричали! Я его и одного дня не знаю! Конечно, это не Маркус!
Гнев алхимика утих:
— Но кто тогда? Вы любите его? У меня нет ни единого шанса? — спросил он с тоской.
— Его нет и у меня, — грустно ответила Горислава, — мы никогда не будем вместе, уже нет. Но это не значит, что я вот так просто могу забыть свои чувства к нему и что я настолько ветрена, чтобы бросаться на шею другому мужчине, пусть даже не менее достойному. Простите меня Аурвандил, я не могу быть вашей.
Аурвандил внимательно оглядел ее, нахмурившись, и кивнул:
— Я вас понял, — медленно произнес он, — и ваше решение я уважаю. Мне ли не знать, что любовь не вытравить из сердца. Я благодарю вас за то, что вы были честны со мной.
