Жрица богини Маар (СИ) - Булгакова Ольга Анатольевна (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
— Иначе она откусит себе язык, — бросил он, придерживая голову бьющейся в судорогах сестры.
Абира верещала и замолкла только, когда прислужница обняла ее.
— Пошлите за лекарем, — велела я. — Немедленно.
Другая прислужница выскочила из беседки, бросилась выполнять приказ.
Припадок постепенно стих, бесчувственная Гарима лежала на полу, Абира громко всхлипывала, вцепившись в служанку.
— Нужно отнести госпожу Доверенную к ней в спальню, — мой голос прозвучал удивительно уверено. — И проводить госпожу Абиру в ее комнаты. Ей сейчас нельзя оставаться одной, — встретившись взглядом с обнимавшей Передающую женщиной, добавила я.
Та кивнула и с ласковыми уговорами медленно повела Абиру к выходу. Тем временем воины сняли со стола скатерть и сделали из нее носилки для Гаримы. Охранники прекрасно справлялись, и всего несколько минут спустя мы уже подходили к дому жриц. Воины понесли Гариму наверх, я за ними не последовала. Помочь сестре ничем не могла, но помнила о Ферасе, которого попросила задержаться.
— Что-то случилось, госпожа? — настороженно спросил воин, едва завидев меня.
Кивнула, указала на кресло, предложила мужчине присесть, сама заняла диванчик напротив. Сосредоточенно рассматривая свои сложенные на коленях руки, собиралась с мыслями и думала, как нарушить неловкое молчание. Ферас не подгонял ни словом, ни жестом.
— Я хотела попросить прощения за резкие слова госпожи Абиры, — наконец, нашлась я. Эти слова были искренними. Не первый раз я стыдилась поведения Передающей, но так развивать мысль не стала.
— Благодарю, госпожа, — он кивнул. — Мне раньше приходилось общаться со жрицами Великой и, признаться, не ожидал от госпожи Абиры менее резких высказываний. Надеюсь, вы простите мне такие слова, но жрицы, подобные госпоже Гариме — редкость. А вы — чудесное исключение из всех возможных правил.
Я покраснела, польщенная комплиментом. Хорошо хоть воин не стал заострять внимание на моем смущении.
— Я не мог не заметить, что вы чем-то обеспокоены. Что-то случилось? — вновь спросил он.
— Да, случилось. Пообещайте никому не рассказывать, — твердо встретив его взгляд, попросила я.
— Обещаю, — спокойно ответил Ферас.
— Вчера мы допрашивали господина Далибора. Его воспоминания были защищены заклятием. Оно ранило госпожу Доверенную. Сегодня ей стало хуже, — пояснила я. За сухостью фраз скрывался страх. Чудом удалось совладать с голосом, заставить его не дрожать. — Вам ведь знакомы некоторые сарехские ритуалы. Вы слышали о подобном?
— Слышал, — хмуро подтвердил собеседник. — Не стану вас утешать и зря обнадеживать. Это очень плохо. Очень. Но хуже всего то, что вы ничего не можете сделать. Лекарства от этого нет.
Каждое его слово замедляло мое сердце, отдавалось в ушах похоронным звоном. Ферас говорил правду, от этого было еще страшней. В глазах щипало, комната постепенно стала размытой. Слезы щекотали щеки, а дыхание сбилось. Жестокая память возвратила меня ко вчерашнему допросу, к золотой змее, пронзенной темным шипом.
Теплый аромат кардамона окутал меня раньше его объятий. Уткнувшись лбом в плечо Ферасу, я обхватила воина обеими руками и плакала. Удивительно, но мне не было стыдно показать ему свою слабость, а потому не чувствовала и неловкости, когда благодарила его за поддержку.
— Я верю, что Великая не допустит гибели одной из лучших своих жриц, — сказал на прощание Ферас. — Но на вашем месте я поговорил бы со светлейшим Императором, предупредил бы его, что госпожа Доверенная долго будет ослаблена.
Я последовала дельному совету, когда побеседовала с лекарем. Он впервые сталкивался с подобным и не знал, как помочь. Радовало только, что Гарима пришла в себя и больше не казалась умирающей. Я повторяла про себя слова Фераса и молилась великой Маар, просила ее излечить сестру.
Короткая встреча с Императором оставила в памяти приятный, искрящийся радостью след — Повелитель получил ответ от принца Торонка. Он благодарил за предупреждение и выражал особенную признательность мне за мудрый совет поговорить с женой откровенно. Даже написал, что этот разговор изменил их жизни.
Когда я вернулась в Храм, Съярми сообщила, что мастеровым нужно обсудить какие-то детали. Сарехи и даркези работали рядом с тарийцами, восстанавливающими росписи на стенах. Ни следа напряженности, отторжения чужой культуры, враждебности. Глядя на этих мужчин, даже не верилось, что погром вообще был. Случившееся казалось мороком, воспоминанием, которое изменили заклятием.
Мастеровые отняли у меня больше часа времени, от запахов краски и лака гудела голова, тошнило, разболелось правое плечо. Только распрощавшись с рабочими, я сообразила, что заклятие Сегериса задело и меня. Придирчиво осмотрев себя в зеркало, не увидев даже кровоподтека, решила, что волноваться не о чем.
Несмотря на микстуру, головная боль усиливалась, и я сочла за благо прилечь.
Дневной сон был недолгим и смутно тревожным. Вновь чудился золотой месяц с алым маком, мягкий мужской голос, ласковые интонации. Я касалась пальцами украшения и из всего сна запомнила только его. Опять не разглядела ни одежды, ни черт лица говорившего со мной.
Когда проснулась, до ужина оставался час. Гарима выглядела больной и слабой, но старалась улыбаться и казаться бодрой. Меня такое поведение не обмануло бы, даже если бы я не догадалась до разговора с сестрой спросить служанку о других припадках. Выяснилось, что днем, когда я разговаривала с Императором, был еще один. Правда, слабей, чем первый. Служанка связывала это с действием лекарств, которые оставил врачеватель.
Гарима настаивала на том, чтобы я ужинала в беседке вместе с Абирой. Говорила, что наш тройственный союз нужно укреплять сейчас старательно, как никогда прежде. Я не верила, что отношения с Абирой можно наладить, но спорить с сестрой не стала.
Напрасно я откладывала начало трапезы на четверть часа, на полчаса. Передающая не пришла, не соизволив предупредить о решении заранее. Она ни разу не позволила себе так обращаться с Гаримой, какой бы сильной ни была ссора. Пренебрежение меня злило, даже мысли об Абире раздражали, но я все же посчитала необходимым зайти к ней. Случившееся утром сестру сильно испугало, я подумала, что причина ее поведения могла быть в этом.
Почтительная служанка открыла передо мной дверь в гостиную Передающей. В комнате пахло зеленым чаем и жасмином. Несколько странное сочетание, но оно повторяло аромат модных духов, которыми последний месяц пользовалась Абира. Сестра появилась через пару минут. Заплетенные в свободную косу волосы, тонкий халат, сквозь ткань которого просвечивало тело, ни тени сожаления на лице.
— Я зашла спросить, как ты себя чувствуешь, — мягко начала я. — Ты не пришла на ужин, я за тебя беспокоилась.
— О, не думала, что уже так поздно, — солгала она.
— Бывает, что время летит незаметно, — все еще не желая ссориться, я изобразила улыбку.
— Мне сегодня не хотелось ужинать там, — полуправда вновь сменилась ложью: — нездоровится.
— Ты принимаешь мужчину? — предположила я. Даже не услышав ответа, знала, что угадала верно. Это было вполне в духе Абиры, и единственной, на кого мне стоило сердиться, была я сама. Потому что не догадалась раньше.
— Да, — с вызовом и наглой улыбкой ответила Передающая.
— Тогда прости, что помешала. Желаю тебе во всех отношениях приятной ночи, — мой голос прозвучал безразлично. Мне действительно не было дела до Абиры и ее любовников.
Ее же мое спокойствие взбесило. Она метнулась к двери, захлопнула створку передо мной.
— Я пригласила его нарочно! Чтобы не встречаться с тобой! — прошипела Абира.
— Понимаю, — спокойно ответила я, не убирая ладони с ручки. — Надеюсь, тебе от этого стало легче. Надеюсь, ему удастся развлечь тебя. Доброй ночи.
Я выскользнула из комнаты мимо Абиры, оскорбленной искренностью моего равнодушия. В гостиной разбилось что-то стеклянное. И еще что-то. Решила, что две фигурные вазы, украшавшие комод у входа, пали жертвами Передающей, и не стала ни останавливаться, ни даже оборачиваться.
