Случайные люди (СИ) - Кузнецова (Маркова) Агния Александровна (книги бесплатно читать без TXT) 📗

Ха! Съел? Его лицо стало совсем как у мамы, когда переела жирного и болит печень. Я усмехнулась шире. Ха!

— Видите, мы дошли. Может быть, правда судьба. Уж простите, что не стала останавливать их. Мне, видите ли, стали дороги эти люди. Так что если либо они, либо вы с вашем народом… уж простите.

В желудке расслабилось что-то, а я даже не знала, что оно было так туго завязано. Стало легко, словно я сказала, меня услышали — и теперь это не моя ноша. С какой стати она должна быть моей?

— Спаси мой народ.

— Уже поздно, — сказала я. Облизнула губы. — И вы нашли, кого просить. Это не мое дело — спасать народы, я не мессия и не король с правом объявлять войну и мириться..

— Идем.

Руку он так и держал ладонью вверх.

— Мне тут рассказывали, что ваши… э… силы вредят вашему народу, и если от кого его и надо спасать, так это от вас.

Мужик неожиданно кивнул.

— Я был проклят. За гордыню.

— Ну так и чего вы мне голову морочите? — было страшно и сладко разговаривать так с тем, кого мои спутники считали главным врагом, и немного противно от себя, что с настоящим, не тенью, я бы так не осмелилась. — Сейчас сделают ритуал или там что, и освободят вас от этого проклятья.

— Люди не щадят никого, когда у них появляется сила. Не дайте девчонке Мервина ее получить.

— С чего бы?

Он выговорил что-то длинно. Я поджала губы. Он опустил, наконец-то, руку, сказал раздельно:

— Будет много крови. Огня. Никого не останется.

— А мне-то какое должно быть до этого дело?

Он помолчал. Его плащ раздуло, словно гулял ветер. У дворца же было тихо, жаркий воздух неподвижно обнимал нас, камень стен и лес.

Он поднял руку, на этот раз указывая. Я обернулась через плечо. Полла выглядывала из-за статуи, и от нашего взгляда тут же юркнула обратно за нее.

— Они отдают своих людей магии, и магия их проглатывает. Приносят жертвы. Зачем такие короли?

Платье у меня все еще было мокрое на плече. Я потерла под бретелькой пальцем.

Разрисованный эльф кричал, нанизанный на копье Эбрара. И он мне еще что-то тут рассказывает.

— Знаете, что? Я отказываюсь принимать такие слова серьезно от того, кто оставил Лесу одну пятую своих людей, чтобы добраться сюда.

— Я был не здесь.

— Да вы что. А где?

— Гесал.

— А?

Он поднял руки, посмотрел на них, как на чужие. Сказал:

— Это тело. Не мое. Оно принадлежало сильному духом орку. Он жаждет войны. Я не могу противиться.

Ясно. Теперь кто угодно виноват, кроме высокого начальства. То есть, как всегда.

— А вы, стало быть, хотите жить в мире и гармонии с людьми?

— Я хочу спасти мой народ. Проклятье на мне заражает его. Но обиженная девчонка убьет его еще быстрее.

Обиженная девчонка — это вдова и мать, потерявшая детей, и женщина, потерявшая дом? Ну-ну. Не то, чтобы я одобряла геноцид, конечно…

Все было нереально, как в первые мои дни здесь. Как сон, который принимаешь за чистую монету, но все-таки это сон.

— Повторю, какое мне должно быть до этого дело? — спросила я, сглотнув. Слова неожиданно дались с трудом. Проклятье.

Он не ответил. Оказался вдруг совсем рядом, белое с красным окутало, как одеяло, меня на секунду повело, перед глазами задрожало, и замелькали картины.

…Он опирается на копье, поднимает за волосы отрубленную голову. Воют трубы, вопят орки. Поднимается над полем дым и скачут по доспехам остатки магических молний, утекают во влажную землю. Он поднимает голову выше, кровь льется на рукав. Он вопит, показывая клыки. Орки воздевают оружие и грохают три победных слова, а потом еще раз, и еще.

…Он стоит под стенами. Дождь прибивает плащ к спине и течет по шлему, капает с наносника. Город молчит, не видно даже огней. Под стенами горы тел, дождь смывает кровь. Он поднимает копье с прилипшим к древку флажком. На серой от воды ткани — красное. Он показывает копьем — отступать. Они уходят, не забирая тел.

…Город лежит перед ним: целый. Он едет по нему первым. Под копыта его коня бросают кубки, цветы, выталкивают вперед девиц, заставляют показать лицо. Он придерживает коня, наклоняется в седле, берет одну за подбородок, вертит так и эдак. Отпускает, пихнув. Орки тут же уволакивают девушку. На ней задержал взгляд великий генерал. Она уйдет дорого. Он едет через город и указывает: оставить. Очистить и заселить. Сравнять с землей. На стены — воздвигнуть знамена и развесить тела людских военачальников. Эти стены были непреступны. Теперь все увидят, что нет на земле препятствий для великого генерала.

…Он стоит на скале, а вокруг ревет шторм. На вершине скалы тихо, и слышен голос. Великий генерал пришел сюда один, потому что теперь он может позволить себе говорить с богами сам, а не через безумное бормотание шаманов. Он простирает руки. Вся земля моя. Не осталось города, который бы я не покорил. Не осталось правителя, который не дрожал бы от страха пред моим именем. Я бог. Я лучше, потому что вы молчите, когда народ взывает к вам. Я не молчу. Кто после этого велик? Шторм ревет, а на вершине тихо-тихо, только сгущается воздух, и начинают мелькать в нем искры. Он замолкает. Хватает ртом мокрый густой воздух. Дерет пальцами горло. Падает на колени. Он посмел быть надменен перед богами. Этого они не могут простить.

…Он идет через равнину, пыльный плащ метется за спиной. За ним идут орки. Желтые глаза на безмысленных мордах. Он не оборачивается. Он ничего не может сделать. Ни на плаще, ни на мешке — ни знака. Вместо копья — простой посох, сучки обрублены кое-как. Он поднимает голову к небу. Небо низкое и тихое. Оттуда давно уже никто не отвечает. Он хотел армию. У него самая лучшая армия на свете. Он тащится через равнину подальше, а за ним тянутся давно уже не живущие приближенные, советники и солдаты.

…Я вдохнула, потрясла головой. Перед лицом лежала трава, ногам и ладоням было холодно. Я стояла на четвереньках, кашляла и смотрела, как Полла пытается заслонить меня от тени Эбрара, а он возвышается над нами — совсем не страшный, белый и прозрачный на ярком солнце, только глаза горят алым.

Я поднялась, пошатываясь. Передернула плечами от холода, который прицепился в видении и не желал отпускать. Подобрала с земли кинжал. Проговорила хрипло:

— Сами виноваты, значит? В этом всем.

Полла взялась за мою руку и стиснула, когда он ответил:

— Я ищу искупления. Мне мешают. Я не желаю больше воевать.

— Сложите оружие, — посоветовала я. — И ребятам своим скажите, а то сейчас дожгут лесонасаждения и возьмутся кромсать нас. Мы-то ладно, но я слышала, много ни в чем неповинного народу полегло.

— Избавьте меня. От этого. От проклятья.

— Как?

Полла прижалась к моему боку, плотная и горячая. Я дрожала, согревалась.

— Пожелайте. Прикажите вашему рабу.

Я хохотнула.

— Что-то мне подсказывает, что Мастер не оценил бы. Он не мой. И не раб.

Тень Эбрара поморщилась.

— Кто?.. Не он. Другой.

Сэр Эвин, что ли? Вот уж кого нельзя так назвать совсем, так это его. Хотя зелье… да ну, бред какой-то.

— Почему я должна разгребать за вами? Я всего лишь смертная. Не правитель и никогда не была. Может быть, поэтому не переношу, когда дурно относятся к отдельным людям. Не надо мне тут про судьбы народа, не надо, что вы из другого теста, чем королева Рихенза.

Эбрар молчал. Я потянула Поллу за руку. В груди было тяжко, я откашлялась снова.

— Не нужно говорить с духами, — прошептала Полла, опасливо оглядываясь. — Они заманивают, запутывают… меня почти запутал. Не извольте говорить королеве…

Я кашлянула снова, вдохнула и поняла, что это не от видений, а от дыма. Ветер наклонял черные столбы и нес прямо на нас. Черт побери.

Внутри сэр Эвин со страшным грохотом волок куда-то сундук. Держался за медную ручку и тащил по полу. Сундук стучал и подпрыгивал на сочленениях плит. Рыцарь сказал: королева послала Мастера за вами, куда вы пропали? Вас ждут.

Мастер, судя по тому, что не дал себе труда просто выйти через главный вход (иначе моментально обнаружил бы нас), поручение видел в гробу, а сам куда-то смылся. И правильно сделал. Мне стоило поступить так же.