Ты пойдешь со мной? (СИ) - "KesSaly" (мир книг txt) 📗
Мы сидели на самом краю. Водяной свесил правые лапы с обрыва и молчал, а мы с Великой спорили о том, насколько безопасно тут сидеть. Она утверждала, что каких-то несколько сотен лет назад, это был самый безопасный обрыв на всем белом свете. Что могло измениться за столь ничтожное время? Я не нашла, какой именно из ста двадцати миллионов доводов выбрать, поэтому решила промолчать.
Компания наша была удивительной, и мне подумалось, что со стороны огромное косматое чудовище, девятнадцатилетняя девчонка и говорящий камень выглядят довольно странно. Водяной не отрывал огромных глаз от горизонта, а Великая без остановки болтала о старом добром Мармараке. Кто это был, я так и не поняла, но, видимо, он оставил в ее воспоминаниях неизгладимое впечатление.
Наконец, солнечный диск показался над верхушками далеких деревьев. Яркий, белый, но еще не обжигающий, он в одно мгновенье разогнал полумрак, заливая окружающий мир красками, полупрозрачными, словно акварель. Мир обретал очертания, отражая свет.
- Что это? - спросил Водяной, стараясь басить как можно тише, словно боясь вспугнуть застенчивое светило.
- Это солнце, Водяной, - сказала я почему-то тоже шепотом. - Это и есть рассвет.
Я посмотрела на него и впервые за все время, увидела его таким, каков он был на самом деле. Шерсть его полностью высохла и теперь лежала нежным шелковым покрывалом, пушистым, как у персидских котов, но длиннее, и как только первые лучи солнца коснулись ее, я увидела, что она нежного светло-сиреневого цвета, с белыми крупными пятнами по всему телу. Мне так понравились эти пятна, что я не удержалась и провела рукой по одному из них. Мягкая, словно пух. Она слабо, еле слышно пахла сиренью. Я улыбнулась, понимая, откуда на дне озера сирень. Но Водяной не заметил этого. Он во все глаза смотрела на то, что так долго представлял себе только в своей голове. Изо всех стараясь не упустить ни одной детали, он жадно ловил глазами каждую мелочь. Я же, как зачарованная, смотрела на его глаза, не в силах оторвать своих. Там , под водой, они казались бездонными колодцами, но теперь, при свете дня, я поняла, почему у него нет зрачков - его глаза были огромными, кристально чистыми изумрудами, сверкающими миллиардами граней, и как только первые лучи солнца коснулись их, они вспыхнули всеми цветами радуги, искрясь огнем, отражая свет, разливая его повсюду вокруг себя. Красный, желтый, синий, фиолетовый, все оттенки розового, бирюзового и даже черный. Вы и не знаете, как прекрасен отблеск черного цвета. Все это было в его глазах. Огромные зубы раскрылись в улыбке, в которой светился детский азарт и совершенно искренний восторг. Такая милая, пушистая, улыбающаяся белая акула. Жутко, но удивительно привлекательно.
Мир вокруг нас расцвёл внезапно, когда солнце выглянуло наполовину. Трава из серо-синей превратилась в зеленую. Водяной смотрел на это так, словно сейчас подпрыгнет и убежит. Глаза его сверкали и бегали вокруг, глядя на все происходящее жадно, мгновенно перескакивая с места на место. Он поджимал лапы, словно свет сейчас затопит его. Рот его раскрылся, показывая нежно-розовый язык. Откуда-то налетел прохладный ветерок, принеся с собой нежный запах хвои. Водяной вдохнул этот аромат, зажмурившись от удовольствия, чтобы через мгновенье снова раскрыть глаза и страстно вглядываться в то, как меняется все вокруг. В лесу за нашими спинами защебетали птицы. Водяной чуть повел головой, вслушиваясь в их разговор. Я отвернулась и стала смотреть, как раскаленный добела диск почти оторвался от холмов на той стороне земли. Я улыбалась, внутри меня клокотало и булькало счастье. Еще никто никогда не заражал меня своим восторгом так, как делал это огромный зверь. На моих глазах свирепый монстр превращался в огромный комок счастья. Минуты превращались в секунды, пролетая мимо нас безумным вихрем, и вот уже солнечный диск полностью вышел из-за горизонта. Наступило утро. Мы молчали не в силах вымолвить ни слова. И тогда я услышала это - странный звук, словно что-то стеклянное упало, но не разбилось. Я решила - мне показалось, но тут же за первым последовал второй. Тонкий, хрустальный. Я обернулась и увидела, как огромные глаза наполняются слезами. Скатываясь по морде, они застывали, превращаясь в мутные камни негранёного изумруда, которые со звоном падали на траву. Я протянула руку и подняла с земли камень, размером со спичечный коробок. Он не блестел, не искрился, а был матовым, словно грязное, от времени, стекло. Я положила его на ладонь. Он был легким и теплым.
Никаких ножей, Косой. Плакать можно не только от боли.
А камни все падали и падали. Они россыпью ложились на траву, и если бы Вы глянули на них, поверьте мне, ни за что на свете не сказали бы, что они имеют хоть какую то ценность. А она была, и была огромна.
- Водяной, хватит. Остановись...
- Думаю, он не для тебя старается, - тихо сказала Великая, - Знаешь, ведь слезы боли сдержать можно, а вот слезы радости...
Водяной нас не слышал. Он замер, глядя на солнечный диск, и только по частому дыханию можно было понять, что он еще живой. Он забавно вытянул шею и застыл, глядя на то, как по земле разливается свет. Где сейчас он летает? В какой вселенной? Одному Богу известно, что сейчас творится в этой огромной мохнатой голове. Хотелось бы мне взглянуть хоть на секундочку, как выглядит его восторг.
- Ты бы убрала их, - сказала Великая.
- Кого?
- Не кого, а что. Камни, балда. Подальше от любопытных глаз.
- Мы в чаще глухого леса. Кто их тут увидит? Кому до нас вообще есть дело?
- Ты удивишься, узнав, как порой бывают проворны те, кому до нас нет никакого дела.
Под рукой у меня не было ничего, куда можно было бы сложить мое сокровище. Я достала из кармана платок, полный летающих ягод и без сожаления высыпала их на траву. Они засверкали красными искрами на зеленой траве. Я собрала все камни в платок и крепко связала его концы в тугой узел. Тридцать два камня. И хоть узелок вышел весьма внушительным на вид, на вес оказался практически невесомым. Я уселась на свое место, положила его на колени и накрыла своими руками.
- Великая, я хотела спросить тебя...
- Я знаю.
- Знаешь?
- Ну конечно. Я же все - таки вижу будущее, - голос ее был таким, каким говорят с людьми о чем-то неприятном, но необходимом.
- Ну... Тогда...
- Честно говоря, мне не очень хочется об этом разговаривать.
- Почему?
- Потому что знаю, как ты намерена поступить потом.
- Я сделаю что-то плохое?
- Хотелось бы верить, что ты потупишь мудро. А плохо это или хорошо - не знаю. Вообще не понимаю таких категорий, как хорошо и плохо. Тут, главным образом, дело выбора. Проблема в том, что когда человеку это право выбора дают, обычно начинается полная неразбериха.
- А что, у меня будет так много вариантов, что я могу запутаться?
- Можно и двух соснах заблудиться. Выбор есть выбор, и не важно, выбирать из двух миллионов вариантов или из двух. Ладно, - выдохнула она, понимая неизбежность этого разговора. - Ты ведь о дереве хочешь узнать? Ну, конечно, - она замолчала, словно пыталась правильно сформулировать мысль, или просто тянула время. - Дерево, которое ты видела, что-то вроде пуповины. Многие заблуждаются, полагая, что оно - венец всего сущего в нашем мире, источник жизни, потому что оно исполняет желания. Но на самом деле, это не так. Творец, в самом прямом смысле этого слова, желаний не исполняет. Он создает. Из пустоты. Это и есть самое главное - из ничего создать время и место, материю и сознание, жизнь, в конце концов, и то самое пресловутое право выбора, понимаешь?
Я не понимала.
- Ладно, мы сейчас не о Нем. Мы о дереве. Это существо соединяет нашу вселенную с другой, параллельной нам. Не спрашивай меня о ней, я совершенно ничего не знаю. Для меня это черная дыра. Но знаю - о чем бы ты ни попросила его, оно выполнит любое твое желание. Это вселенная через Дерево вершит свою, понятную ей одной справедливость. Равновесие, так оно это называет. Вернее, называло.
