Заговор маски (СИ) - Костылева Ляля (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗
Время шло. Православные храмы теперь возвышались в каждой даже самой захудалой деревушке, закрывая своими колокольнями небесный свод. Газеты все время писали об ужасах, которые творились в Сольгарде и Регнум Галликум: грабежи, насилие, убийства, бесчинства всех мастей. Сначала люди только качали головами, не веря в такое о соседях. Однако понемногу начинали проникаться. Все чаще с искренностью и огнем в глазах стояли на коленях в церкви, поносили викингов и галлов. Малейшего упоминания о них было достаточно, чтобы лица людей багровели от ярости, ведь эти чужеземцы не только у себя там блуду предавались, но и целью своей поставили народ православный с пути истинного сбить, а не сбить — так уничтожить Великий Острог! И их приспешники — маги — туда же!
После очередных газетных статей, сплетен, приносимых из города, Всемила словно чернела лицом и молча уходила к себе в избушку, где, не говоря ни слова испуганной внучке, что-то варила, шептала на травы, перебирала свои запасы. А учитель и лесничий, отец Яры, садились на завалинку и долго курили. После чего, так же не сказав друг другу ни слова, расходились по домам.
Матери боялись. Жена учителя пугливо притихала, когда он доставал учебники и начинал объяснять дочери и ее подруге причудливую галльскую грамматику. Мать Яры попыталась запретить девушке учиться, чтобы не накликать беду, однако тут вступился отец. Обычно немногословный и спокойный лесничий сверкнул такими же карими, как у дочери, глазами, стукнул ладонью по столу и резко приказал жене замолчать. А переведя взгляд на дочь, сказал:
— Ничего не бойся, Ярушка. Ходи подруге и к бабушке и старательно учись, только не болтай об этом.
Девушка испуганно кивнула и прилежно выполняла завет отца. Старательно разучивала галльский и скандинавский языки, училась счету и письму, вместе с подругой читала книги, припрятанные учителем, а самое главное — почти каждый день бегала к Всемиле, которая передавала ей тайные знания магов-травников.
Гориславе же приходилось еще хуже. Мало того, что она, как и подруга, и слово лишнее сказать боялась, так еще мать запретила ей петь. Запрет был обоснован: любому, услышавшему ее пение, становилось ясно, кто перед ним. Но музыка рвалась с ее уст против ее воли, и стоило ей забыться, когда она мыла полы или пряла, она и сама не замечала, как начинала издавать причудливые звуки, складывающиеся в витиеватую мелодию. Мать тогда строго одергивала ее, и она, испуганно втягивая голову в плечи, замолкала, но через пять минут невольно заводила песню снова. Постепенно ее пение, приносившие родителям радость, когда она была маленькой, стали доставлять только печаль и тревогу, так что вскоре и учитель, любивший дочь без памяти, даже больше двух своих сыновей, попросил ее не напевать дома. Он объяснил Гориславе, что песня зависит от настроения сирены: если на душе тяжело — то и песня выйдет не благодатной. Этим можно было как-то управлять, но как — Горислава не знала, а ее отец и подавно.
До избушки девушки добрались быстро, бабушка же, непонятным образом услышав их, встречала подруг на крыльце.
— Опять, Яролика, без платка бегаешь, — заворчала она. — Ну да, бегай, бегай. Уши отморозишь, заодно проэкзаменую, как обморожение лечить.
— Да ладно, бабуля, — отозвалась девушка, оказавшаяся Яроликой, — мы всего-то от березняка бежали. Зато смотри, не с пустыми руками!
— Все, что вы просили, собрали, бабушка Всемила, а еще вот, зайца добыли! — улыбнулась Горислава, входя в сени и отряхивая от снега подол шерстяного платья.
Всемила хмыкнула, но внимательно осмотрела добычу девушек. Одобрительно покивала на рябину, потерла пальцами хвоинки, покатала на ладони желуди и принюхалась к коре. Только после этого расщедрилась на похвалу:
— Молодец, внучка. Я бы лучше не собрала.
Довольная Яролика тут же засияла. Травница перевела взгляд на зайца.
— Опять тренировалась, Гориславушка? — спросила она, достав принесенную тушку и отдав Яролике ее красный с серебристой вышивкой платок.
Девушка вспыхнула:
— Я не того желала, — хмуро сказала она, — ничего у меня не выходит, бабушка Всемила.
Всемила в задумчивости прикусила губу.
— Не расстраивайся, милая, — сказала она. — Все придет со временем, только не бросай это. Магический дар беречь надо. Ох, как я жалею, что не могу тебе помочь. Я бы и рада, но многого не знаю о даре Сирин. Ну да ладно, — решительно продолжила она. — Через несколько дней в город едем, я там попробую поговорить со старыми друзьями, может, что подскажут. А сейчас снимайте шубки, будем вашего зайца разделывать. Яролика, а ты смотри внимательнее, попробуем разобраться, что с ним случилось.
Яролика мигом скинула полушубок, без напоминаний вымыла руки, засучила рукава и, подпоясавшись фартуком, подступила к столу, на котором Всемила уже положила зайца.
— Свежевать сможешь? — уточнила травница.
— Обижаешь, бабушка, — Яролика прикусила губу от усердия и старательно принялась разделывать тушку. Всемила стояла рядом и легко поводила над столом ладонями, словно прислушиваясь к чему-то.
Горислава тем временем прошлась по избе. В углу, как теперь было положено, висела икона, но лампада перед ней не горела. С потолка свисали шкурки зверей, сушеные травы, невообразимые амулеты из лент и перьев. Девушке, еще отчетливо помнящей, как почитали травницу в деревне, все же теперь жутко было смотреть на эти неприкрытые атрибуты старой веры. Поежившись, она нетерпеливо спросила:
— Ну что, понятно что-нибудь?
— Кое-что понятно, — кивнула Всемила. — Когда ты поешь, Горислава, то сила голоса на мозг действует. У зверушек он послабее и поменьше, а потому легче поддается. С людьми у тебя так не получится без тренировок. А поскольку управлять силой ты не умеешь, она зависит только от твоего настроения. Вот общий настрой и дает такой итог.
Она пошевелила пальцами над головой зайца и коснулась верхушки черепа между ушами.
— Вот тут повреждение чувствую, сосуд лопнул, потому и он и умер.
Горислава повела плечами:
— Дай Мокошь, вы у друзей разузнаете, что с этим делать, бабушка Всемила. Я вовсе не хочу никого убивать. Я не хочу быть такой, какими попы магов описывают. Я бы хотела нести людям только благо!
— Будешь, деточка. Мокошь поможет, — успокаивающе произнесла Всемила. — Любой дар можно использовать и во благо, и во зло. Все зависит от желания.
— Бабуля, а почему я не могу так же чувствовать живых существ? — спросила Яролика.
— Потому что лентяйка, — посуровела бабушка. — Упражнения каждый день делаешь, как я велела?
— Каждый! — с обидой воскликнула Яролика. — Но не получается.
— Не получается, — хмыкнула Всемила и задумалась. — А с растениями?
— С растениями все чувствую! — подтвердила девушка. — Если где расти ему плохо, если ветки сломаны, корни. А еще сразу понимаю, отчего любая травка поможет.
— Значит, сила у тебя больше на земле держится, — пояснила Всемила. — Пробовала с деревьями ворожить?
Яролика смутилась и опустила голову.
— Пробовала, — кивнула она. — У яблони была ветка надломана, я держала ее и изо всех сил желала, чтобы она поправилась. И надлом почти исчез. Только я так устала, словно весь день тяжести таскала.
— За задачу ты непосильную взялась, вот что, — понимающе покивала бабушка. — У тебя, Яролика, дар через травы выражается. Будешь учиться — вскорости, как и я, у живых будешь чувствовать изменения, и какими отварами можно их поправить. У меня вот наоборот все было: сперва видела, кто чем болеет, а потом пришло знание о травах. У нас в роду каждый по-своему к знанию приходит.
— Как интересно! — воскликнула Горислава, усевшись на лавку. — Бабушка, а если я возьмусь за травы, а Яролика за пение — мы чего-то сможем достичь? Или ничему иному, кроме того, что тебе боги послали, магу научиться не суждено?
— Тут, Гориславушка, все от магии зависит, — с улыбкой сказала травница. — Вот дар Сирин, например, если таланта изначального нет, не дастся никому. А алхимию при должном старании и выучить можно. Правда, тут такое дело, что если таланта у тебя нет, то приготовление какого-нибудь эликсира для тебя — только ряд действий. А те алхимики, у которых дар, они свою работу чувствуют. Вот ты, к примеру, отвар сварить можешь по рецепту, но как Яролика влить в него магическую силу не сумеешь. Поэтому и пользы от такого отвара будет мало. А Яролика, хоть и споет красиво, но силу вложить в песню не сможет. Но есть и такие маги, которые многими умениями обладают. — Она вдруг улыбнулась. — У нас с вами сегодня теоретический урок выходит… Вот смотрите, девочки. У каждого мага есть предрасположенность к какой-то стихии: огню, земле, воде, воздуху. У кого-то это сразу видно. Вот у меня через воду сила пополнялась всегда. И легче ворожить было, и сильнее я становилась.
