Небеса в огне (СИ) - Эльденберт Марина (книга бесплатный формат .TXT) 📗
— Еще одно слово, — заметил Гроу, сунув руки в карманы, — и твоя задница до конца жизни будет вихляться в инвалидном кресле, Рон.
Он шагнул к ним, нисколько не смущаясь присутствию шкафообразных секьюрити, шагнул настолько уверенно, что Гайер попятился, очевидно, забыв о последних. Но тут же вспомнил и расправил плечи, чтобы казаться больше. Насколько это было возможно рядом с режиссером, потому что Гроу в плечах был ощутимо шире, несмотря на плюс-минус одинаковый рост.
— Возвращаясь к теме. Чиррон Хайндстрем — хореограф с двадцатипятилетним стажем, — дерьможуй кивнул на стоявшего рядом мужчину, который за все это время не проронил ни слова и вообще изображал столб. — Член официальной государственной танцевальной ассоциации Аронгары, семикратный чемпион мира по фигурной пластике, и отныне именно он будет заниматься постановками танцев в этом вертепе. Никакого своеволия, ни шага в сторону без его одобрения, ни одного движения без согласования с ним. Это понятно?
— То, что член, я вижу, — хмыкнул Гроу. — У меня хореографическое образование, поэтому в услугах семикратного чемпиона мира мы не нуждаемся. Спасибо, что радеешь за наше общее дело, но мы справимся сами.
Гайер кивнул шкафу слева, и тот протянул ему планшет. С видимым удовольствием новопровозглашенный генеральный менеджер «Гранд Пикчерз» коснулся пальцем сенсора, после чего вручил планшет Гроу.
— Приказ, Джерман, — он выделил слово «приказ». — За подписью председателя Совета директоров. Если у тебя есть какие-то проблемы, то лучше говори об этом сейчас, у меня уже есть по меньшей мере четыре адекватные кандидатуры на твое место, и все они горят желанием работать. Работать по-настоящему, а не устраивать съемочный балаган, в том числе горят желанием найти решение проблемы в Лархарре.
У Гроу дернулась бровь, он сунул в руки Гайера планшет с такой силой, что того качнуло назад.
— Придешь ко мне с назначением нового режиссера — тогда и поговорим, Рон, — хмыкнул он.
— Приду, Джерман. Рано или поздно приду, — удивительно мягко для такого хрустящего куска дерьма заметил Гайер. — И ты прекрасно понимаешь, что сколь бы крутыми ни были твои картины, с этой ты налажал столько, что при желании тебя можно снять прямо завтра. Начиная с нее…
Он кивнул на меня.
— И заканчивая тем, что простаивает оплата павильона и массовки в Лархарре. Поэтому, и только из расположения к твоим ранним заслугам, когда ты еще был относительно адекватен… — Тонкие губы тронуло подобие улыбки. — Я не заставлю тебя переснимать танец на скале, в котором по мнению эсстерда Хайндстрема нарушены все возможные техники, и по которому любой смыслящий в танцах кинокритик перечислит все косяки, не стесняясь в выражениях. Поэтому давай не будем усугублять…
Он потянулся было рукой к плечу Гроу, но тут же отдернул ее. Видимо, память о хрусте собственных костей еще была свежа.
— Сразу оговорюсь, эсстерд Хайндстрем подчиняется напрямую мне, поэтому уволить его ты не можешь. Работай, Джерман. Просто работай, и возможно, у нас с тобой еще получится поладить.
— Это вряд ли.
— Ты сам это сказал.
Небрежным жестом вручив левому секьюрити планшет, Гайер развернулся и направился к выходу, шкафы направились за ним. Я попыталась перехватить взгляд Гроу, но мне его не досталось, зато досталось гафферу, который что-то намудрил с освещением.
Хореограф кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание, но ему это не удалось.
— Что застыли? — неестественно спокойно поинтересовался Гроу.
Так неестественно, что по залу прокатилась морозная волна.
— Один-один в пользу Гайера, — шепнул ассистент звукозаписи, когда я шла мимо.
— Угу, — негромко подтвердило его начальство, читай звукооператор. И добавило: — Мы все умрем.
Никто не умер: по крайней мере, на съемках. Не сказать даже, что Гроу был особенно злой, ну или это мы подсуетились, потому что пример гаффера был весьма показательным. Член, то есть хореограф (за глаза теперь все называли его именно так), с высоты своего положения осознал, что делать ему сегодня здесь нечего, и слинял. Что касается меня, то я вспомнила, где его видела раньше — в записях соревнований и показательных выступлений по фигурной пластике. Он сворачивался в такие крендельки, которые у любого человека с костями вызывают закономерный вопрос.
КАК?!
Впрочем, сейчас этот вопрос меня волновал меньше всего. На первом месте были цветы, которые обнаружились в гримерной в вазе и на которые Гелла смотрела так, что сразу становилось понятно, почему она с утра была не в настроении. На втором — отсутствие Ленарда на съемках и с ног на голову перевернутый график. Парень должен был приехать после обеда, но не приехал, и вместо сцены с Сарром мы снимали очередной разговор Даармархского и Теарин. Сибриллия тоже не появлялась, но если по поводу нее я не переживала (даже если она случайно провалилась в канализацию и сейчас не может оттуда выбраться), то по поводу Ленарда — очень даже.
Рихт не знал, куда тот подевался, остальные в съемочной группе тоже, поэтому освободившись и оказавшись в машине, я первым делом набрала его, чтобы узнать, как дела.
— Танни? — казалось, он очень сильно удивился.
— Нет, это инопланетянин, который завладел ее телом, — ответила я. — И ты теперь знаешь мой секрет, поэтому придется тебя убить.
— Кончай прикалываться, — донеслось из трубки сквозь смешок. — Ты чего?
— Хотела узнать, как дела, — заметила я. — Или это для тебя слишком?
— Да нет, — голос его, на самом деле, был невеселым. — Вообще-то я посрался с предками.
— Из-за чего?
— Из-за съемок. Завалил пару тестов, и началось.
Я вздохнула. По старой памяти, Леона тоже несколько расстраивалась, когда я приносила плохие оценки, но в основном все наши ругачки сводились не к оценкам, а к моему самовыражению и мировосприятию. Что, в общем-то (сейчас я это понимаю), было совсем не лишено смысла, потому что временами я вела себя как последняя засранка.
— Сказали, что если это повторится, это последнее кино, в котором я снимаюсь, ну и вообще… разозлились.
— Они не на тебя злятся, а на себя.
— За что? — поинтересовался Ленард.
— За то, что подписали контракт, хотя ты еще учишься. Поспорить могу, им в школе не приходилось переключаться между двумя реальностями.
Он фыркнул.
— Учитывая, что отец — стоматолог, а мать финансист, вряд ли они верят в существование других реальностей. Странно, что они мне вообще разрешили сниматься.
— Потому что они тебя очень любят, — хмыкнула я. — Так что не грузись, все образуется. Тебя поэтому сегодня не было?
— Угу, — голос его стал еще более унылым. Я бы включила видео, но рядом с вальцгардами, пусть даже с Единичкой и его напарником, которые уже стали мне как родные, это точно было лишним. — Теперь придется пересдавать, а на этой неделе еще два, и еще один в начале следующей. Спасибо хоть Гроу все сцены со мной перекинул на следующую неделю, иначе я бы вздернулся.
Постойте-ка…
— Так он ради тебя график изменил?
— Ну да. Мы с ним в субботу вечером говорили, — Ленард вздохнул. — Я думал, он орать будет, ну или выдаст что-нибудь в своем стиле, но он сказал, что подумает, что можно сделать. И все перекроил. В общем, как-то так.
— Круто, — сказала я. — Ну тогда удачи тебе с тестами.
— Спасибо, — неожиданно серьезно отозвался Ленард. — И спасибо, что позвонила.
Я фыркнула.
— Волнуешься за меня? — он протянул это так ехидно, что мне захотелось дать ему в лоб. — Сестрееееенкаааа?
— Да иди ты! — от души пожелала я и отключилась.
В мессенджер тут же упало сообщение-смайл: дракон с высунутым языком, который был чуть ли не вполовину больше его морды. Я ткнула в соседний — дракон, показывающий задницу в полете. Не знаю, чем закончился бы наш обмен интеллектуальными сообщениями, если бы Единичка не произнес:
— Красивые цветы.
Красивые, да.
Они лежали у меня на коленях, роскошный букет, разве что обертка слегка помялась от того, что их нещадно швыряли. Тем не менее сейчас я подумала о том, что зря их забрала, потому что взгляд Гроу, когда я выходила с ними из гримерной, был чересчур говорящим. Сквозь равнодушие мазнуло ледяным огнем, отголоски которого тут же растаяли, а его режиссерство свинтило в неизвестном направлении, даже не попрощавшись.
