Семейный портрет с колдуном (СИ) - Лакомка Ната (читаем книги .TXT) 📗
- Мерит, - сказала ей настоятельница, - проводи леди в сад. Пусть она убедится, что никаких лип в пансионе святой Линды никогда не росло. Как и шиповника.
Липы не росли!.. Не может быть!..
Как во сне я последовала за послушницей. Она оглядывалась через плечо и всё хмурила лоб, будто собиралась что-то сказать, но не решалась. Хотела сказать, что мне место в клинике для умалишенных?
Я содрогнулась от одной мысли об этом. Витрджиль Майсгрейв был уверен, что я лгу. И леди Филомэль…
Мы вышли во внутренний двор – совершенно такой, как в моих воспоминаниях, прошли под каменной аркой и оказались в саду…
Мне ничего не оставалось - только ахнуть и прижать ладони к щекам. В пансионе святой Линды и правда не было лип. Здесь росли столетние дубы. Даже если бы липы, сохранившиеся в моей памяти, выкорчевали, никакие волшебные силы не вырастили бы за год деревья по десять футов в обхвате. Вместо шиповника аллеи украшали заросли желтой акации. А стена была такой высокой, что из-за нее невозможно было рассмотреть город.
Но я помнила совсем другое… Помнила… если только не сошла с ума…
- Простите, я ошиблась, - прошептала я еле слышно.
Безумна! Сумасшедшая лгунья! Вот кто ты такая, Эмили Валентайн…
Провожая меня, настоятельница Цецилия сказала мне несколько добрых слов в качестве напутствия, посоветовав молиться и смириться, но я пропустила совет мимо ушей и побрела к гостинице, прижимая чемоданчик к груди. Как же теперь быть? Признаться Аселину и леди Икении, что я сошла с ума? Тогда свадьба точно не состоится… Кому нужна безумная жена?
- Леди! Подождите! – услышала я звонкий голосок позади и остановилась.
Меня догнала та самая послушница, которая показывала сад. Прищурив глаза, она вглядывалась мне в лицо и улыбалась. Но улыбка не была насмешливой, скорее, растерянной. Будто девушка пыталась вспомнить меня… Вспомнить?.. Может быть, она – именно тот свидетель, который подтвердит, что я не ошиблась…
- Возможно, леди обучалась в другом пансионе? – спросила девушка вежливо. – Вы говорили о липах, а они растут в пансионе на Белом Острове. Я слышала об этом от нашей благодетельницы – леди Остин, она ездила туда в паломничество.
Моя надежда умерла окончательно. Ехать на Белый Остров? К чему? Я никогда не бывала там, это точно. Белый Остров – совсем глухая провинция. Лет сто назад туда ссылали государственных преступников, да и обыкновенных преступников – без особого разбора.
- Благодарю, подумаю над вашим советом, - сказала я послушнице и пошла дальше, но девушка снова догнала меня.
- Ваше лицо кажется мне знакомым, - сказала она. – Вы сказали, ваша фамилия – Валентайн?
- Да, - я порывисто обернулась к ней. – Вы меня помните?
- Не уверена, - с сомнением покачала она головой. – Но почему-то мне кажется, что мы встречались раньше… В детстве?.. – она вопросительно приподняла рыжеватые брови.
В детстве? Нет, это было совсем не то.
- Я выросла в Линтон-вилле, - сказала я со вздохом, - и совсем вас не помню.
- Ах, Линтон-вилль, - она огорченно всплеснула руками. – Нет, я никогда там не жила. Я воспитывалась в сиротском приюте, в столице. А в двенадцать лет опекун отправил меня сюда, в пансион святой Линды. Я тут уже десять лет, но вы точно не учились у нас, леди…
С этим мне и пришлось уйти.
Я сняла комнату в гостинице, и провела дурную ночь, не зная, на что решиться и что предпринять. Вернуться в столицу? Поехать домой и запереться там в своем доме? Обратиться к врачу, пока ещё помню своё имя?
Вирджиль Майсгрейв только на это и рассчитывает. Что я спрячусь и носа не покажу из своего городка.
Вирджиль Майсгрейв!..
Меня словно окатило огненной волной, едва я вспомнила королевского колдуна.
А не его ли это проделки? Он первый, кто намекнул, что я – не та, за кого себя выдаю. Может, всё это – часть его плана?..
Ровно в шесть я была готова отправиться в дорогу, но когда карета выехала из Эйкеджа, я попросила кучера свернуть с главной дороги в сторону Линтон-вилля.
- Не в столицу? – уточнил он. – Вы же собирались туда.
- Передумала, - отрезала я не очень любезно. – Вам платят за поездку, а не за расспросы, как мне кажется?
Он пожал плечами и развернул лошадей.
Дорога до Линтон-вилля показалась мне мучительно долгой, и там я сразу отправилась в церковь, на ходу доставая из поясной сумочки свое свидетельство о рождении.
Румяный и молодой священник – высокий и широкоплечий, больше похожий на конюха, чем на духовное лицо, выслушал мою просьбу с некоторым удивлением, учитывая, что я сразу предъявила ему свидетельство о рождении, и пригласил пройти в церковную библиотеку.
- Странная просьба, - пошутил он, приставляя к книжным стеллажам лестницу и находя нужный том. – Кто-то усомнился в том, что вы родились?
- Странно слышать это от вас, - не поддержала я шутку. - Кто-то выдал документ, не соответствующий действительности, и теперь я вынуждена доказывать правду. Может, это были вы?
- Не припоминаю, - он оставил шутливый тон и нахмурился. – Я здесь уже десять лет, леди, и ни разу не поступало запроса о сверке записей по приходским книгам.
- В этом месяце к вам приезжал граф Майсгрейв, - выпалила я, внимательно наблюдая за ним. – И ему был предоставлен подобный документ – что меня не существует.
- Граф Майсгрейв? – священник нашел нужную книгу и с трудом извлек ее из плотного ряда таких же толстых и пропыленных фолиантов. – Я слышал это имя. Он из гильдии королевских колдунов, по-моему?
- Он был здесь? – продолжала допрашивать я.
- По-моему, нет, - прижав книгу к груди, священник осторожно спустился и с облегчением положил тяжелый фолиант на столик. – Вот то, что вам нужно, леди. Какой номер записи по свидетельству?
- Семьсот девятый, - ответила я, взглянув на свидетельство о рождении.
Вот так новость. Значит, Вирджиль Майсгрейв обманул меня? Он не отправлял запрос в пансион святой Линды и не был в Линтон-вилле. И всё лгал про документы, разоблачающие меня, как мошенницу. Так и знала, что это его очередная подлость!..
- Шестьсот девяносто… - бормотал священник, переворачивая листы, - семьсот… Ага, семьсот девять, - он замолчал и нахмурился ещё сильнее. – Здесь значится Анри Гранье. Под семьсот девятым номером – Анри Гренье. До него – Мария Аллар, после – Мария дель Снитфлит…
В библиотеке было тепло, даже душно, но мне вдруг показалось, что меня голышом вытолкали на лютый мороз в зимнюю ночь.
- Не может быть, - произнесла я бесцветным голосом. – Этого просто не может быть.
- Возможно, какая-то ошибка, - попытался утешить меня священник.
Славный человек проверил все даты рождения в этом месяце, сравнил записи за прошлые года, но я уже знала, что всё бесполезно. Если вмешался Вирджиль Майсгрейв, то дела у Эмили Валентайн неважные. Она просто перестала существовать.
После двух часов безуспешных поисков, священник проводил меня в свой кабинет и самым внимательным образом изучил свидетельство о моём рождении.
- Подпись на вашем документе похожа на подпись прежнего настоятеля, - признал он в конце концов. - И свидетельство выглядит, как настоящее. Но записи о рождении нет. Скорее всего, кто-то халатно отнесся к ведению приходской книги. Вам надо подать заявление мэру, господину Бриену, он назначит проверку и разрешит внести изменения в книгу. У вас остались родственники, которые могут подтвердит вашу личность?
- Родители переехали из Линтон-вилля, четыре года назад, - сказала я, понимая, что мои шансы стремительно приближаются к нулю. – В прошлом году они умерли. Насколько мне известно, родственников у них не было. По-крайней мере, мне они не известны.
- А где вы жили в Линтон-вилле? Может, соседи вспомнят ваших родителей и вас?
- Вишневый переулок, - ухватилась я за этот шанс. – У нас был дом из белого камня, а во дворе – колодец.
- Думаю, вы можете съездить туда, - предложил священник, - поговорите с тамошними жильцами, с соседями, а потом вернетесь, и я помогу вам составить заявление на имя мэра. Мы сошлемся на свидетельские показания, и я думаю, что уже завтра всё разрешится.
