Охотница: Лунная лихорадка (СИ) - Ли Ната (читать книги бесплатно полные версии .txt) 📗
Гаррик с Ирмой попрощались не менее страстно, чем до этого в таверне, поэтому, когда оборотень запрыгнул в седло, Дейдре с Юэном дожидались его с немым укором во взгляде. Они устремились в дорогу, подгоняемые самим ветром. Охотнице хотелось бы думать, что более стремительной скачки в ее жизни еще не случалось, но ни один конь в этом мире не смог бы сравниться с ее Балтазаром. Она уже потеряла своего самого близкого друга, но лишить еще и жениха впридачу никому не позволит! Поэтому, когда через несколько часов на горизонте показались очертания Даннотара, Дейдре уже знала, что будет делать.
Глава 28
Назойливое ощущение дежавю не покидало Дейдре всю дорогу до самого Даннотара. События в ее жизни повторялись по кругу вновь и вновь, вот только в этот раз она знаки, посланные свыше, упускать не собиралась. Когда они остановились у рва с водой и Гаррик протяжно завыл, возвещая о своем возвращении в замок, эльфийка на мгновение мысленно перенеслась в прошлое, где в подобных обстоятельствах рядом с ней находился Эрик. Все это время девушка старалась сохранять холодный рассудок, с огромным трудом сдерживая бушующий ураган эмоций в душе, но сейчас плотина, казалось, наконец-то прорвалась, выпустив весь этот вихрь на волю.
Как же она по нему скучала… До дрожи в руках, до томительной ноющей боли в сердце. Когда этот оборотень успел стать ей настолько близок и дорог? Дейдре пропустила тот момент, в который чувства презрения и ненависти сменились на кардинально противоположные, но сейчас абсолютно все в ней кричало: живи, только живи! Она запомнила Эрика великолепным властным и сильным мужчиной, и просто не могла представить поверженным своим никчемным сводным братом ни при каких условиях.
Однако время шло, а ворота опускать стражники не спешили. Охотница встревоженно посмотрела на Гаррика, но тот ответил ей не менее недоуменным взглядом. Неужели опоздали? Холодные щупальца паники незаметно подобрались сзади, отчего онемела поясница, когда все же послышался лязг цепей. Волна облегчения затопила девичье сердце, возвратив хрупкую надежду обратно.
Цокот копыт по опустившемуся мосту вторил лихорадочной пульсации в ее висках. Она положила правую ладонь на рукоятку меча, а левой притянула Юэна к себе ближе. Напряжение в воздухе нарастало.
Гаррик проехал вперед, возглавив их процессию, и мысленно Дейдре его за это поблагодарила. По какой-то необъяснимой причине она чувствовала себя именно той, кем ее в Даннотаре, очевидно, все и считали — настоящей предательницей. Конечно, на самом деле во всем был виноват Менельдир с ведьмой и их проклятым браслетом, но навязчивых мыслей эта правда не отменяла. Неужели она на самом деле была настолько обязанной королю оборотней? Эрик столько раз спасал ей жизнь, а она сломалась при первом же натиске…
— Все же решил вернуться? — обратился стражник к Гаррику. Охотницу поразило, что из целого отряда сейчас у ворот дежурил один единственный оборотень. И по его запыхавшемуся виду можно было догадаться, что явился он на свое место не так давно. Вероятнее всего, и вовсе вернулся, лишь заслышав вой своего беты.
— Где все? — отрывисто спросил Гаррик и спрыгнул с коня на землю. — Поединок же должен был начаться лишь на закате.
— Альфа решил не затягивать…
— Затягивать, Ниал? Это наши традиции, которые мы поклялись свято чтить и соблюдать!
— И, тем не менее, поединок уже практически завершен.
Слова стражника прозвучали для Дейдре приговором. Сердце забилось, словно сумасшедшее, в приступе тахикардии.
Эрик!
Она не помнила, как очутилась на земле и кто именно помог Юэну спуститься следом. Весь окружающий мир вдруг превратился в сплошное смазанное размытое пятно.
— Где они? — глухо спросила и тут же ощутила руку Гаррика, пытающуюся удержать за плечо. — Отпусти. Ты не понимаешь…
И никто не понимал.
— Вся стая собралась в саду, на центральной поляне, — сообщил оборотень.
Стоило Гаррику разжать пальцы, как Дейдре кинулась бежать. Она знала это место, помнила, как туда добраться наикратчайшим путем. Метка контракта на ладони начала знакомо саднить, в один миг превратившись в ее собственный путеводный компас. И пусть клеймо сообщало Охотнице о близости Аласдара, все мысли эльфийки принадлежали именно Эрику. Только бы успеть…
Она увидела их издалека: оборотни толпились настолько тесным кольцом, что рассмотреть происходящее в его центре не представлялось возможным. От волнения ее на несколько секунд буквально оглушило. Чувствуя, как сдавило легкие, Дейдре перешла с бега на быстрый шаг, и на негнущихся ногах приблизилась к собравшимся сзади. Попыталась протолкнуться — и тут же встретила возмущенный отпор от пары высоких крепких оборотней, но, обернувшись, и увидев, кто именно пытается прорваться вперед, они послушно расступились в стороны.
— Да уж, братец, честно говоря, я ожидал от тебя большего, — насмешливый голос Аласдара пробился в ее сознание, возвращая слух. — Посмотрите сейчас на своего короля! Разве такого альфы достойна стая?
Перед ней расступился последний ряд, и открывшаяся картина неожиданно выбила почву из-под ног. До этого мгновения Дейдре искренне полагала, что плакать разучилась уже давным-давно и посвящение в Орден просто отняло у нее способность проявлять таким способом свои эмоции, но вид поверженного Эрика впервые за многие годы заставил ее глаза наполниться непролитыми слезами. Черный король лежал на земле, его некогда прекрасное и волевое лицо было покрыто ужасными гематомами и запекшейся кровью. Она послала ему мысленный призыв: посмотри на меня! Посмотри, чтобы хотя бы взглядом позволить извиниться за все и попытаться вселить недостающих для продолжения боя сил. Однако Эрик никак не реагировал на происходящее вокруг себя. Да и способен ли был в принципе открыть глаза с такими огромными опухолями на веках? Аласдар выглядел намного лучше и едва не лучился от самодовольства, не брезгуя при этом глумиться над своим противником.
— Я ждал этой минуты так долго, чтобы в итоге испытать лишь разочарование? Все свершилось в садах моей матери… Символично, не правда ли? — оборотень подошел к Эрику и пнул лежачего ногой по ребрам. То, что оба оборотня находились в своих человеческих ипостасях, говорило о многом. Поединок был фактически завершен, как и сообщил ранее стражник. Дело оставалось за малым — добить. Аласдар не спешил этого делать, только потому что откровенно смаковал, растягивая момент своей славы. Нагота никого из присутствующих не смущала — голодная стая напряженно следила за действиями своего будущего предводителя.
Дейдре крепко зажмурилась и украдкой смахнула набежавшие слезы. Сейчас было не место и не время для проявления слабости. Пусть она и лишилась своего зачарованного меча, удобного камзола и верного коня, но не эти атрибуты делали ее той, кем она являлась по сути. Прямо сейчас Охотница собиралась закрыть свой контракт, ведь никто и ничто в этом мире не могло лишить ее смысла самого существования. Раньше Дейдре казалось, что это — месть и память о погибших родителях. Но в эту секунду она поняла, что будет биться ради Эрика и своего собственного будущего. Она сбросила с себя балахон и крепко перехватила меч двумя руками.
— Ты бы никогда не победил, если бы ОН тебе этого сам не позволил!
Аласдар посмотрел на нее пустым равнодушным взглядом, но через несколько мгновений его высокомерное лицо исказилось в злобной гримасе — наконец-то узнал!
— Что ты здесь делаешь? Кто тебя пропустил?
— Мне не нужно ничье разрешение, чтобы выполнить свой контракт, Аласдар! Или ты такой смелый, только когда уверен, что не встретишь отпора? Слабо сразиться с противницей, которая будет играть на равных?
- На равных? — переспросил оборотень, а затем грубо рассмеялся. — Высокого же ты о себе мнения, Охотница!
Она чувствовала, что теперь все взгляды присутствующих прикованы к ней. Неестественно прямая спина единственная выдавала скопившееся напряжение в теле, пока стая присматривалась и оценивала ее каждый жест, каждый взмах длинных ресниц. Слабая и хрупкая — их немой приговор уже витал в воздухе, а уж запах страха перевертыши и вовсе почуяли бы за версту. Однако Дейдре не собиралась предоставлять им такого удовольствия. Никто из них не заступился за Эрика — эта мысль, несмотря на все разумные оправдания, подстегивала ее и заставляла неимоверно злиться.
