Альхаор (СИ) - Максимова Лада "Люся_Люся" (версия книг txt) 📗
Так шли дни. Июнь перетек за середину…
Приближался июль. До моего отпуска оставалось полторы недели, не считая командировки в лагерь. Хотя почему командировки? Я успокаивала себя, что это может быть еще одним видом отпуска - вот уже три года я не выезжала из городка.
Как-то заглянул биолог. Мы посмеялись над мистифицируемой информацией и псевдо-рейтингах. Не помню с чего точно начался разговор, но кажется, это что-то было связано со Стругацкими. Он задержался, мы разговорились. Не знаю, как это получилось, но биолог провожал меня домой в этот вечер. Мы долго спорили о существовании Атлантиды. Глупо, как студенты, переходили с «ты» на «вы» и, наконец, биолог пригласил меня на чай в соседнее кафе. Мне стало смешно. Я отказалась и отправилась домой переодеваться в белое винтажное платье.
Холодеющий воздух поднимался от сырых кочек болота. Скрипел под ногами песок. Я разулась и босиком пошла по хранящему дневное тепло дереву. Зыбкая, почти пляжная земля струилась между пальцев. Свободно дышалось, усталость мягко отдавалась в стопах.
Я медленно прошла по мосту, перешла на другую сторону болота и отправилась по грунтовой дороге в сторону городка. Надо мной смыкались черные ветви тополей. Уже давно стемнело. Глубокое звездное небо мерцало бесконечностью.
Я остановилась и легла на землю. Мягкая пыль прилипала к обнаженным локтям и ляжкам. Я вздохнула о своём больше не белом платье и медленно погрузила взгляд в переливающиеся искры безлюдной дали. Они сияли, набухая и тая от горячих лучей друг друга. Время текло, и вскоре я стала различать тихое журчание небольшого ручейка, питающего болото прохладной влагой. Под землей и полотном болотных трав струились крохотные потоки воды, протекали между корней худеньких сосенок и исчезали под июньским северным солнцем, чтобы ночью снова проснуться… Глаза закрывались - меня одолевал сон. Пару раз я встряхивалась, но всякий раз тут же снова погружалась в дрему, убаюканная тихим пением ночных птиц.
- Пойдемте, - тихо сказал биолог, приподнимая меня с земли.
- Я, кажется, заснула, - пробормотала я.
Туман прохладой обнял плечи, мурашки пробежали по коже. Биолог накинул на меня кофту. Едва слышно шелестели ветви над головой… Небо посерело и обесцветилось. Кажется, приближался рассвет. Улицы городка были пусты. Мы добрели до моего дома, я благодарно ткнулась ему в плечо, стянула кофту, возвращая её. Он осторожно взял её в руки. Я опустила ладонь в карман. Сон пропал. Быстро и испуганно я шарила по карманам, пытаясь найти ключи от дверей. Биолог, было развернувшийся, остановился и смотрел на меня.
- Я могу предложить вам чай? – спросил он. Я сердито бросила взгляд на учителя как-его-там.
- Если только чай с лимоном. – ответила я. – И имбирем. И тремя ложками сахара. Столовыми ложками. И вам придется найти мои ключи.
Я серьезно посмотрела на него. Он задумчиво покачал головой и кивнул на мою сумочку, которая, забытая, висела на боку.
- Тогда, может быть, вам стоит заглянуть туда.
Я открыла единственное отделение. На дне, поблескивая, лежали ключи.
- Доброй ночи, - сказал биолог. Я кивнула и потопала домой.
89-32-198
Мы живем в благословенные дни. Над нами сияет прекрасное око мира. Мы сияем вместе с ним. Наш блеск влечет чужое сознание. Мы ощущаем, как просыпаются другие. Мы предвидим, как наши сердца станут для них вместилищем их душ. Мы знаем, однажды они облекутся в нас и станут нами, а мы ими. Их рассудок наполнен тенями и призраками, они не видят и не чувствуют, но осязают и от этого их сны наполнены нами. Мы говорим с ними ежеминутно и, кажется, скоро они смогут соединиться с нами.
Они отличны от нас. Наши ладони стремятся к солнцу и вместе с ним засыпают. Их ладони хрупки и тверды одновременно. Их ладони способны уничтожать нас. Их ладони уродливо-прекрасны, разрезанные на пять отростков. Этими тончайшими сенсорами они познают нас, а мы гладим их своими ладонями. Они хрипят, но не как дикие звери. Их хрип иногда мелодичнее ветра. Они собирают наши кости и извлекают из них прекрасное. Но нам для этого не нужны кости.
Они уходят от нас. Они иные. Они не способны пить солнце. Они питаются нашими братьями и своими. Удивительные и ужасные сознания. Они отдают своё семя земле. Из него, я чувствую, начинаем расти новые мы. И новые мы будем прекраснее, чем солнце, и сложнее, чем бескрайнее небо над нами.
3.
Я пришла к мальчишкам на выпускной, и они подарили мне и Майе Кондратьевне букеты. Не знаю, откуда они узнали о моём пристрастии к лилиям, но было очень приятно и неловко. Получив цветы, я втихую сбежала из зала, на прощанье махнув мальчишкам рукой. Неделю лилии радовали меня своим нежными изгибами, наполняя стены небольшой квартирки сладковато-резким ароматом, а потом Мурка уронила вазу с ними.
Четвертого июля перед закрытием библиотеки позвонила директор и напомнила, что поезд отходит в половину десятого и нужно бы быть там заранее.
- Так что выполните все дела сегодня, чтобы завтра не волноваться, хорошо?
Я представила, как поезд медленно уезжает, а я смотрю ему вслед и думаю: «Зато мусор успела выбросить». Мне иногда казалось, что Надежда Петровна воспринимает меня как школьницу, а не как высоко квалифицированного работника.
Мы стояли на перроне. Мне не хотелось заходить в стандартный зал ожидания, который, конечно, попытались украсить высокими пальмами и папоротником, но белые стены и железные кресла были удручающе стандартными.
Поезд должен был подойти к платформе через пару минут. Мальчишки обособленно стояли в стороне, «залипая» в смартфоны. Хмельницкий листал какую-то толстую книгу. Мне захотелось лечь на прогретый асфальт и, закрыв глаза, заснуть.
Ехать нужно было на северо-восток четыре часа. Директор выдала рекламные брошюрки этого лагеря. На фотографии белело свежеоштукатуренное высокое здание. Я бы отнесла его к середине девятнадцатого века. Белый цвет ему не шёл, скорее всего, раньше оно было красного кирпича. Фотография была плохая: неудачный ракурс и слишком яркое освещение придавало лагерю вид запущенной конюшни.
Подошёл поезд, мы сели в нужный вагон. Поезд тронулся. От мерного раскачивания поезда и однотипной местности за окном меня укачивало, и вскоре я задремала. Меня разбудило аккуратное прикосновение к плечу.
- Мы приехали, - сказал Хмельницкий.
Нас ждал микроавтобус. Мы, подпрыгивая в газели по кочкам, еще сорок минут тряслись к спрятанному в лесах лагерю. Я изо всех сил боролась с дурной, отчаянной тошнотой, удерживаясь лишь представлениями испуганных зеленых лиц соседей по машине. Я булькающе смеялась, зажимала себе ладонями рот и мечтала о твердой земле. Наконец, я вывалилась на остро пахнущую траву и постанывая поползла в сторону лесной тени.
Вблизи здание лагеря выглядело совсем иначе. Я поняла, что это старое поместье, которое когда-то было заброшено, но слишком добротно построено, чтобы его сносить или не использовать. Помимо штукатурки я заметила новую шиферную крышу и крупный кирпич забора. Здание было высоким с тремя круглыми широкими башнями и несколькими высокими арками. По стенам вились веточки дикого винограда. Оно очень походило на замок, но было построено с мотивами средне-русского классицизма.
Я не успела оглядеть территорию, выхватила взглядом цветы и дурацких жестяных гномов (по ночам они наверняка выбираются из земли и бродят по детскому лагерю, выискивая лазейку, куда можно пробраться и начать есть детей) нас завели в здание. Густо пахло сиренью, хотя её нигде не было видно. Нам навстречу вышла полноватая пожилая дама с усталыми глазами за очками и в желтой футболке с принтом лагеря.
- Здрааавствуйте, - улыбнулась она и радушно заключилась всех в объятия. Кажется, сопровождающий нас водитель только благодаря удаче увернулся от её рук. – Кирилл Евгеньевич! Светлана Владимировна! Мальчики! Рады вас видеть! Меня зовут Маргарита Васильевна, я - директор лагеря «Дружные жеребята». – она сделала жест рукой и из-за её спины появилась девушка с синей прядью. Я узнала психолога Аню. Господи, как же те-сен этот мир. – Кирилл Евгеньевич, - директор качнула головой, произнося его имя с придыханием. - Вас проводят в вашу комнату, а мальчикам покажут их блок. Вы уже должно быть знакомы, - женщина грудным голосом отдавала приказания, удерживая меня у себя под мышкой. Катя улыбнулась мне и приветливо помахала рукой ребятам. – А вы, Светлана Владимировна, мне понадобитесь сейчас.
