Летние дни в замке Оберн (ЛП) - Шинн Шэрон (книги онлайн полные версии бесплатно txt) 📗
Я вытряхнула маренник в неглубокую чашку, стоявшую у нее на ночном столике.
– Попробуй и увидишь, – возразила я.
Я слышала, как она перебирает пузырьки и флаконы в моей сумке.
– Этот выглядит интересно. И этот тоже. О, какой красивый голубой цвет. Для чего он?
Я повернулась посмотреть, что за флакон она держала напротив свечи.
80
81
– Это корень крепня. Болеутоляющее. Однако принимать его следует в крошечных
дозах, иначе он может тебя убить.
Она быстро вернула флакон обратно в сумку, но продолжала смотреть на него с
сомнением.
– Правда? И сколько же нужно принять?
Я вернула баночки с остальными травами на место, плотно закрыв крышкой каждую из
них.
– Содержимого этого пузыречка хватит, чтобы убить дюжину людей, – объяснила я. –
Но у него немного солоноватый вкус, так что просто так подлить его кому-нибудь в воду
или в вино не получится.
– Я думала, что бабушка не учит тебя черной магии, – сухо заметила Элисандра.
Я улыбнулась:
– Это не магия, а травознание. Корень крепня можно найти у любой травницы отсюда
до самой Файлинской ярмарки, хотя за пределами Котсуолда он обойдется тебе недешево.
С ним надо быть осторожным и всегда держать под рукой противоядие.
– Противоядие? Какое?
Я взяла флакон с белым, почти прозрачным порошком, мелким как пудра:
–Женьшеница. Ее тоже можно купить повсюду.
Она забрала у меня флакон и поднесла его к свече. В ее руках он словно бы сиял
изнутри молочным светом.
– Она тоже соленая?
– Нет, у нее вообще нет вкуса.
– А сколько нужно противоядия?
– Если проглотить чайную ложку корня крепня, достаточно всего нескольких крупинок
женьшеницы, – сказала я. – Вообще, женьшеница – прекрасное противоядие в
большинстве случаев, если принять ее достаточно быстро после отравления, потому что
тело ее отторгает. А вместе с ней и все остальное, что попало в твой организм. Некоторые
используют ее даже при лихорадках, ибо считают, что она очищает кровь.
Элисандра вернула флакон обратно в мою сумку.
– Ты знаешь удивительные вещи. – Она взяла в руки очередную баночку, на этот раз –
маленький глиняный горшок с нарисованными на нем цветами. – А что здесь?
– Приворотное зелье, – усмехнулась я.
Элисандра взглянула на меня:
– Не может быть!
– Может. Собственно, я продала немного как раз вчера вечером.
– Продала? И кому же? Оно сработало?
Теперь я широко улыбалась.
– По уши влюбленному стражнику на посту у ворот замка. Мы случайно разговорились.
Я пока не знаю, сработало ли, но он казался преисполненным надежд.
– И сколько нужно принять, чтобы оно сработало? От него есть противоядие?
– Зачем же противоядие от любви? – рассмеялась я.
– На случай, если передумаешь. Если мужчина окажется не тем, кем ты его считала.
– В таком случае, полагаю, противоядием будет его избегать.
Она вытащила пробку и понюхала содержимое.
– Слишком поздно! – возразила она. – Он уже любит. Оно совсем не пахнет.
– Поэтому его так легко подлить кому-нибудь в еду или напиток. Но почему тебе вдруг
не хотелось бы, чтобы кто-то тебя любил? Если, конечно, он не шут гороховый.
Элисандра заткнула горшок пробкой и вернула его на место.
– Иногда проще, если тебя не любят. А что в этой банке? О, какой ужасный запах.
Готова поспорить, этим зельем тайком не воспользуешься.
81
82
Один за другим она перебрала все флаконы и пузырьки в моей коллекции. Я показала
ей порошки и микстуры, способные излечить от кашля, способствовать зачатию и
улучшить память, а также настойки, которые снимали жар и спасали от отчаяния. Мне
сложно сказать, был ли ее интерес к лекарствам искренним или ей просто хотелось
побольше узнать обо мне, рассмотрев вещи, в которых я разбиралась. Когда мы перебрали
все содержимое сумки, я настояла, чтобы она переоделась в ночную рубашку и выпила
настой, который я для нее приготовила. Было так странно этой ночью оказаться той
сестрой, которая укладывала вторую спать, поцеловав ее в лоб и пожелав спокойной ночи.
Когда я задула все свечи, кроме той, что была у меня в руке, Элисандра улыбнулась и
прошептала:
– Я скучала по тебе, Кори. Как хорошо, что ты здесь.
Глава 7
Через несколько недель замок начал постепенно заполняться. Я испытывала
двойственные чувства к летнему балу, обещавшему стать самым значительным приемом в
моей жизни. С одной стороны, мне нравилось наблюдать за прибытием каждого нового
гостя, перешептываться с Мэриан и Анжелой, гадая, кто из симпатичных молодых дворян
пригласит нас на танец, и находя непростительные изъяны во всех остальных девушках.
Каждый последующий ужин был роскошнее предыдущего, каждый день нас ждали новые
развлечения до самой поздней ночи. С другой стороны, суета, безусловно, нарушила
привычное течение жизни при дворе. Я редко оставалась наедине с Элисандрой, или с
Кентом, или хотя бы с Мэриан и Анжелой. Даже ночью в коридорах постоянно слышались
голоса и шаги; казалось, замок никогда не спит. Я и радовалась, предвкушая, и
беспокоилась из-за непривычной суматохи. Как и Элисандра, я начала засыпать с трудом.
Возможно, причиной тому служили и ночные прогулки, от которых я так и не
отказалась, хотя теперь они стали короче. Мне становилось все труднее приходить на
самый верх, к алиорам. Каждый новоприбывший высокородный гость привозил с собой
прислугу-алиору; и всех их селили на чердаке, вместе с сородичами, уже жившими в
замке. Прибавление каждого хрупкого существа к нескольким десяткам уже имевшихся
обитателей влияло удивительным тревожным образом. Из открытой комнаты исходил
некий поток – словно свечение, запах или тихое гудение, хотя и не они; скорее это было
ощущение сгущавшейся мощи, нараставшей силы. Будто алиоры черпали силы друг у
друга, укрепляли, возрождали друг друга. Мне стало страшно стоять там и впитывать это
странное, горькое излучение; но каждую ночь я приходила, изголодавшись по этой
мощной силе.
В поисках противоядия сему ощущению волшебства каждую ночь я спешила вниз в
очень человеческую компанию стражников у ворот. Я крепко сдружилась с Клуатом,
Шорро, Клемом и Эстисом, и знала в подробностях, как продвигаются ухаживания
первого. Шорро возмущался неспешностью событий, но осторожного Клуата, похоже,
подобное их течение устраивало.
– Она приходит поглядеть на четыре из пяти его тренировок; иногда задерживается
поговорить, а иногда убегает обратно на кухню, будто боится, что он возьмет ее прямо
там, в грязи.
– Шорро! – возмутился Клуат. – Как ты разговариваешь с леди?
– Правда? Приходит поглядеть на него? Мне бы хотелось увидеть эту девушку. Может, я
тоже выйду как-нибудь пополудни посмотреть на вас.
Шорро отвесил мне поклон. Весьма изящный – он, видимо, упражнялся в сим умении.
Эстис рассказал, что благодаря потоку горничных, прибывавших в замок вместе с гостями,
коротышка блаженствовал. «Парень и двух часов ночью не спит, зато счастлив», – так
82
83
выразился стражник. Шорро в ответ ткнул приятеля в плечо, но я верила, что мне сказали
правду – парень действительно был ловеласом.
– Мы были бы рады показать тебе свои скромные успехи, – заявил он мне. – Я бы
отчаянно сражался в твою честь.
– Шорро! – хором упрекнули его трое остальных.
Однако я хихикнула, стянула длинный шарф, который носила на талии, и, cкрутив,
бросила ему:
– Сражайся так, чтобы я могла тобой гордиться. Я приду завтра. Одному из вас
придется показать мне твою девушку, – обратилась я к Клуату.
На следующий день я появилась на оружейном дворе, где почти не показывалась в
