Сердце Стужи - Сурикова Марьяна (мир книг TXT) 📗
— Нет, он не отступился. Пылок и молод был в те времена, а еще так же упрям, как Стужа. Существует поверье, что он собирал слезы девушки, а после обращал их в солнечные камни, из которых создал самое удивительное магическое ожерелье.
— Р-р-р, — высказался Эрхан.
— Она швырнула новый дар ему в лицо, а он пришел в ярость и порвал ожерелье. Раскидал камни по всей пещере, и они вросли в стены. Бог после этого плюнул на уговоры.
— Р-р-р, — проворчал волк.
— Именно. Навел чары на ее разум, приманил красавицу в свои объятия, а наутро раскаивался, как любой влюбленный дуралей. А волшебство к тому моменту рассеялось. Яр ведь не хотел, чтобы она навсегда такой осталась и жила в этом дурмане, заодно убедился, что, кроме мозгов, там зачаровывать было нечего. Маловато сердце для широких чувств. Что? Осталась ли она с ним? Нет. Сбежала. Обманула и пыталась скрыться, надеясь перебраться через реку.
Глухое рычание снова прозвучало удивленным вопросом.
— Не перебралась. Сам шаг недальновидный был — какой смысл убегать от одного божества во владения другого? Неужто решила, будто Стужа поможет? Хотя, говорят, утонула она все же случайно, плавать толком не умела. На этом все.
Бренн хмыкнул, наблюдая, как волк вновь качнул мордой.
— Что же непонятного? Камни обладают божественной силой до сих пор и созданы из слез самой прекрасной из красавиц. У богини на подобные вещи память хорошая, тем более венец Природы ей так и не достался.
— Р-р-р, — проворчал волк.
— Хочет ожерелье, получит.
Бренн закинул руки за голову и вытянулся на снегу, обманчиво расслабленно разглядывая темное небо. Эрхан понаблюдал за его задумчивым лицом и поднялся на лапы. Принялся принюхиваться, а после потрусил к краю берега и ступил лапой на лед.
— Нет, мой друг, — войд приподнялся на локте, — ты не сможешь перейти барьер. Снежная магия твоя суть. Чародеи услышат, явятся сюда, и тогда схватки не избежать.
Эрхан вернулся и сел, глядя на лорда, а тот покачал головой.
— Не хватало мне своих людей из-за женских капризов терять. Русло менять и подавно не собираюсь. Не всегда стоит слушать богиню, особенно если ей абсолютно все равно, как я достану камни.
Эрхан коротко рыкнул.
— Не все равно? — Бренн рассмеялся. — Уверен, что ей хочется от меня красивых жестов и подвигов во славу? Русло изменить, дюжину людей угробить… Я сделаю все проще.
И махнул рукой, позволяя полупрозрачной пелене сорваться с кончиков пальцев и полететь ввысь, растворяясь, расползаясь по холодному воздуху. Пройтись по лесу, задевая ветви деревьев, вплетаясь в дыхание живых существ, мирно спящих в своих гнездах.
Ночная тишина вдруг наполнилась стрекотанием и шорохом крыльев, а потом над деревьями взмыли птицы с сине-белым оперением. Они собрались стаей и, сделав круг, устремились через реку, легко преодолев магическую защиту. Против птиц не ставят барьеры, а крылья им дарованы, чтобы летать везде, будь то Северные или Южные земли.
— Сороки любят все блестящее, — хмыкнул войд, наблюдая, как одна за другой быстрые тени скрываются в пещере и вновь вылетают наружу. Он повел ладонью над снегом, сотворив из него хрустальный ларец.
Стук. Один камушек упал на дно, выскользнув из крепко сжавшейся лапы, а сорока, возмущенно застрекотав, полетела обратно в свое гнездо. Стук — еще один светящийся мягким теплым сиянием самоцвет улегся к другому. Стук, стук, стук — словно горох посыпался в жестяную банку.
— Тридцать три, столько Стужа насчитала, — проговорил войд, — все, как она и хотела.
И захлопнул ларец, собираясь взять его в руки.
Стук!
Последняя тень мелькнула в воздухе и, застрекотав, улетела, а от крышки отскочил черный камень.
Маг поднял его и стал поворачивать, внимательно рассматривая угольные бока. Лишь с одной стороны чернота оказалась сколота, а внутри светилась желтым сиянием гладкая поверхность.
— Все так все, — повторил Бренн, сжав руку, и улыбнулся довольно скалящемуся волку, — этот она не заметила. Выходит, что лишний.
Он легко поднялся на ноги и тут же обернулся к реке, быстро проводя перед собой ладонью. Невидимая преграда замерцала, скрывая обоих, а Эрхан тоже посмотрел на ту сторону.
Потрясая палкой, наружу выскочил пробудившийся сторож.
— Эй! — разнесся над рекой далекий голос. — Эй! Что за шутки? Кто тут есть? Эй! Люди! Люди! Кто слышит? — Палка в его руке вдруг засветилась, обратившись огненным чародейским копьем, а голос усилился во сто крат и долетел до дремлющей деревушки. — Просыпайтесь! Просыпайтесь! Камней нет! Камни пропали!
Бренн тихо рассмеялся и, потрепав волка по холке, шагнул обратно, неслышно растворившись в тени деревьев.
Утро началось с привычной спешки, которая не оставляла внутренней дрожи времени: умыться, одеться, заколоть волосы, надеть сапожки, меховую безрукавку, шапку и выскочить на крыльцо. Правда, в этот раз я у двери притормозила, не рванула ее, а открыла и вышла, стараясь ни об кого не споткнуться.
Снаружи было пусто, ворота открыты, и там по пригорку вниз шагали санами с учениками, направляясь в поле. Представлять, каково воинам после вчерашней медовухи, даже не хотелось, лишь мысль об этом вызывала головокружение, хоть я с этим сладким напитком меру знала. Не зря любили наши охотники в деревне приложиться к тягучему, душистому, пахнувшему медом питью.
Наверное, по этой причине сегодня все наставники предпочли в поле с магией играть, чем разминаться друг с дружкой и наглядно втолковывать ученикам, как от того или иного удара уклоняться следует.
Я присела на ступеньку, подперла подбородок ладонью, глядя, как солнышко разрумянивает искристый снег, и сумрачный лес светлеет, из таинственного превращаясь в сказочно белый, будто разрисованный умелой рукой богини Природы. Говорят, она все красивое очень любила, такие шедевры на любимой земле создавала, какие ни одному магу, ни одному художнику не доводилось сотворить. Но это все случилось, когда еще она была молода и до того, как родила обоих своих деток, брата и сестру, подарив им имена Яр и Стужа. Сама же, оставив подросшим детям наказ беречь и заботиться о земле и творениях своих, исчезла. Ушла ли куда по свету, взяв себе земной облик, или просто уснула, желая отдохнуть от нелегких трудов, а вероятно, и правду легенды вещали, будто полюбила бога иного мира. Мол, от него детей родила, но поскольку на земле им было вместе не жить, отправилась за любимым следом.
Природу по-разному среди людей называли, а одно из имен ее было Весна, и означало оно начало новой жизни. В честь богини-матери выбрала матушка мое непривычное для Северных земель имя.
Словом, сидела я и думала о легендах, притчи вспоминала, старательно направляя мысли в одно русло, чтобы не рассуждать, а появится ли маг? Он же к богине ушел, вдруг в ледяном дворце и остался. Что ему на урок с чародейкой спешить? Пока глаза раскроешь, оторвешь голову от снежной перины, выпустишь из рук гибкий стан той, которая одним взглядом способна навсегда мужское сердце пленить, куда-то спешить уже поздно будет. Заслужил ведь. Недаром после битвы все маги так и норовили урвать тепла женского и ласки, согреться хоть немного. Легко победы не даются. Я не приголубила, так другая тут же позвала.
Задумавшись, пропустила момент, когда снег зашелестел, соткав рядом с крыльцом мужскую и волчью фигуры. А ведь все это время я боялась в душе, как же смогу с войдом встретиться, не признавалась себе, что страшусь и одновременно жду этой встречи. Жду затем, чтобы в глаза взглянуть… А что я, собственно, хотела в них увидеть? Не изменилось ли чего? Что там могло измениться?
Равнодушие и холод плескались в мерцающей глубине. Как два колодца со студеной ключевой водой. Заглянешь, увидишь в прозрачной синеве свое отражение, а всмотришься глубже и застынешь, испугавшись того, что сейчас утянет в опасный, заманчивый мрак, и отшатнешься. Я вот на ноги подскочила, прижалась лопатками к резному столбу и замерла на выступе, на который тот столб опирался. Не вровень, но уже и не так низко по сравнению с войдом. Голову не пришлось далеко запрокидывать. Ох и зря я в глаза его посмотрела.
