Плохие помощники (СИ) - Лапина Маргарита (электронная книга .txt) 📗
У Енса дёрнулась нижняя губа. Он закрыл глаза и принялся массировать переносицу, под пальцами на смуглой коже появились светлые пятна.
Да как Амбер может? Променять Енса на вечера в обществе револтистов! Конечно, они теперь за одёжку ножки ей массажируют, но в жизни её будет всегда любить и принимать судьба, а не они.
— Амбер думает, что, если мы револтистов душевно примем, как братьев, то тут возникнет дивный новый мир, — Иона покачала головой. Глаза защипало от дурацких слёз бессилия, но Иона не дала им ходу. Ещё не хватало! — Конечно! Мир, где всем всё простится, и все будут счастливы! А я не могу себе позволить таких мыслей. Сколько нас осталось? По пальцам можно пересчитать. Только мы можем спасти Даскерию, её последние крупицы остались в нас. Если мы сейчас забудем о ней, то она исчезнет навсегда, и даже искать её никто не будет, как древний город. Она вырастила нас, а мы теперь просто забудем о ней?! Нужно прекратить беспредел. Я всех поставлю на место. Проверка на носу, и они не могут увидеть такую распущенность. Этот кошмар нужно прекратить. Даже земля, наверное, плачет под их комнатами. Я прекращу всё. Прекращу сегодня же. Едем обратно. Поехали!
Глава 12
Иона застегнула рубаху до самой верхней пуговицы и раскатала рукава в надежде, что такие меры предосторожности хоть немного защитят её от мерзкой атмосферы комнат револтистов. Глубоко вздохнув, Иона толкнула дверь и шагнула в чёрно-рыжий полумрак, откуда на неё дохнуло жаром, потом и нечистотами.
Они костры там разводят, что ли?
Иона шагнула внутрь, с трудом сдержав тошноту и отвращение, и плотно закрыла за собой дверь. Пути назад нет, сегодня она раз и навсегда разворошит этот гадюшник. Все знают, что здесь творится, но ни у кого не хватает смелости положить беспределу конец. А у неё, наконец, хватит.
По всему периметру комнаты что-то шевелится. Что-то блестящее, лоснящееся от пота и рыжее от свечей. Револтисты копошатся, точно черви в трупе кабана, Иона с Енсом когда-то нашли его в лесу. Равномерно и в такт. Кто-то стонет, кто-то смеется, кто-то разговаривает, а в целом комната громко гудит.
Иона двинулась вперёд, точно во сне. Мозг словно обложили ватой. Она перешагнула через части тел, скомканные тряпки, наступила на мокрое, мягкое, скользкое, твёрдое. Чья-то лапа схватила Иону за ногу и стянула сандалию. Другая уцепилась за лодыжку так крепко, что Ионе пришлось вслепую пнуть револтиста.
Но она шла, тщетно пытаясь отыскать Амбер в нагромождении полуголых или вовсе нагих тел. Револтисты совокуплялись на глазах друг у друга, на головах друг у друга. Мужчины с женщинами. Мужчины с мужчинами, женщины с женщинами!
У левой стены сплелась такая груда тел, что разобрать, сколько там людей, и кто что куда засунул, не представлялось возможным. Иона содрогнулась, сначала внутренне, а потом всем телом.
Перекошенные лица. Блестящие зубы. Мокрые волосы. Вонючие мужики. Капли пота, огромные, как роса. Бестолковые глаза. Развязные улыбки. Лапы, лапы. Иона шла, спотыкалась, влажные волосы хлестали по щекам, когда она крутила головой в поисках Амбер.
Великие небеса, пусть здесь не будет Амбер. Пусть всё окажется кошмаром или игрой воображения.
Амбер нашлась. Она лежала, одетая в одни шорты, на спинах мужчины и женщины, запрокинув голову, и её крохотные груди смотрели в потолок. У всей кучи наваленных рядом с целительницей тел вокруг рта запёкся белый налёт, такой же, как Иона видела у Ллойда. Пот каплями защекотал спину и лицо Ионы, она вытерла лоб рукавом рубашки. Нагнулась к Амбер и стала трясти её за плечи. И у целительницы такой налёт.
Голова подруги болталась, как у тряпичной игрушки, она раньше такие шила. Амбер стонала Ионе что-то нечеловеческое. Так же стонали остальные исследователи далёких космических пространств. Всё вокруг казалось замедленной съёмкой, тем страшным фильмом о револтистах, которым воспитывают и пугают детей. Невозможно жить в таких условиях и оставаться людьми. В безделье и праздности. Без работы. Без возможности обменять труд на одежду и необходимые для поддержания человеческого облика вещи. Без неба над головой, без своего дома, без гигиены жилища и тела. Это не люди, а какие-то существа, они нечленораздельно хрипят, совокупляются, и они все пустоголовые и бездушные.
Куда бы ни поехал револтист, он прихватит Револт с собой.
Иона так сильно вцепилась в Амбер, что хрупкие плечи целительницы совсем побелели. Завтра, наверное, появятся синяки. Подруга потеряла где-то одну серёжку-сердечко. Нужно привести Амбер в чувство, забрать, вынести отсюда. Облить холодной водой, дать лекарство… или что в таких случаях обычно делают? Нужно спасти её, пока она не умерла здесь от отравления. И никто не должен её такой увидеть.
Но Амбер ведь сама пришла. Увидела, что у них есть наркота, и не предприняла никаких мер. Более того, сама накачалась до беспамятства и предпочла провести вечер на липких телах, а не в своей огромной удобной кровати. Иона положила подругу обратно на потную спину мужика и встала, вытерла руки о шорты.
— Остановитесь! — прогремел её голос. — Немедленно прекратите! Сейчас же!
Револтисты, кажется, начали понимать, кто к ним пришёл. Те из них, кто лежал в обнимку и то ли спал, то ли бредил, стали продирать глаза и приподниматься, глядя на Иону. Те, кто совокуплялся, тоже прекратили занятие. Некоторые притихли, в глазах нарисовался испуг. Другие нахмурились, но тоже замерли в напряжённом ожидании. От волнения у Ионы скрутило в узел внутренности. Сейчас что-то будет, сейчас изменится всё, так или иначе, раз и навсегда.
Из объятий двух мужиков вылезла Эра, потная, мокрая и совершенно голая, тёмная, как ствол чёрного дерева. Она упёрла руки в бока и с вызовом посмотрела на Иону. У Ионы зашумело в ушах от злости. Пусть эта выскочка только попробует сказать поперёк хоть слово!
— Чего ты сюда пришла? Это наши комнаты и наше свободное время. Наша свобода. То, что вы у нас не можете отобрать, хоть вы и совсем помешались на контроле и замуровали себя в своих правилах.
Иона сжала руки в кулаки. Амбер рядом с ногой Ионы тихо простонала и всхлипнула.
— Вы это прекратите, — ледяным тоном сказала Иона. Злость и волнение схлынули, оставили вместо себя холодную решимость. — Хватит. Достаточно развлеклись. Если вам хочется продолжать так жить, завтра вам подгонят транспорт на Револт.
Как она и ожидала, револтисты дрогнули, их глазёнки забегали, пошёл испуганный шёпот. Одуревшие от жары, вони и наркоты, они, наконец, начали приходить в чувство.
— Сдайте мне немедленно все ваши запасы наркотиков. Немедленно, или я перерою здесь каждую тряпочку, каждый карман, каждый рот.
От напряжённого ответного молчания у Ионы волосы на затылке зашевелились. Она рискнула встать посреди комнаты, одна против толпы, в любой момент какой-нибудь револтист мог чем-нибудь огреть её сзади, и поминай, как звали.
Но она стояла гордо и прямо, возвышалась над всеми.
— Мы вас так раздражаем! Не даём покоя. Вы хотите отобрать у нас всё, что ещё не отобрали, проконтролировать всё, что мы делаем, но не можете. Вы просто завидуете нам, — Эра рассмеялась истерически и страшно. — Завидуете и не можете себе признаться. У нас хватило сил вырваться из вашей системы, а у вас — нет. Вот и осталась вам одна радость — шпынять нас! Но вы всё равно несчастны, все несчастны. Каждый из нас был ранен проклятой системой, но теперь мы свободны. Наши тела и наши души свободны! Мы можем быть собой, можем быть настоящими. Теми, кто мы на самом деле есть, без дурацких попыток всунуть себя в эти бредовые правила. Вы никогда не справитесь с нами. Сколько бы ни отняли, в какие бы условия ни засунули нас. Мы всё равно будем появляться, потому что будут люди «неправильные». Те, которые не вписываются в рамки ваших умных-разумных древних людей.
— О какой «ужасной» системе ты говоришь? — закричала в ответ Иона. Вся комната притихла и наблюдала за перепалкой. Иона пришла не одна, за ней сейчас стояли отец и миллионы погибших даскерийцев. — Что может быть ужаснее, чем приносить людям пользу работой, при том именно той, для которой ты создан? И получать за это всё, что тебе нужно? Так плохо жить в хорошей квартире? И что может быть ужаснее, чем решать душевные проблемы, а не бегать от них в наркоту и забытье? Ужаснее, чем работать над собой и быть честным человеком? Что может быть ужаснее, чем забота и счастье рядом с человеком, с которым вы были одним кусочком небес? Ведь тебе так этого не хотелось, что ты аж на Револт укатила! И хорошо, что твой ненаглядный бросил тебя! Каждый, кто хочет отобрать чужую судьбу, должен страдать!
