Небо и земля. Том 1 (ЛП) - Хол Блэки (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗
— Острые специи раздражают желудок и вызывают различные заболевания, — заметила Риарили.
— Не слышал о таком. По крайней мере, среди даганнов никто и никогда не болел.
"Потому что у вас окаменелые внутренности" — подумала Айями, благоразумно промолчав.
— Если провести аналогии между едой и характерами, то получается, что вы, даганны, энергичны и склонны к риску. Любите играть с огнем, не боитесь опасностей и приключений.
— Вы правы, Аама. Мы темпераментны. Любим ощущать огонь на языке, любим держать его в руках. Нам нравится его покорять, укрощать, приручать, — ответил Имар, и особая интонация в его словах могла бы показаться двусмысленной, но не стала таковой в силу бесхитростности и наивности переводчиц.
— Должно быть, наша пресность вызывает у вас, даганнов, скуку, — сказала Айями простодушно.
— Не будьте категоричны, — улыбнулся Имар. — При кажущейся простоте амидарейской нации мы до сих пор ломаем головы, пытаясь разобраться в вас.
— Приятно слышать. Девушки, оказывается, мы — загадки.
Переводчицы рассмеялись. Так бы и шутили, но Айями бросила случайный взгляд — а к дверному косяку прислонился второй заместитель полковника. Стоит и смотрит на веселящуюся компанию. Наверное, проходил по коридору и услышал смех.
От испуга кусочек оладьи встал у Айями поперек горла.
— Посторонние дела в рабочее время? — не то спросил, не то утвердил А'Веч.
— У нас обед. И у Айями сегодня день рождения, — пояснила робко Мариаль.
— Время, затрачиваемое на прием пищи, не регламентировано. Мы не намерены оплачивать ваше безделье, — отчеканил он. — Возвращайтесь к работе.
Переводчицы разошлись по своим местам. А через пять минут помощник второго заместителя полковника принес текст на амидарейском с устным указанием: Айями лин Петра отложить прочие дела, перевести статью до окончания рабочего дня и отнести перевод руководству. Разве уйдешь домой пораньше, получив срочное задание?
Старалась Айями, корпела. Статья оказалась небольшой — журнальная страница с показателями амидарейской экономики за военные годы и с выводами. За полчаса до окончания рабочего дня Айями сбегала в приемную на третий этаж и передала помощнику A'Веча отпечатанный листок. Не успела вернуться в комнату переводчиков, как появился помощник, вернув исчирканную работу и резолюцию: "Переделать. Срочно". Айями, закусив губу, пробежала глазами текст. Ошибки незначительные, в основном, второй заместитель полковника переставил слова в предложениях. Ничего не попишешь, придется задержаться после работы. Айями тщательно исправила недочеты и отнесла второй вариант перевода в приемную. С вежливой улыбкой отдала помощнику и вернулась обратно. Не успела накрыть печатную машинку футляром, как дверь распахнулась, заставив вздрогнуть.
— Что это? — спросил грозно А'Веч, потрясши листком.
— П-перевод, — пролепетала Айями.
— Это не перевод. Это промокашка. Туалетная бумажка для сортира. Тебя нужно учить и учить, как слепого кутенка. Изволь перевести грамотно.
Так и потекло время. Айями, закусив губу, карябала предложения на даганском и протягивала подполковнику, а тот, усевшись напротив, читал и размашисто перечеркивал.
— Заново.
У Айями дрожали руки, а в глазах стояли слезы. Разве можно сосредоточиться, когда он прожигает взглядом? Да еще безмозглой назвал. Неправда всё и придирки! Ошибки мелкие и давно исправились, просто А'Веч придумывает любые предлоги, испытывая терпение. Наверное, ждет, когда Айями взорвется и выльет на него негодование. Сидит и постукивает по столу от нетерпения, мечтая вышвырнуть с работы в день её рождения. Не дождется.
А'Веч зачеркивал, исправляя, Айями покорно выводила строчки. Говорите, земля квадратная? Будет вам квадратная земля. Считаете, что солнце зеленое, а трава красная? Как пожелаете.
А второй заместитель полковника читал и чиркал.
— Отвратительный перевод… Хуже не бывает… Здесь ошибка в управлении. Не "развитие тормозит", а "развитие тормозится"… "Меры приняты", а не "предприняты"… Не "согласно наблюдений", а "согласно наблюдениям"…
У Айями вырвался судорожный вздох. За окном давно стемнело, наверняка Эммалиэ волнуется.
В комнату заглянул Имар. Уже раз десять заглядывал, не меньше.
— Может, хватит? — спросил вполголоса, наклонившись к уху господина заместителя.
— Не хватит, — отрезал тот.
— Внизу её ждут мать с дочерью.
— Подождут.
— Послушай, Веч…
— Не мешай. Перевод требовался к четырем часам. Время идет, а результата нет. Похоже, мы и до полуночи не управимся.
Секундная стрелка на наручных часах А'Веча накручивает мгновения, а Айями переводит и переводит. Уж и не соображает, что нужно господину заместителю. Пять минут назад требовал написать так, а сейчас перечеркал и хочет, чтобы выглядело иначе. Лишь бы не расплакаться.
— Вымучили наконец-то, — сказал А'Веч кисло. — Печатай.
— До завтра не потерпит? — спросил Имар, заглянув в комнату.
— Не потерпит.
И пока Айями печатала перевод — на последнем издыхании, с лихорадочным румянцем и с рыданиями, подступившими к горлу — А'Веч устроился подле и наблюдал. Раз! — каретка влево. Вот тебе! Два! — каретка влево. Получай! Три! — каретка влево. Подавись своим переводом!
Айями рывком выхватила листок из зажимов.
— Радует, что печатаешь без ошибок, — сказал А'Веч, пробегая глазами по строчкам. — В дальнейшем рассчитываю на старательность и тщательный подход к моим заданиям. Понятно?… Не слышу. Мои требования ясны?
— Д-да, — выдавила через силу Айями. Скажи она больше, и плотину прорвет. Слезы хлынут ручьем.
— Свободна, — заключил он и вышел из комнаты.
Айями навела порядок на столе, накрыла машинку футляром и, одевшись, погасила светильники. Вышла в коридор, притворив за собой дверь. Точнее, руки-ноги шевелились, накрывая, гася и спускаясь по ступеням, в то время как грудь раздирала мешанина из обиды, злости и непролившихся слез. В пустом фойе к Айями кинулась упаренная дочка:
— Мама! Мы узе заздались!
Со стула поднялась Эммалиэ в расстегнутом пальто. Потому что упрела, дожидаясь больше часа.
— Всё в порядке? Я думала, тебя… — замолчала она, не договорив. "Думала, что арестовали и расстреляли" — сказали её глаза.
— Всё отлично. Меня учили работать правильно, — сказала Айями громко и весело.
Эммалиэ действительно разволновалась, обеспокоившись долгим отсутствием Айями. Несмотря на сгущающуюся темноту, одела Люнечку потеплее и повела к ратуше. В фойе справилась у дежурного о переводчице Айями лин Петра, и тот ответил на даганском, а что сказал — непонятно. Тогда Эммалиэ попросила позвать Л'Имара, его имя запомнилось по рассказам Айями. Дежурный позвонил по телефону, и офицер, явившийся вскоре, успокоил встревоженных ожидальщиц, объяснив причину задержки на работе.
— Потерпите. Аама выполнит задание и спустится.
И они терпели. Ждали, сидя в сторонке. Люня, устав, начала капризничать, и Эммалиэ стоило больших трудов занять девочку, чтобы она не путалась под ногами у проходящих даганнов.
***
— Принципиально тыкать носом? Принципиально именно сегодня, а не завтра? — спросил Л'Имар, зайдя в кабинет вслед за вторым заместителем полковника. Тот уселся в кресло и с хмурым видом принялся разглядывать свежеотпечатанный перевод.
— Принципиально, — ответил, бросив листок в корзину для мусора.
— Ты придирался. Назло.
— Не твоё дело. Не вмешивайся. И найди машину. Пусть их отвезут.
Л'Имар молча кивнул и вышел.
***
— Наверное, вы ошиблись, — сказала неуверенно Айями, когда даганский солдат открыл заднюю дверцу автомобиля.
— Никак нет. Приказано доставить домой.
— Все-таки вы ошиблись. Вышло недоразумение, — Айями обернулась к соседке за поддержкой, но та тоже растерялась.
— Ой, а это настоясяя масинка? — воскликнула Люнечка. — И коёса настоясие? Мам, ну давай, — захныкала, дергая за руку. — Ну, поехали. Нас дядя отвезет. У меня нозки устали, и зивотик рыцит.
