Записки средневековой домохозяйки - Ковалевская Елена (е книги .txt) 📗
Так вот впоследствии они уже более внимательно стали прислушиваться ко мне, а потом и вовсе совета стали спрашивать. Здесь нашлось место, где мне в очередной раз удалось найти приложение моим способностям.
Первым делом мы открыли еще одну комнату, что примыкала с той стороны камина. Оказалось, что она под завязку была забита старой мебелью. Однако мы ее разгрузили, кое-что из обстановки сразу использовали, другое отложили на починку, а третье сильно пораженное жучком-древоточцем сожгли как дрова, в том же камине. Теперь у нас образовались две вполне теплые комнаты, в одной из них спали мужчины, в другой мы — женщины. Правда из окон поначалу сквозило, пока я не вспомнила кое-что из институтской науки и советского быта. Я сгоняла парня Меган — Питера — в деревню, чтобы тот выпросил у местного гончара или печника немного жирной глины. Потом добавила в нее немного нутряного жира, размешала, и получившейся замазкой тонко-тонко промазала там, где стекло входило в раму. Во второй комнате окна оказались не в свинцовых переплетах, как в кухне, а в деревянных правда тоже с мелкой разрезкой, а небольшие стекла, кроме как небольшими гвоздочками ничем к рамам не крепились. И естественно, что в неплотности свободно сквозил холодный воздух. Пришлось замазывать все поверх. А второй способ утепления — легендарное заклеивание окон, матерчатыми полосами на мыло. Я отобрала у Дейдры изношенную простынь и, взамен выдав ей отрез нового полотна, приступила к работе. Поначалу женщины с немалым удивлением взирали на мои действия, но потом поняли в чем суть. И мы дружно закончили это дело уже через пару часов.
Данный текст выложен на СамИздате. Если вы читаете данный текст его на другом сайте, значит, его выложили без разрешения автора. Если вы купили текст, то знайте — это черновик — и его можно бесплатно прочесть на странице автора на СамИздате. Любое копирование текстов со страницы без разрешения автора запрещено.
Долгими вечерами при свете одной единственной лампы (земляное масло для нее как называли его местные, а для меня если переводить на понятный язык — плохоочищеный керосин, стоил дороговато) для яркости окружив их наполненными водой бокалами и фужерами из господской посуды, брошенной здесь же в усадьбе, мы шили. У нас было две важных задачи — первым делом одеть меня, поскольку шелковые платья, что подарил герцог — не годились для деревни, а вторым — постельные принадлежности.
Для начала мне сшили из шерстяной ткани юбку в пол и пару блузок, поверх которых я надевала жилетку. Так было гораздо удобнее, нежели платье целиком кроить. А потом решили, когда все уже будут обеспечены спальным, сшить мне хотя бы еще одну смену верхней одежды.
День удлинялся, и дел находилось все больше. Я с мистером Порриманом обследовала дом и с радостью выяснила, что перекрытия в порядке. Дерево что пошло на них оказалось лиственницей. В нескольких комнатах под чехлами сохранилась мебель, и я распорядилась, чтобы до оттепелей ее перенесли под непротекающую крышу. Сейчас мы ютились всего в двух комнатах, но летом я планировала расширить наше жилище. Нам же нужно будет чем-то обставляться!
И вот в один прекрасный день мы, наконец, добрались до теплицы. Естественно, она оказалась в плачевном состоянии, НО все ее проблемы решались довольно легко. Половина стекол оказались только треснувшими, другую половину я решила, что буду вставлять заново, забрав их из дома из окон нежилых комнат. Я заставила мужчин аккуратно вытащить рамы предварительно расстеклив их, и перенести в дом, чтобы уже там, в тепле, отремонтировать. Поначалу они втихую возмущались, но когда я вечером, достала из сумки пакетики с семенами, и выложила их перед ними… Конечно, у всех сперва был шок. Яркие принты, красивые фото, призванные, чтобы покупатели не смогли оторвать от них взгляд. Такого они еще никогда не видели.
— Вот теперь я верю, что наша Хозяйка не отсюда, как королева Флоренс Пришедшая, — выдохнула Дейдра, с упоением разглядывая пакетик с семенами турецкой гвоздики. — Они как живые! Такая красота!
Мои домочадцы (слугами их называть у меня уже язык не поворачивался) передавали друг дружке из рук в руки яркие пакетики и с интересом, граничащим с мистическим восторгом, рассматривали.
— Миледи, а это редич? — спросила Меган, указывая мне пальчиком на картинку, на которой красовался ярко-красный пучок этого овоща. — А то здесь незнакомо написано.
— Редис, — поправила я ее.
— Редич, — упорно повторила девушка. — У нас называют его так.
И это словно послужило сигналом: мне тут же все начали показывать пакетики с картинками и спрашивать, как у меня называется тот или иной овощ, травка или цветы, что изображены на них. Некоторые названия были несколько искажены, но в произношении однозначно угадывался смысл — базилик оказался базилем, эстрагон — тарагоном. А некоторые не изменились: морковь осталась морковью, свекла-свеклой, капуста-капустой… Правда с брокколи вышел забавный случай — ее тут считали цветком и использовали для украшения клумб. В некотором роде оно так и было, а то, что ее можно есть — не знали.
Порой мне казалось, что мне все знакомо в этом мире, однако в другой момент преподносился такой сюрприз!… Если одно воспринималось как само собой разумеющееся, то другое могло устроить такие выверты, что предсказать было сложно. Как та же капуста и баклажаны… Они, например, здесь были очень маленькие и невероятно горькие, и их использовали как лекарство для очистки организма. Перец, тот, что сладкий, использовался только как специя — паприка. Его сушили, измельчали, а просто так не ели… А вот сельдерей как раз только по второму назначению употребляли. Как афродизиак.
Какое пунцовое лицо у женщин стало, когда я спокойно подтвердила, что и его буду сажать!
Поначалу я даже не поняла, чего они завозмущались. Правда потом когда пояснила, что я его ради листьев выращивать буду, поскольку они являются ароматной специей, а не ради корней (тут я соврала, поскольку в малых количествах и не каждый день, корень тоже лишь специя, а вовсе не виагра) — все же успокоились, но нет, нет, да косились в сторону мужчин.
Так мы перебрали все пакетики, что я накупила тогда. А было их около сотни с лишним. Конечно, цветов там было предостаточно, но и прочего хватало. В своем мире я как сумасбродная дамочка, впервые получившая бразды правления, собиралась попробовать все это на своей даче, а вышло, что буду пробовать здесь.
Мои домочадцы опознали почти все растения, изображенные на пакетиках. Разве что стручковая фасоль вызвала легкое недоумение, пока я не пояснила что это, да несколько цветов — виолы и петунии. Нет, они, конечно же, видели похожие, но не настолько большие и столь разнообразной окраски, которой добилась современная селекция. Единственным растением, которое оказалось им незнакомо абсолютно, оказался помидор. Меган предположила, что это яблоки, но после крайне эмоционального разъяснения мистера Гивела, сдобренного яркими эпитетами об уме девушки, на чем именно те растут, смутилась и оставила свою идею. Дейдра (а оказалось, что она до возвращения в Адольдаг служила горничной во вдовьем доме маркизы Мейнмор) сказала, что они очень похожи на плоды пасленового деревца, только очень большие. Мол, такие в комнатах у миледи стояли. И мне пришлось развеивать эти предположения, и попытаться на пальцах объяснить, что же именно это за овощ, и чем он отличается от тех, что стояли в горшочках у свекрови.
Через четверть часа бурных дискуссий, я выдохлась и только пообещала, что они всё увидят своими глазами, главное только теплицу починить.
Мужчины под моим руководством, сначала расчистили теплицу от снега, потом восстановили деревянный каркас, на который должны будут опереться рамы, и местами поправили каменную кладку, на которую эти самые каркасные брусья опирались. Я заставила разобрать торцевую стену и переложить ее ближе к середине. На теплицу прежних размеров у нас бы стекол не хватало, а если ее площадь уменьшить где-то наполовину, то вполне доставало. В тепле мужчины застеклили рамы, точно так же промазав самодельной замазкой из глины, и водрузили на место.
