Белый дирижабль на синем море (СИ) - Лесникова Рина (версия книг txt) 📗
Потом был еще сеанс. А потом еще и еще. Николь уже не боялась ходить на них без Александра. Без него было даже легче рассказывать про свою жизнь, про Зонгера. Про Коську. И про то, что ненавидит всех мужчин. Ну, кроме брата. И Джеймса. И его, доктора Нейда. Ну и, пожалуй, Макса. Они говорили о многом. И опять Николь плакала, рассказывая про Коську. Но уже без надрыва и желания искупить своею смертью его смерть. Ночные кошмары отступили.
И вдруг на одном из сеансов доктор заявил, что у Николь стоит ментальный блок. Не разрушительный, не смертельный, но он есть. Судя по всему, скрывает какие-то давние воспоминания. В Империи ставят такие, если хотят купировать очень болезненные воспоминания. Это делается в самом крайнем случае. Но даже ее случай таковым не посчитали и лишь пытались сгладить последствия психологической травмы. Все же, даже эти тяжелые эпизоды являются частью жизни.
О чем могли быть те заблокированные воспоминания? Что-то страшное? Страшнее казни Коськи и еще восемнадцати человек? А вдруг, это касается папы? Доктор честно предупредил, чем может обернуться взлом подобного блока. Но желание выяснить, что же ей приказали забыть в Либерстэне, перевесило. И вот Николь уже ждет встреча с еще одним доктором. Настоящим менталистом. Специалистом в Империи таким же редким, как она сама.
Последние предупреждения и наставления, замеченная толика сочувствия в пронзительных темных глазах напротив, серебристый маятник на длинной цепочке, и очертания кабинета расплываются, чтобы исчезнуть совсем. И вот Николь опять маленькая шестилетняя девочка, а рядом неугомонный изобретательный рыжий друг. Они планируют побег, перебираются через забор. Побег почти удался. Но вдруг во двор интерната опускается незнакомый дирижабль. Последующие крики. Бесславное возвращение. Кабинет директора, и Зонгер за столом. Вот как они познакомились. Вот еще когда он узнал про ее дар. Узнал, но молчал сам и велел молчать подчиненным. Уже тогда решил, что его не устраивает второй уровень маленькой магини-целительницы. И он ждал. Ждал как паук, пока девочка вырастет и родит ему высокоуровневых магов-универсалов, во всем послушных воле отца. Вот же дрянь! И к маме для этого же прилип. А вдруг дар передался от нее? Какая же он дрянь!
– Николь, Николь! Пожалуйста, придите в себя! Вы здесь, в безопасности! С вами друзья. Ваш брат с вами, Николь! Дышите! Вдох-выдох, вдох-выдох. Вот так, все хорошо. Все будет хорошо!
Кажется, ее с силой обхватили руками. Дышать? Воздух со свистом врывался через сведенные челюсти. Николь открыла глаза, оглядела кабинет, сфокусировала взгляд на сосредоточенных врачах и испуганном Александре. Зонгера рядом нет. А жаль. Сейчас ему не поздоровилось бы.
– Николь, воспоминания настолько ужасны? – спросил менталист. – Может, стоит вернуть блок?
– Нет. Я не хочу это забывать. Просто… я теперь знаю, когда впервые увидела… – здесь она запнулась, словно губы никак не хотели произносить ненавистное имя, – когда увидела Зонгера. Но там было и хорошее. Теперь я знаю, откуда у меня появилась мечта о теплом море и белом дирижабле. Саша! Я должна попасть на море! Ради Коськи и его мечты.
***
Николь сама не думала, что Александр воспримет ее слова так буквально. Но уже через две недели к поездке все было готово. Домик Геренов в Кадагане уже ждал их. Как-то вдруг сразу собрались в отпуска все преподаватели, которые готовили Николь к вступлению в диверсионный отряд, тяжелобольные дети шли на поправку. Появилось свободное время, а все доктора: и лечащие, и коллеги дружно настаивали на том, что ей требуется полноценный отдых, ибо негоже загонять до полусмерти столь ценного кадра.
Настораживал Александр. Он явно что-то скрывал от сестры. Поздно приходил домой. Пару раз даже звонил и, долго и путанно извиняясь, сообщал, что не сможет прийти, и не будет ли обижаться сестренка, если переночует одна. А перед поездкой вообще, стал сам не свой.
– Саша, – Николь первая начала разговор. Сил не было смотреть на то, как мучается брат, – я же вижу, у тебя что-то случилось. Рассказывай! У нас не должно быть секретов. Я пойму. Даже если ты скажешь, что планируется вылазка за Стену. И вы хотите это сделать без меня!
– Ники, моя Ники! – и опять они вдвоем завалились в жалобно скрипнувшее кресло. – Все-то ты у меня понимаешь. Хорошо, я признаюсь! Кажется, я влюбился! И, кажется, мне отвечают взаимностью!
– Ты? Влюбился? И почему я до сих пор не знаю, кто она? – захотелось выбраться из объятий и для устрашения упереть руки в бока, но он, не иначе как опасаясь грозного сценария, лишь крепче прижал сестренку к себе.
– Ты ее знаешь, – тихо шепнул Александр, щекотнув теплым дыханием шею под ушком.
– Только не говори, что это Суси! – застонала Николь.
– Свят меня, свят, – дрожь, прошедшая по Сашиному телу, была весьма натуральной. – Это Анита Артани.
– Доктор Артани? Ты влюбился в доктора Артани? Но как же так? – Николь растерялась. – Она ведь совсем не имеет дара? И… старше тебя.
– Всего на два года, это не важно. Важно, что она ответила мне взаимностью, сестренка!
– Доктор Артани хорошая девушка, – осторожно начала Николь, но Александр не дал ей договорить. Он подскочил с кресла прямо с драгоценной ношей на руках и закружил по комнате.
– Я знал, что ты одобришь, сестренка! Ты у меня самая лучшая! И ты не будешь против, если Анита поедет с нами?
– Все так серьезно?
– Даже если не так, где, как не на отдыхе, проверить чувства? И получить твое веское заключение! – Александр смешно придавил кончик носа Николь.
– Хорошо, – важно заявила Николь и рассмеялась, но потом, заметив, как мнется брат, махнула рукой и сказала: – Вижу, у тебя есть что-то еще. Выкладывай все сразу!
– Ники, ты не будешь против, если Макс поедет с нами? Понимаешь, у него же тоже отпуск…
Невозможный Макс тоже хочет поехать? Хотя, что здесь странного? Ведь дом, в который они собрались, принадлежит родителям Макса, и он имеет на него не меньше прав, чем Александр. Отчего же так екнуло сердце? Не иначе, как от расстройства. Ну уж нет, не будет Николь расстраиваться и-за какого-то бабника. Хотя, уточнить все же стоит:
– Он поедет с очередной Суси?
– Нет, Макс будет без посторонней девушки, – брат как-то странно глянул на Николь.
И опять сердце сделало очередной кульбит. Да что же это такое!
– Без девушки? Впрочем, какое наше дело, правда? Наверное, рассчитывает найти кого-нибудь прямо на месте. Это же Макс.
– Зря ты о нем так. Макс способен на серьезные отношения. Просто еще не встретил девушку, из-за которой померкнут прелести других. Или же боится признаться. Даже самому себе, – туманно заявил Александр.
– Пусть разбирается. Нас это не касается, правда? У тебя есть Анита. А у меня есть ты. Я буду радоваться, глядя на вас.
***
Как оказалось, радоваться, глядя на влюбленную парочку, можно недолго, и лучше все же делать это на расстоянии. Первое смущение, вызванное встречей с бывшей пациенткой, быстро прошло, и доктор Артани или Анита, как звала ее теперь и Николь, просто таяла от счастья в объятиях любимого. Да и Александр не отставал. Ежеминутные ласковые касания, мимолетные поцелуи, многообещающие взгляды. И это только внешняя сторона их отношений. А ведь Николь видела больше. Между Сашей и Ани бушевал пожар. Пожар истинной страсти, в которой было мало места посторонним, даже сестре. Со временем, это, конечно, уляжется, и, может быть, когда-нибудь они достигнут таких же ровных отношений, какие были у Джеймса и Лилианны. А пока. Пока находиться рядом с влюбленными было тяжело. Их эмоции как-то неправильно действовали на Николь. У сладкой парочки хватало такта не заниматься любовью в квартире Александра, если там была его сестра, но даже если они просто целовались за стенкой, Николь чувствовала это. И… кажется, начинала понимать, о каких чувствах говорили подруги. И вроде бы ее это совершенно не касалось, но отчего же то, что так сладко зарождалось в груди, текуче-предательски уходило в низ живота и навевало совсем ненужные мысли?
