На перекрестке миров (СИ) - Кандела Ольга (книги TXT) 📗
— Меряй.
Девушка послушалась, а я тем временем принялся подбирать обувь для себя. Взгляд неожиданно наткнулся на лежащую посреди прилавка вещицу из темного металла, напоминающую шишку. Что это, пряжка какая-нибудь? Протянул руку, намереваясь пощупать странный предмет, как вдруг Шед довольно чувствительно наступил мне на ногу. Я тут же отвел руку в сторону и ухватил первые попавшиеся туфли. Успел почувствовать запястьем колкий поток тепла, исходящий от шишки, и растерянно уставился на расшитые золотыми нитями матерчатые туфли с загнутыми носами.
— Кут бутут! — радостно закивал торговец, тут же забыв о споре и глядя в мою сторону. Шед возопил с отчаянием в голосе, потрясая кулаками, перепалка возобновилась, а я, от греха подальше отставил роскошный товар. Если мне не изменяет память, «кут» по-нашему — пятьдесят.
В конце концов, полукровка с сапожником пришли к какому-то соглашению, и Шед из-под прилавка показал мне шесть пальцев. Я отсчитал нужное количество серебристых кругляшей и удовлетворенно переступил с ноги на ногу. Скромные кожаные сандалии пришлись впору, с размером Роксаны я тоже угадал, так что первую часть нашего плана можно было считать выполненной.
— Руки б тебе оторвать, антреец, — буркнул мне в ухо полукровка, когда мы свернули в следующий торговый ряд. — Чтоб не лапал, что попало.
— А что, попало? — уточнил я, скользнув взглядом по сторонам и проверяя, нет ли рядом свидетелей нашего разговора. По счастью, народу в этом ряду было куда меньше, зато в воздухе изрядно прибавилось запаха специй. Ближайшие прилавки были заставлены подносами с горками сушенных фруктов и глиняными баночками всех размеров.
— Охранный амулет.
Вспомнив «шишку», я заинтересованно покосился на Шеда:
— И как это работает?
— Если торговец сам не снимет с товара метку, ворюге метров через пять не поздоровится. Кожу начнет нестерпимо жечь, потом наступит резь в глазах и, в конце концов, он просто рухнет обездвиженным. И не надо меня спрашивать, как это работает, понятия не имею.
Я вспомнил, что торговец обувью, прежде чем вручить нам покупки, производил над ними какие-то странные манипуляции, крутя на пальце массивный перстень.
— Сурово у вас тут с ворами обходятся, — хмыкнул я.
— Ну, а что ты хотел? Меры безопасности. Зато ни один невидимка товар не упрет. Да и трогать амулет никто, кроме хозяина, тоже не может. Хотя дураков, честно говоря, обычно не находится…
И Шед, не дожидаясь ответа, снова вырвался вперед. Впрочем, я уже отчего-то перестал болезненно реагировать на его подколки. Привык, не иначе.
Лавируя за полукровкой в толпе, мы, наконец, оказались в спасительной тени, отбрасываемой городской стеной. Стена эта, опоясывающая верхние кварталы, при ближайшем рассмотрении оказалась гигантской — мне пришлось хорошенько задрать голову, чтобы увидеть венчанный острыми пиками край. Сложенная из массивных каменных блоков, по цвету она была неотличима от бурой земли. От этого казалось, что сооружение это вырастает прямо из-под ног. У подножия стены тоже шла чередом своя жизнь — сидели прямо в пыли оборванцы, клянчащие подаяние; высунув языки, тяжело дышали разморенные зноем длинномордые бродячие псы; группка хорошо одетых горожан о чем-то негромко переговаривалась, пуская по кругу глиняный кувшин с узким горлышком.
Идущий впереди Шед неожиданно обернулся и сунул мне цветастый платок, усыпанный блестящими медными бляшками. Я растерянно перекинул чалму из руки в руку, а потом сообразил и сунул ее под мышку. Судя по тому, что у лотка с тканями мы не останавливались и ни с кем не торговались, цветастый наряд Шед попросту стянул по дороге. А я даже и не заметил. Вот ведь проныра! А еще соловьем про охранные амулеты разливался! Хотя, возможно, не все торговцы могут расщедриться на такую «безделицу».
Медные кругляши звенели на ходу, и я крепче перехватил свою ношу. Надо бы как-то нацепить эту чалму Роксане, но не переодевать же ее у всех на виду? Найти бы какой неприметный уголок.
Словно услышав мои мысли, полукровка вдруг свернул за стоящие тесным рядком самоходные повозки. Я скользнул следом, потянув за собой тихонько охнувшую Роксану.
— Стой смирно, — скомандовал анье и принялся разворачивать обновку.
На то, чтобы закрепить чалму на девичьей головке ушло минут двадцать — не меньше. Проклятая тряпка никак не хотела держаться — скользкая ткань так и норовила сползти с волос, а длины уголков не хватало, чтобы сделать надежный узел. Монетки на платке издевательски позвякивали, Роксана посмеивалась, намекая на нашу с Шедом криворукость. Но рано или поздно, коварный платок таки сдался, и, довольные результатом, мы двинулись дальше.
В скором времени миновали местный фонтан — вертикальную каменную плиту, по которой струились водяные нити, собираясь в похожие на ракушки чашечки. Наскоро наполнили флягу и вскоре влились в поток горожан, направляющихся, по всей видимости, в Верхний город.
Ворот как таковых тут не было. Внутрь вела прямоугольная арка, по обеим сторонам которой высились статуи боевых арисов, стоящие на задних лапах. Тучные тела, массивные бивни, шипастые накладки на брюхе — все было выполнено столь мастерски, что я невольно восхитился талантом местного скульптора.
У входа, как и ожидалось, стояла стража. О том, что это именно стража, я догадался по длинным деревянным копьям с металлическими наконечниками. В остальном же выставленные у стен Хамелеоны ничуть не походили, скажем, на солькорских дозорных. Ни тебе выправки, ни обмундирования. Никаких иных знаков отличия. Не поймешь, то ли эти полуголые верзилы под два метра ростом представляют местную власть, то ли это жулики, обирающие обычных жителей.
Впрочем, скорее всего статус вояк можно было прочесть на одной из татуировок, что сплошь покрывали шеи, головы и голые торсы эврийцев. И я остро пожалел о том, что плохо разбираюсь в традиционных ингирских рисунках. Сейчас бы это очень пригодилось.
Поудобнее перехватил веревку, за которую вел притихшую Роксану, и первым направился к воротам. Шед благоразумно юркнул мне за спину. В конце концов, роль хозяина тут принадлежала именно мне, и рабу не стоило высовываться.
Помимо нас, у ворот топталось несколько бедняков — одежда их имела вид весьма плачевный. Нищие о чем-то оживленно спорили с одним из стражей, кажется, тот отказывал им в проходе, да еще глядел с видом величайшей брезгливости и пренебрежения.
Я уже поравнялся со входом и потянулся к кошельку, чтобы заплатить за себя и спутников, как вдруг один из нищих бросился ко мне. Ухватил за рукав и стал что-то судорожно лепетать, заглядывая в лицо. Я не мог понять ни слова, но судя по тону незнакомец что-то просил. Точнее это была незнакомка. Женщина почтенных лет. Глаза ее были пугающе тусклыми, от прежней желтизны там не осталось и следа. Но больше всего меня напугало не это.
У эврийки отсутствовала часть лица. Будто кто выдрал кусок от уголка рта и до самого виска. И еще несколько таких же прозрачных пятен расползлись по морщинистой шее и открытому плечу. Издалека эти мелкие пятна можно было принять за язвы. Но сквозь отсутствующую часть щеки я видел столь же четко, как через прозрачное стекло.
Зрелище было столь непривычным и отвратительным, что я дернулся от эврийки, словно от чумной. Ладонь машинально легла на рукоять плети. В тот же миг к женщине бросился другой нищий. С силой оттащил ее в сторону. Лицо его было испещрено такими же «язвами».
Что это? Неудачная попытка исчезновения, или странная эврийская болезнь? Никогда прежде мне не приходилось сталкиваться с подобным. Что уж говорить о моей спутнице. Я обеспокоенно обернулся к Роксане, но в тот же миг страж окликнул меня, явно поторапливая.
Я вложил несколько монет в широкую смуглую ладонь, кивнул на спутников, жестом показывая, что эти двое со мной, и быстрым шагом пересек границу Верхнего города. Лишь пройдя несколько метров, позволил себе замедлить шаг и, остановившись в тени каменного строения, обернулся к спутникам.
