Заклятые враги (СИ) - "Владислава" (книги онлайн полные .txt) 📗
- Я прошёл с ним четыре войны в одном отряде, - возразил мужчина. - Я помню его ещё совсем ребёнком, когда умер его отец. Да подери нас Первый, тридцать лет уже прошло с тех пор, как я увидел его впервые, даже ты, Кальтэн, знаешь нашего короля хуже. И ты думаешь, я способен принять какой-то жалкий дух за него?
Он повернулся. Дарнаэл, возможно, ничего и не слышал - он стоял далеко, всё так же равнодушно, ни на что не опираясь, но в позе что-то изменилось. Ирония, раздражение чувствовались даже тут, на таком расстоянии - Тьеррон скрестил руки на груди и, очевидно, усмехался.
Любое сомнение значило его победу.
И, конечно же, такого его знала большая часть армии. Весёлого, способного посмеяться над кем угодно - и в первую очередь над самим собой.
- Войско моё, эй! - окликнул он вновь - волшебство всё так же заставляло голос звучать звонко и быть услышанным в каждом уголке огромного элвьентского лагеря. - Если вы поднимете головы и посмотрите на небеса, то увидите там тучи. Я очень надеюсь, мне не придётся торчать тут до ночи под дождём, пока вы наконец-то определитесь, кому верите?
Где-то вдалеке послышался громкий гул отрядов. Совсем ещё мальчишки; одной королевской шутки для этих детей, ровесников Дарнаэлова сына, с головой хватало поверить в то, что это именно их правитель. Дар никогда не относился к своему народу с презрением - но, впрочем, всё это было таким…
Знакомым.
Кальтэн вздохнул.
- Это не может быть он.
Почему он так отрицает? Потому что Дар, его друг, никогда не убил бы его любимую Тэзру. Там, на возвышении, просто хорошая подделка - подделка королевы Лиары, всегда завидовавшей своей советнице.
Но стоит только армии поверить, что это и вправду Тьеррон, кем бы из них тот мужчина не оказался, они примут его сторону. И никакой войны с Эррокой не будет, и Кальтэн не сможет отомстить. Он чувствовал, как кровь билась в голове, как страшная боль будто бы насквозь прорезала его тело - нельзя отступать.
Тэзра умирала тогда, когда он обращался льдом. И все её суждения, все её мысли - всё это запуталось в разуме Кальтэна. Он перевирал их, перекручивал, пытался пояснить - он уже не знал, желает ли смерти своему извечному другу Дарнаэлу или, может быть, всего лишь проклятой королеве за его спиной. Как всегда, Лиара спряталась в нору, не принимая ни единого судьбоносного решения - сначала щитом стояла её советница, теперь мужчина, который никогда не дождётся от неё чего-то большего, чем любовь - хоть капли уважения.
Или, может быть, Фэз думал уже о себе?
Он сделал шаг вперёд, уверенный и бодрый, а потом двинулся к скале, больше ни с кем не разговаривая. Вся армия замерла - там, дальше, они даже не могли отличить своего короля - тот оставался просто силуэтом, точкой на фоне зелёных холмов. Они не видели ни знакомых черт лица, ни уверенного взгляда синих глаз, ни издевательской улыбки на губах. Не видели, как рука ложится на эфес шпаги - король не признавал тяжёлые, громоздкие, неудобные мечи - не замечали того, как трава колышется у него под ногами от с трудом сдерживаемого волшебства. Его чар - чар, которые будут признаны в любом уголке огромного королевства Элвьенты. Единственного вида магии, которым когда-либо пользовался Дарнаэл Тьеррон.
Первые ряды - там, где за линией костров ощетинились сначала оружием молодые и лениво коснулись своих мечей, луков, копий - и даже револьверов, заморских, привезённых из удачного похода королём, ещё не вошедших в привычку, - ветераны, - ждали перемирия. Перемирия с огромным войском, состоявшим из одного человека. Пушки развернули - теперь они могли попасть разве что в воздух, разорвать его треском заряда. Все они опустили руки - все они отбросили то, чем могли защищаться, старомодное, задержавшееся ещё из прошлых веков и войн при Дарнаэле Первом, и новое, введённое в их государстве только при молодом короле, одним махом преодолевшим военное отставание Элвьенты от заморских государств.
Он вытащил их однажды из болота, которое поглотило Эрроку. Он вернул былую мощь рухнувшего почти, расколовшегося на множество маленьких кусочков государства. Разумеется, они верили ему - все они должны были ему не одну жизнь.
Многие из ветеранов помнили молодого короля - ещё двадцатисемилетнего, когда он только на волне громкой, кровавой революции вернулся в родной дворец, когда позволил своей матери выжить - и занял трон. Сколько они выпили за одним столом? Сколько раз нападали на чужие войска, отхватывая по кусочкам то, что прежде принадлежало Элвьенте - Элвьенте ещё Первого, при котором воспылала их незыблемая граница?
Тогда, много лет назад, им хватило только одного. Им хватило одного внимательного взгляда - чтобы определить портретное сходство даже не с самим собой, ведь за восемь или девять лет многое меняется, и принц тоже перестал быть птенцом - а обратился в гордую птицу. Орёл, ворон, кто?
Они только вытягивали из своей памяти портреты Дарнаэла Первого - и видели, что человек с его силой, внутренней, пусть и не волшебной, им лгать не может. Что однажды он всё-таки вытащит их из того кошмара, в который загоняла Элвьенту его королева.
И теперь им всем не понадобилось много времени, чтобы вспомнить. И всего несколько секунд после - чтобы действительно поверить в то, кем он был. Смотреть в глаза с гордой уверенностью за своего короля, с честью. Армия Элвьенты не терпела слабости и предательства; всё это выметалось легко и быстро - на войнах. Сейчас, на зелёных холмах и посреди долины, там, где Элвьента и Эррока прежде были разделены огромными стенами границы, войско замерло, не в силах двинуться дальше, и было готово принять с вражеской державой мир, если так пожелает их король.
Все они знали - Кальтэн шёл туда, чтобы продемонстрировать верность своему королю. Чтобы склониться перед ним - короткого кивка вполне будет достаточно, - и пригласить к своему войску. Разумеется, чтобы наконец-то эта невидимая сила, всегда толкавшая их в бой, встала на их сторону - а после пусть уж король сам решает, куда им выдвигаться.
И только Антонио, пожалуй, понимал - по тому, как шёл его отец, как опустил голову, как он сжимал в руке револьвер, почти невидимый для ветеранов и молодых воинов, - что от верности Дарнаэлу Второму в Кальтэне осталось только само чувство.
У него больше не было короля. Не было лучшего друга. Не было человека, который столько лет был готов рискнуть собственной головой - венценосной, между прочим, головой - ради Фэза. У него перед глазами осталась одна только проклятая Тэзра.
Антонио всегда был верен своей матери. Но даже он не оставался столь поразительно слеп и глух к окружению. Он выполнял то, что она хотела, конечно, пытался соответствовать, но мысленно - только мысленно, - понимал, что на деле его мать никогда не была хорошим человеком. Он не дождался от неё ни единого доброго слова, не сумел ощутить ни капли любви.
И он понимал, что мстить за её смерть некому. Он бы сам - будь чуточку смелее, - выстрелил бы матери в спину, только чтобы всё закончилось. У них не было выбора - ни у парня, ни у его отца, - и Дарнаэл просто лишил их этого извечного камня на душе.
Но было слишком поздно об этом думать. Кальтэн наконец-то поднял руку с револьвером, прицелился - и было понятно, что он успеет выстрелить ещё до того, как кто-либо его обезоружит. До того, как Дарнаэл успеет отскочить - там просто некуда.
Узкая скала - это его смерть. Падение или выстрел - разве важно?
Он и не видел Кальтэна - всё ещё смотрел на свою армию, и зелень обвивала его ноги. Стоит ему только погибнуть - как волшебство вырвется на свободу, и море волшебной травы окутает армию, похоронит и Фэза, и всё войско.
Антонио знал - будь тут кто-либо из его однокурсников… Кальтэна можно было бы остановить. Либо точным, уверенным заклинанием, либо бесконтрольной магической вспышкой. А он не мог ничего. Он был слишком слабым, слишком пустым с точки зрения волшебства.
Но он столько лет провёл в Вархве, что должен быть способен хоть на какие-то чары, пусть слабые, едва заметные, неощутимые.
