Избранницы правителей Эёрана: история демонов Нарака. Трилогия (СИ) - Свадьбина Любовь
– А‑а, эм‑м… да, – соглашается Лисса. – Помогло.
И правда помогло: страхи безжалостно потеснены вполне определёнными мыслями с участием Мада.
Эти мысли скрашивают дальнейший путь через набитый насекомыми лес, отвлекает от боли в утомлённых вчерашним забегом мышцах. Всё чаще Лисса поглядывает на Мада, пытаясь понять, нравится она ему или нет.
К вечеру они уже неспешно выбираются из леса и, медленно шагая вдоль реки, доходят до небольшого поселения в кругу частокола.
Местные крестьяне сжаливаются над «ограбленными путниками», как представляются Лисса и Мад, дают им миску с кашей на двоих и несколько шкур, разрешают переночевать в домике для сушки целебных трав на окраине поселения.
Там темно и пахнет просто одуряюще. После скудного ужина и купания в реке Мад и Лисса вместе, натыкаясь друг на друга в темноте домика, расстилают тёмные шкуры на полу, ложатся близко‑близко, их руки соприкасаются. Усталость притупляет все чувства, но Мад улавливает отголоски нежного трепета в своём сердце. Помедлив, обхватывает Лиссу и прижимает к своей груди, но та, слабый человек, уже сопит и даже не просыпается от его прикосновения.
Вздохнув, Мадаарис выпускает уже зудящие рога и чуть не стонет от наслаждения. Вот так, с рогами, с тихо посапывающей Лиссой у сердца ему становится так хорошо, что ему самому удивительно, что может быть настолько хорошо и спокойно – и это во вражеском Эёране!
***
– Работать? – удивляется Шаакаран и приподнимает голову с двойной циновки, постеленной теперь в комнате Манакризы. Хвост у него подёргивается. – Я должен работать?
– Да, а ты думал? – Манакриза гребнем прочёсывает свои длинные тёмные волосы. Теперь, когда в её комнате живёт мужчина, она занимается этим сама. Не пригласишь же маму зайти, когда он лежит тут, демонстрируя качество эпиляции. – Здесь все работают.
– Совсем все? – ещё больше удивляется Шаакаран.
– Да.
Он задумчиво смотрит в тускло освещённый потолок, лишь тихое подёргивание хвоста выдаёт несколько раздражённый ход его мыслей. Наконец Шаакаран выдаёт:
– А воины из совета сильнейших тоже работают? У них какая нагрузка?
Манакриза застывает, так и не доведя гребень до кончиков волос. Изумлённо разглядывает Шаакарана.
– Ну а что? – ничуть не смущается он. – Я работать не хочу, поэтому согласен на должность, где меньше всего делать надо, а они вроде только болтают. Болтать я могу.
– Они не просто болтают, они решают судьбу клана. И они сражаются, если этого требует ситуация.
– Но не бегают, сопровождая караваны торговцев или охраняя каких‑то непонятных людей. Риззи, я демон и работать не обязан, особенно на людей.
Строгий взор Манакризы не так пугает Шаакарана теперь, когда он знает, как улучшить ей настроение к обоюдному удовольствию, но всё же заставляет подобраться.
– А что за работа? – интересуется Шаакаран: ничего же страшного нет в том, чтобы просто спросить, да?
– Сопровождение большого каравана. У нас не хватает воинов, но с тобой – другое дело, ты же оказался таким великим воином, – что ж, и Манакризе не трудно его похвалить, понимает уже, как он это любит. – Заодно поищем нюхача вашего, вдруг он ещё здесь, узнаем, как попасть в какой‑нибудь другой мир. Здесь мрачновато.
– И маникюр нормальный не делают, – вздыхает Шаакаран.
– И маникюр нормальный не делают, – поддерживает его в правильном направлении мыслей Манакриза. – Так что нюхача надо искать, а для этого идеально подойдёт путешествие с караваном. Он ведь тоже, скорее всего, придерживается стандартных маршрутов, на которых можно встретить больше людей и большее их число проверить на магический потенциал.
– Ну, хорошо, так и быть, я поработаю, – соглашается Шаакаран и перекатывается на бок, кончиком хвоста тыкает Манакризу в обнажённую коленку, скользит по бедру.
Придвинувшись ещё ближе, Шаакаран, напрягшись, пушистым мягким кончиком выводит на животе и груди Манакризы завитки и круги. Она ещё пытается сопротивляться, заняться волосами, но по тому, как наливаются горячим румянцем её щёки, Шаакаран понимает, что работой заниматься они отправятся позже. Сильно позже. И… он совершенно не злится на того демона из доставщиков, который бросил его в этом мире.
***
Штаб по спасению Шаакарана заканчивает анализ первых сводок сообщений от неравнодушных. Относившиеся к инкубу сразу отсеиваются, но оставшиеся ничего не проясняют. Даже информация о том, что Шаакарана видели с наездниками кажется скорее фантазией безумца…
И тогда руководство штаба назначает награду за информацию о местоположении Шаакарана.
Десять миллионов – сумма просто фантастическая… но ради спасения Котика слишком много состоятельных женщин готовы на всё.
Сумма награды впечатляет не меньше, чем само известие об исчезновении местной звезды.
Демон, бросивший Шаакарана в мире Онриз, мог бы жить на них всю жизнь, он бы на них развернулся, он бы…
Но в то время как по всем каналам и большинству сайтов Нарака мелькает информация о будоражащей умы награде, этот самый демон, который мог бы точно сказать, где оставил Шаакарана, сидит на берегу реки и в прекрасном рассветном покое ловит рыбу.
Он давно мечтал сбежать из Нарака, мечтал попасть в один из прекрасных миров с природой, заняться рыбалкой. И когда бросил демонокота‑полукровку в беде, понял, что самое время скрыться, ведь демонокоты очень и очень мстительные.
И вот демон сидит на берегу, слушает птичьи трели, следит за качающимся на водной глади поплавком и не знает, что в родном Нараке его ждёт целое состояние…
***
Когда Гатанас размышлял о том, что истинная пара после определённого уровня сближения будет жаждать оказаться рядом друг с другом, он был прав.
Леонхашарт в полной мере ощущает эту тягу, несмотря на то, что он чувствует присутствие Насти в кольцевом городе, чувствует: с ней в порядке – если не считать постоянно вспыхивающих оттенков беспокойства.
Тягу к Насте поджидающий убийц у себя дома Леонхашарт пытается компенсировать информацией из сети. Конечно, он старается замаскировать свой настоящий интерес – уверен, что за трафиком в его доме следят.
Так он ищет информацию о пропавшем Шаакаране, ведь в связи с Шаакараном рассказывают о Насте и выкладывают её фотографии.
Он ищет информацию об идущих сейчас шоу (и некоторые даже включает на телевизоре), чтобы выскочила информация о самом грандиозном и скандальном шоу «Найди себе пару» и фотографии участниц, чтобы посмотреть рекламные баннеры, на некоторых из которых – Настя, чтобы скользнуть взглядом по заголовкам, по первым строкам статей и прочитать о восхищении ею, о том, что пятнадцатая невеста на последнем испытании была похожа на саму Шааршем.
Леонхашарту Настя кажется самой прекрасной, для него это несомненно, но ему приятно, что и другие оценили её красоту, увидели сходство с божеством – так её легче примут в Нараке.
Только его не радует информация о новом этапе шоу – танец парами: претит, раздражает, выводит из себя мысль, что какой‑то инкуб, пусть даже с удалёнными железами соблазнения, будет прикасаться к его Насте!
Изгнать эту мысль Леонхашарту не помогают ни работа кулаками по мешку, ни плавание наперегонки с Саламандрой, ни уничтожение присланного с едой взрывного устройства (поганые убийцы никак не хотят явиться лично!)
Все мысли только о Насте в чужих руках, о том, что кто‑то чужой будет вдыхать её запах, смотреть в её изумительные глаза и прижиматься к гибкому горячему телу!
Эти мысли сводят Леонхашарта с ума, и он всё сильнее и сильнее боксирует по мешку, жалобно скрипят крепления.
Настя в чужих руках!
«С этим нужно что‑то делать», – решает Леонхашарт, когда от его яростного удара разрывается плотный кожаный мешок и металлические шарики наполнителя с раздражающе весёлым цокотом разбегаются по полу.
