Ветер Безлюдья (СИ) - Татьмянина Ксения (лучшие книги .txt) 📗
— Тебя хотели убить близкие? — Изумилась я, не зная таких деталей. — Уверен? Ты не монстр, не ври.
— Тебе не хватает хорошего жизненного урока, чтобы поумнеть. Макнет так с головой в какую-нибудь беду урод, которому ты доверяешь и думаешь, что «не такой»… и прощай, Ромашка, хорошая девочка…
Я подперла щеку ладонью и смотрела на Гранида, который сидел напротив в компьютерном кресле с таким видом, словно сделал мне вызов оскорблением и ждал результата. Ну, не понимала я, отчего он такой недовольный! И если бы он знал, насколько мне было все равно на его язву. Даже тот факт, что сейчас родители так меня подкосили с обвинениями, я не связывала именно с ним. Я могла потратить деньги на что угодно, пропутешествовать их, например — не важно. Меня волновала только моя жизнь, только моя начинающаяся сказка с Дворами, с чужими мыслями и с новыми людьми. С потеряшками, а не с такими, как Гранид. И меня, как ни странно, действительно не волновало — кто и за что его хотел убить. Эта история в моем сознании была «случайно попавшей» в канву событий. Как примесь, как мусор, как что-то чужеродное. И оно закончится вместе с тем, как Гранид восстановится и съедет.
— Можно и сейчас съездить, — ответила я после того, как он выдохся ожиданием. — Сегодня у меня планов точно нет, а вот завтра после девяти утра еще могут появиться. Одевайся.
Люблю тебя, дурака…
В метро я зашла в наушниках. В обоих ушах и со включенной музыкой. Мне хотелось быть «глухой» на это время, и вежливость по отношению к Граниду не волновала. Громкая эпичная музыка, которая играет на эмоциях и напрочь отгоняет размышления. Мое воображение уже подыграло музыке штормом, старинным парусником, пальбой из всех орудий по борту пиратского судна.
Мы вышли на нужной станции, поднялись на маленькую площадь и пошли до входа в трущобы. Музыку я отключила, но один наушник на всякий случай в ухе оставила. Мысли Гранида я не улавливала, и ни чьих, кто был в поле зрения, тоже. А на заброшенных улицах мы и вовсе остались одни.
— Тебе как, сразу туда провести?
— Да.
При свете дня места воспринимались иначе. Видно дальше и пустота была объемнее. Даже звуки разносились меду домами с большим эхом, чем в темноте. Или так казалось.
— Я ведь не успокоюсь, пока не объяснишь, Ромашка. Ты зачем на меня деньги слила? Ну, не можешь же ты быть настолько бескорыстной дурой, чтобы спустить сбережения на незнакомца. Откуда доверие? Есть причина, и я хочу ее знать.
Я едва не закатила глаза к небу, уже сцепляя зубы. Ответила, как можно серьезней:
— Люблю тебя, дурака.
— Эльса!
— Да откуда же я знаю? Чисто на эмоциях. Сложилось так все в тот раз. Подсунь мне следователь эту бумажку в другой день, не подписала бы, наверное. Пофиг мне. Я этих денег никогда и не ощущала, это какие-то виртуальные цифры были на то будущее, которое еще мне и не представляется даже. А там еще слова «приют», «обречен», «не спасти». А я ведь уже тогда и скорую тебе вызывала, и дожидалась, и на вопросы отвечала, время тратила. Получается — зря? Уже морально вложилась, а теперь «не выживет»? Жалко же, саму себя жалко. А еще такой фактор сыграл — всего лишь подпись поставить для подтверждения. Если бы мне сказали — иди и по восемь часов в день впахивай для спасения, или иди уболтай двадцать человек его лечить, или еще что-то, что требует моральных и физических затрат, я бы десять раз подумала. А подпись поставить легко. Раз, и вопрос решен одним сканом, за секунды. На тот момент для меня скопленные деньги были цифрами, которые никак не влияли на мою жизнь именно сейчас. Что они есть, что их нет. Это потом откат пришел, что я как бы теперь не защищена материально в будущем. Но уже прошло. Старость и пенсия это не скоро, накоплю снова. А с пропиской та же история. Куда тебя девать? Привет приют, в котором ты на хлебе и воде загнешься без лекарств? Если и выживешь, то станешь инвалидом, и, получается, все предыдущее спустить. Обнулить, как в помойку выбросить. Опять жалко. Не тебя. Время свое жалко, траты свои жалко. Так что лучший вариант именно такой — откармливайся и до свиданья, и тебе хорошо, и я не сожалею. Жить с тобой не весело, ты грузишь, но это ненадолго, надеюсь. Доволен ты таким объяснением?
Гранид шел рядом с таким задумчивым видом, что глаза совсем запали в тень, а на лбу образовалась вертикальная морщина.
— Пусть это обидно прозвучит, — решила добавить я, — но вот что и как там у тебя в жизни, мне плевать. Я тебя не знаю. У меня свои близкие есть, за которых душа болит или радуется. И еще всякое важное-важное. Ты не маньяк и не монстр, этого хватает для спокойствия.
— Почему так уверена?
— Мы, девочки, очень верим интуиции. И полагаемся на ощущения. И большего, чем «я так чувствую» ты не услышишь. Доволен теперь или как? Будешь меня еще доставать?
— Посмотрим.
Мне опять пришлось побывать в этом месте — опять перед глазами выросли две шестнадцатиэтажки, опять я подумала о своем заброшенном родном дворе и квартире. Как же тоскливо было здесь в это зимнее время. Гранид от меня отстал, ушел в сторону и обходил все по радиусу от того места, где он буквально сидел на земле. Особенно тщательно он осмотрел все по направлению своего прихода, которое я указала. Мы даже вместе продвинулись туда, но кроме пустого двора и запечатанных подъездов ничего не нашли.
— И полиция ничего не нашла. А они обыскивали весь квартал.
— Я знаю, — мрачно согласился Гранид, — следователь даже говорил, что с собаками по моему следу шли, но те сбились быстро на одном месте. Словно я из воздуха возник.
— Тогда чего здесь надеешься найти ты?
— Что-то для памяти. Как отрезало про все. Одни смутные ощущения, как будто знаю дорогу куда-то…
— Тебе когда следующее лекарство принимать?
— Только вечером, нянечка… А что?
— Предлагаю, раз уж тут, зайти к моей тете.
— Дай еще полчаса.
Он заметно устал и замерз. Ему нужно было теплее одеваться, чем человеку здоровому и полному сил, но опять же я промолчала и не полезла с советами. А то опять обзовет «нянечкой», а это оказалось неприятно. Гранид носил одежду, что купил соцработник. Куртка ему велика, свитер с широким воротом не особо грел, но ничего нового взамен Гранид себе не купил, хотя деньги на счету были.
Пока мы возвращались до метро и ехали в другую часть трущоб, он заметно сдерживал дрожь. У него движение желваков выдавало напряженно сцепленную челюсть. Руки плотно сложил на груди, спрятав пальцы под локтями, горбился. А когда дошли до квартиры, был уже совсем бледен.
— Я пришла! И я не одна. — Выкрикнула я с порога во все легкие, надеясь перекричать телевизор.
Он работал так громко, что я даже встревожилась из-за непривычного. Заглянула в зал не разуваясь и увидела тетю, увлеченно смотрящую канал магазина на диване.
— Проходи пока на кухню.
Первым делом я налила горячего и крепкого чая Граниду, добавив туда травяного отвара. Я его всегда оставляла для тети в одном-двух термосах, смотря на сколько дней оставляла ее одну. Он выпил, и даже ничего язвительного не сказал в ответ.
— Пообедаем здесь, не против?
— Хорошо.
Так хотелось сказать что-то вроде «послушный мальчик», что я не сдержала улыбки.
— Активируй ее!
От неожиданности я едва не подпрыгнула — тетя Эльса стояла в дверях кухни и протягивала мне карточку лотерейного билета.
— Я выиграла. Я хочу, чтобы ты сейчас же активировала ее!
— Ладно.
Тетин персоник был ограничен по своему функционалу, но перечислить деньги туда можно.
— И сколько выиграла? — спросил Гранид, заметно пришедший в себя после питья. — Секрет?
— Тетя Эльса, познакомься, это Гранид Горн. Гранид, это моя тетя по отцу, моя тезка.
— Скорее! — Старуха как и не видела постороннего на своей кухне и не обращала внимание на то, что мы оба что-то сказали. Она трясла карточкой и смотрела только на нее.
— Сейчас.
