Затерянные в солнце (СИ) - Волк Сафо (серия книг TXT) 📗
Сейчас по отвесным склонам справа и слева от нее осторожно карабкались сальваги. Их шкуры на фоне покрытых пеплом снежных заносов совсем не выделялись, и Леде приходилось напрягать глаза, чтобы разглядеть их. Если бы она не знала, что ее окружает десять тысяч сальвагов, то увидеть их точно бы не смогла. Она надеялась, что не смогут сделать этого и дермаки, особенно, учитывая начавшуюся в горах метель и клубы пепла и дыма, которые взбивал в остатках Рощи Великой Мани водопад.
Найрин и Торн пришли всего несколько часов назад, найдя Леду в укромной долине меж скал, где она дожидалась приказа Великой Царицы и хоть какой-то весточки с фронтов. Фатих пробыла с ней недолго, всего несколько часов: она была нужна на фронте, и Леда не смела просить ее задержаться дольше. Оставаться одной посреди заснеженной долины было невыносимо, а потому, собрав свои пожитки, Леда ушла вглубь леса, попросив у Сейтара разрешения разместиться поближе к сальвагам. Он против не был, и последние дни стали для Леды самыми удивительными за всю ее жизнь.
Молчаливые забывшие свою кровь оборотни приняли ее настороженно, но спокойно. Они не прятали от нее своих дурашливых щенков, серыми клубками катавшихся по снегу между деревьев, они делились с ней своей довольно скудной добычей и с интересом наблюдали своими голубыми глазами, как Леда обжаривает ее на огне. По ночам они позволяли ей присутствовать при своей песне, когда вожак каждой стаи садился на снег и вытягивал узкую морду к небу, а остальные члены стаи обступали его со всех сторон и вострили уши. И тогда хриплый каркающий плач летел к молчаливым темным небесам, плач по ушедшим временам и потерям, что ждали их впереди.
Здесь было около пяти сотен стай, и всех их возглавлял Сейтар, выбранный общим голосованием сальвагов как самый умный, спокойный и достойный того, чтобы представлять народ. У Сейтара тоже была своя стая: примерно поровну самок и самцов, которые держались с достоинством и честью, тенями следуя за ним, куда бы он ни пошел. Леда с интересом приглядывалась к ним. Для сальвагов почетный эскорт был именно эскортом, а не охраной: никто из вожаков не стремился посягать на первенство Сейтара или бросать ему вызов. Щенки тоже считались почти что общими: никто их не обижал и не гнал, даже если они визгливым счастливым клубком выкатывались на территорию, занятую соседней стаей. Взрослые относились к ним с терпеливым пониманием и лишь крайне редко позволяли себе увесистый тычок тяжелой мягкой лапой тому из щенков, кто слишком уж зарывался и расшаливался.
Они совсем как анай, думалось Леде, когда она сидела у своего маленького огонька, грея над ним руки и разглядывая, как живет странный и дикий народ, с которыми они были соседями столько лет. Они заботятся друг о друге, помогают друг другу, вместе воспитывают своих детенышей. Неужели же первые пришедшие сюда сестры не видели этого? Или просто не хотели видеть?
Осмелевшие щенята, попривыкнув к присутствию Леды, с любопытством облепляли ее со всех сторон, таращили на нее свои синие глазенки, в которых было столько сознания, что они гораздо больше напоминали ей маленьких деток, чем зверят. Они еще не умели общаться образами на том уровне, как это делал Сейтар, не могли формулировать сложные понятия или задавать вопросы. Однако они присылали Леде забавные картинки, которые имели для них смысл: толстый дикобраз, распушивший иголки, недовольно фукающий в своей норе ёж, теплый весенний ручеек, прогретый солнцем, и следы маленьких лапок на мокром песке, которые вот-вот смоет течением… Леда не понимала, что они хотели ей сказать, но от щенят пахло земляничным любопытством и искристым смехом, а потому она с удовольствием чесала их за широкими ушами, брала на руки и баюкала, пока те дремали, подставляя толстые теплые животы под ее пальцы. Остальные сальваги, заметив, как она относится к их детенышам, совсем осмелели и перестали ее бояться, и с тех пор каждый вечер один или два из них приходили к ее костру, ложились в снег рядом с ней, вытянув далеко вперед свои изящные длинные лапы, и начинали неторопливую беседу.
Их интересовало многое, почти что все из жизни анай. Они спрашивали, почему анай строят дома из камня и пекут мясо вместо того, чтобы есть его сырым, ведь так питательнее. Они спрашивали, почему те делают из веревок силки или роют охотничьи ямы вместо того, чтобы с честью сразиться со зверем грудь в грудь и победить его. Они спрашивали про домашних собак и волов, про крыши из соломы и кусачий металл, про то, кто такие Жрицы, и почему все остальные им кланяются. Они задавали тысячи вопросов, и Леда не всегда могла ответить на них правильно, но ей было приятно, что сальваги интересуются ими. В их интересе она не чувствовала злого умысла или желания раздобыть ценную информацию, чтобы использовать ее потом в своих целях. Им было просто любопытно, и наконец-то у них появилась возможность это любопытство удовлетворить.
Теперь уже Леда знала многих из них по именам. Сальваги помнили старые имена своего народа еще с того времени, когда анай и не существовало на свете, и гордились тем, что называют своих детей именно именами, а не кличками и образами, как прозывали себя волки. Больше всех внимания к Леде проявляли два сальвага из стаи Сейтара: молодой и дурашливый самец Витар и красивая серебристая самка Ариана, которая носила под сердцем первых щенков Витара. Оба они просиживали возле ее костра дольше всех и болтали с ней охотнее всех, а Витар даже пытался шутить и попросил попробовать на вкус немного ашвила, который Леда все-таки сохранила в своей фляге. Это был еще тот ашвил, что когда-то принесла ей Фатих, только теперь ей было не жалко делиться им. Перед смертью легко быть щедрой, мрачновато думала Леда, но все ее темные мысли сразу же ушли прочь, как только молодой сальваг, нализавшись горького ашвила, опьянел и принялся ковылять на заплетающихся лапах вдоль костра, вывалив из пасти язык и поскуливая. Образы, которые он при этом передавал всем вокруг, были настолько глупыми, что смеялась над ними не одна Леда. И угомонился он только после того, как Ариана, ухватив его зубами за загривок, макнула мордой в сугроб и держала до тех пор, пока он не перестал брыкаться.
Сейчас эта парочка была где-то неподалеку. Леда чувствовала их: они посылали ей ощущение приободрения и обещания, что все наладится, они звали ее на охоту, на последнюю охоту против дермаков, и Леда мысленно отвечала тем же, подбадривая их перед битвой. Как странно Ты порой шутишь, Милосердная, с жизнями Твоих дочерей! Я никогда не думала, что у меня будут друзья среди сальвагов! Ну, не считая Лэйк.
Леда почувствовала на себе чей-то взгляд и обернулась. Сейтар смотрел на нее сквозь метель, которая намела маленькую белую шапочку на его пушистом носу, смотрел и улыбался, и Леде стало как-то легче.
Отвернувшись и глядя на долину внизу уже совершенно другими глазами, она сказала:
— Мы отвлечем всех их на себя так, чтобы им и в голову не пришло, что кто-то может попытаться подобраться к Источнику Рождения. Правда, на плато прямо перед входом в пещеру дежурит два Псаря: сальваги их чувствуют. С ними вам придется разбираться самим: нам так близко не подойти. И это нужно сделать как можно тише, чтобы они не подняли тревогу.
— Я займусь этим, — кивнула Торн. — Все равно их энергия Источников не берет.
— Хорошо. Тогда мы ударим отсюда, — палец Леды указал вниз. — А вы идите к пещере. Я буду держать их здесь столько, сколько смогу. Сейтар пошлет небольшой отряд в сторону плато, чтобы они поддержали вас, если понадобится. Но там очень сложно спускаться. Если сальваги смогут проползти и не сорваться, то помощь придет. Если же нет…
— Мы справимся, — спокойно кивнула Торн. Поймав пронзительный взгляд зеленых глаз Найрин, она вновь, увереннее, повторила: — Мы справимся. Все получится. Постарайтесь увести их как можно дальше от нас — это самое главное.
— Хорошо, — кивнула Леда. — Только вот мне все-таки кажется, что гораздо надежнее вам было бы просто пройти через Грань и выйти прямо на плато, за спинами у Псарей.
