Универ Вредной магии (СИ) - Шин Миара (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
Хриплый рык надо мной и шипящее:
— Это все, госпожа ведьма?
— Нет, — сосредоточенно ответила я.
" Пункт седьмой. Все постельное белье и скатерти должны стираться раз в неделю, для ковров и занавесей допустимо два раза в месяц".
И вот, после всего этого, я расписалась "Григорьева Станислава", завизировала список и протянула Гераку.
Глава 7
Черт, глядевший на меня с такой ненавистью, что становилось сразу ясно: о легкой смерти мне мечтать не стоит — двумя пальцами взял лист, и, продолжая его нести, как самую прескверную гадость, с прямой спиной и нервно дергающимся хвостом, удалился из кабинета.
— Тебя живьем закопают, — совершенно уверенно проговорила Агата.
Остальные не сказали ни слова, но судя по взглядам, с Агатой были совершенно согласны.
И тут все наши карты заговорили разом: "Отвратных, Немирова/ Зельман /Сан/ Кинжал/ Злобнер/ Григорьева".
Учитывая, что фамилии наши прозвучали в унисон, мы как-то все растерялись и уже потрясенно выслушали: "Форс-мажорные изменения расписания. В университете "гости". Кабинет покидать запрещено!".
И все как-то меланхолично расселись по местам, тетради пооткрывали, учебники. И я тоже, даже учебник открыла…
А потом из меня словно разом вышибли весь воздух. Весь, до капельки. И, сама не знаю, почему, но я вдруг встала, как-то пошатываясь, и, вообще непонятно, с чего, подошла к двери, открыла…
— Григорьева, ты бы вернулась, — сказал кто-то, кажется, Светлана.
Но я уже выходила в коридор…
Коридор? Это был Ад! Натуральный, реалистичный, жуткий, с призраками летающими, бродящими умертвиями, ручейком лавы под стеночкой, псами преисподней, зарычавшими на меня разом, живой плесенью, перемещающейся по потолку…
Но псы! Огромные, черные, шипастые, зубастые, с лапами и когтями, поблескивающими ядом, с алчным блеском в алых глазах, с плавной хищной походкой…
И когда эти трое монстров, глухо рыча, двинулись ко мне, одна часть меня скончалась в обморок, вторая застыла истуканом, а что-то, вот совсем не мое, требовало идти вперед…
И тут одна из жутких собак ада прорычала:
— Студентка, вернитесь в учебное помещение.
Изумленно вытаращилась на монстра.
— Ты чего мне глазки строишь? — рыкнул тот. — Назад пошла!
Сверху слетело приведение, покрутило пальцем у виска и сообщило:
— Гости у нас, понимаешь? Хор-р-рошие гости!
— В смысле? — не поняла я.
— В смысле, боевые маги империи! — прошипело приведение.
После такого сообщения я поняла, что мне жизненно необходимо вернуться обратно в кабинет, но, вопреки этому, я почему-то уверенно шагнула вперед, точно зная, что нужно пройти этот коридор, спуститься по лестнице, свернуть налево, и вот там будет самая важная вещь в моей жизни.
Какая вещь — понятия не имею, но важная, и я должна идти.
— Я должна идти, — сообщила песикам и сделала шаг.
Путь мне мгновенно преградили, после чего один из черных псов потянул носом воздух, обнажил клыки и прорычал:
— Призыв по ауре!
И второй тут же:
— Безопасника сюда нужно.
Приведение умчалось.
Я стояла недолго, после обошла пса и пошла дальше, пока на моей дороге не вырос камень. Здоровенный такой булыжник — ни пройти, ни проехать, но вот насчет обойти — вполне себе даже. Я и обошла — а там болото. Большое такое, от стены до стены, вязкое, но кочки есть. Я с кочки на кочку поперепрыгивала, и болото закончилось.
Почти обрадовалась, да не тут-то было: впереди овраг, да не простой — огненный. Уж я и разбежалась, да с разбегу как прыгну… Перепрыгнула!
Остановилась, пошатываясь, и издала громкий стон, когда передо мной возникла гора. Внушительная, суровая, мускулистая гора мышц.
И, странное дело, оправляя юбку, поправляя лиф и приглаживая прическу, я думала только об одном: где-то я его уже видела. И глаза эти зеленющие, и губы сжатые, и волосы черные…
— Станислава Григорьева, вы меня узнаете? — вопросила гора.
— Не-е-ет, — протянула, подходя ближе. — А кто ты, гора?
Гора придвинулась ближе, нависла надо мной и проникновенно вопросила:
— Кто тебя зовет?
— Не знаю, — мгновенно ответила я. — А меня зовут? — и начала обходить гору.
— Судя по всему — да, и активно, — хмуро произнесла гора. — Григорьева, вы куда?
— Мне надо, — ответила, не задумываясь.
— Куда? — гора вновь выросла на моей дороге.
— Нужно пройти этот коридор, спуститься по лестнице, свернуть налево и вот там будет самая важная вещь в моей жизни, — мгновенно ответила я.
Гора придвинулась ближе и проникновенным голосом спросила:
— Григорьева, а хочешь малинки?
Я хотела чего-то другого, что и выразила шепотом:
— Клубнички бы…
После чего попыталась вновь обойти гору. И вот незадача — огненную пропасть вмиг перепрыгнула, а горой — оно как-то ни пройти, ни проехать, хоть бери и за метлой возвращайся.
— Стася, — вдруг тихо сказала гора, — ты же девственница, так о какой клубничке речь?
— Что? — не поняла я.
А потом случилась она — клубничка.
Она случилась пикантная, очень страстная и совершенно невероятная. Невероятная настолько, что я, обалдев окончательно, уставилась на большую волосатую ладонь, властно уместившую в себе мою правую грудь. Грудь уместилась вполне себе даже. Груди сразу стало теплей, приятней и удивительней. Мне только удивительней.
— Это что такое? — поинтересовалась я у рукастой горы.
— Клубничка, — прорычала та.
— Это? — обалдев от вопиющей несправедливости, вопросила я.
Гора передернула плечами и прорычала:
— Главное, что ты больше не рвешься никуда, так что я потерплю.
Потерпит?!
— Потерпишь? — вот точно с теми же интонациями, что пронеслись в голове, поинтересовалась бесшумно подошедшая собачка.
— Потерплю, — угрожающе прорычала гора.
— Потерпи, дорогой, потерпи… за радь университета на какие токмо жертвы не пойдешь, — явно издеваясь, выдала псина.
Гора внушительно рыкнула, и моей груди стало холодно. А она ведь только-только согрелась, а с нее взяли и убрали большую волосатую руку… Обидно, холодно и тоскливо, а еще:
— Мне пора, — заявила я, предпринимая попытку обойти гору.
Гора протянула руку, и опять стало тепло и идти куда-либо расхотелось.
— А ты ей нравишься, — заметила собачка.
— Смешно, да, но мы с тобой после об этом поговорим, — в голосе горы такое явственное обещание грядущих неприятностей прозвучало, что я бы на месте собачки смылась подобру-поздорову.
— Нет, правда, нравишься, — не устрашилась псина преисподней. — Сам посуди, Владлен Азаэрович: твое прикосновение заглушает зов по ауре, это о многом говорит. Кстати, обнял бы девку, этот четверть демон из нее сейчас все силы тянет.
И гора, шагнув ко мне, вдруг стала сразу и везде. И тепло так стало, и хорошо, и уютно, и спокойно очень, и, приподнявшись на носочки, я прошептала совершенно искренне:
— Я тебя люблю.
Гора вздрогнула, и мне как-то стало тесно в крепких объятиях.
— Правда? — тихий голос.
— Правда люблю, — созналась я. — Я тебя очень-очень люблю, огромная волосатая гора, потому что ты теплый.
Где-то на периферии сознания отметила, что собаки, когда ржут, у них смех такой лающий, еще отметила, что пара ржущих приведений свалилась со смеху на пол, но мне было все равно.
— Спасибо, — зло сказала гора.
— Не за что, — обнимая ее, ответила я, — правду же сказала.
Гора странно глядела на меня, а затем я услышала от собачки:
— Гости сменили направление осмотра, унеси ведьму.
Моей груди мгновенно стало холодно, а после жарко, потому как меня подняли и к чему-то теплому прижали, а после унесли куда-то размеренным быстрым шагом…
"Ко мне!" — рык раздался где-то внутри моей головы, скрутил, заставил дрожать, ноги зашевелились сами, имитируя ходьбу.
