Белые волки. Часть 3. Эльза (СИ) - Южная Влада (книги онлайн полные версии бесплатно .txt) 📗
— Погляди на себя, — тихо сказала она без всякой злобы. — Мы ровесницы, но ты — совсем старуха.
Ольга пялилась на Ирис выцветшими глазами и продолжала шевелить бескровными губами. И правда, старуха. В волосах седина, кожа отдает болезненной синевой, ногти на руках и ногах пожелтели. Сырость, затхлый воздух келий и скупое солнце дарданийских гор убивают ее постепенно, защитная магия в крови уже не справляется, не восстанавливает здоровье. Ирис вспомнилась другая волчица, сидящая в белом платье в саду и окруженная бабочками. Собственный сын желал ей смерти, а она не понимала этого. А Ирис — понимала. И спасла ее — а себя погубила.
— Знаешь, в чем-то я даже восхищаюсь тобой, — призналась она вслух. — Ты сделала то, что я так и не сумела. Ты разлюбила его.
Ольга замерла. Ужас в ее глазах никуда не делся, но бормотать она перестала и, казалось, начала прислушиваться к тому, что толковала ей ослепительно красивая женщина в дорогом плаще, которая никак не могла оказаться настоящей. Только не здесь, не в этом месте, куда давно не пускают посетителей.
— А ведь мы с тобой не такие уж и разные, — покачала головой Ирис, и ее длинные, темные и густые волосы шелковой пеленой заскользили по плечам. — Могу поклясться, что в детстве мы мечтали об одном и том же: о прекрасном принце, который появится и превратит нашу жизнь в сказку, о доме, полном детей, о супружеском счастье, о вечной любви. Простые мечты, которыми грезит каждая маленькая девочка.
Она невесело рассмеялась.
— А ты чувствовала то же, что и я? Как он ходит из моей постели в твою и обратно? Как ты занимаешься с ним любовью и думаешь о том, что на его коже остался след моих духов? Носишь его ребенка и знаешь, что точно так же он делал детей и со мной? Из себя вон лезешь, чтобы казаться идеальной, чтобы доказать ему, что пора остановиться, пора сделать окончательный выбор, что это ты — его женщина, а все остальные — ошибка. Постоянная ревность гложет изнутри, постоянные попытки сравнения, с кем ему лучше — с тобой или со мной? — Ирис наклонилась вперед, сверкая в полутьме глазами. — А его все устраивало, правда? Ему и так было хорошо.
Она вздернула подбородок и выпрямила спину, глядя сверху вниз на поверженную бывшую соперницу.
— Почему ты не уступила мне его сразу? Ведь он с самого начала был мой. С самого начала, когда тебя еще и на горизонте не было. Зачем ты держалась за него со всем своим волчьим упрямством? Придумывала себе свою сказку, даже когда она никак не складывалась. Ведь потом ты все равно его разлюбила. Все равно. Ты отказалась от него, он стал тебе не нужен. А мне он сердце разбил, попользовался мной и вышвырнул, как надоевшую игрушку, жизнь мне сломал, ноги об меня вытер… а я люблю его даже после этого. Даже теперь. — Взмахом руки Ирис вытерла влагу с ресниц. — Даже теперь, когда делить нам с тобой стало нечего.
Заметив, что Ольга по-прежнему не улавливает суть разговора, она опустила голову.
— Погляди на себя. Что с тобой разговаривать? Все равно что с деревом. А я ведь знаю, почему ты за него держалась. Потому что Виттор, конечно, никогда не был тем, о ком мы с тобой мечтали, но когда он хотел казаться хорошим… он умел быть лучшим из всех. Никто из мужчин не мог с ним сравниться, никто из женщин не мог устоять. Что это было? Божественный дар — "поцелуй бога"? Особый талант? Обманчивый образ, иллюзия, умелая игра, но… я ни с кем не чувствовала такого счастья, как с ним в те моменты, когда он хотел видеть меня счастливой. С тобой было так же?
— У-уходите, — слабым голосом пролепетала наконец Ольга, скорчившись на полу. — Я в-вас не з-знаю. У-уходите.
— Дура. Торжествуй, — в сердцах вскочила на ноги Ирис. От этого движения огонек свечи в тесной келье затрепетал, моргнул и едва не погас, на миг погрузив в темноту напуганную волчицу в рубахе послушницы и могущественную ведьму, нависшую над ней. — Для того чтобы уничтожить твоих детей, я и своего сына уничтожила. Убила своими собственными руками. А Виттор все равно от тебя не ушел…
— Сын… — во взгляде Ольги впервые за все время промелькнуло нечто, похожее на рассудок, — мой сынок… как он? Мой Кристоф…
— Да кому нужен твой Кристоф? — расхохоталась Ирис. — Сгинул давно твой мальчишка, и девчонка — тоже. Про старшего спросить не хочешь?
Волчица подняла голову и посмотрела на нее, приоткрыв рот. В следующую секунду ее лицо перекосилось от еще большего ужаса, чем в момент появления ведьмы.
— Нет… нет, — она истошно завизжала, принялась царапать себе плечи и раскачиваться. — Он — зло. Зло. Он — зло. Зло.
От резких, пронзительных воплей Ирис поморщилась. Ну как на эту сумасшедшую всерьез можно злиться? Она присела, обхватила тщедушное тело волчицы, гася усилием своих мышц ее судорожные дерганья. Провела рукой по сухим свалявшимся волосам. Ольга уткнулась ей в плечо, мелко содрогаясь в истеричном рыдании.
— Я вырастила чудовище. Я вырастила чудовище… — без конца шептали ее губы.
— Я тоже, — спокойно заметила Ирис. — Но я же от своего не отказалась. Дура ты дура, — она снова вздохнула, — он же лучший из твоих детей. Он же дар от Виттора унаследовал. Его божественный талант влюблять в себя и твое несгибаемое упрямство никому не уступать, с которыми даже я ничего сделать не смогла. И теперь он — мой. Только мой. И ничей больше. А ты осталась ни с чем.
Постепенно Ольга затихла в ее руках. Ирис провела ладонью, подлечивая ее немощь, вливая немного сил. Волчица затравленно косилась, следила за ее движениями, как больное животное — за действиями решившего помочь человека. Ирис заставила ее подняться, отвела и уложила на деревянную постель, накрыла тонким одеялом.
— Дура, — повторила уже по-другому, с сочувствием, — спи. Я тебе просто приснилась. Твой младший сын — богатый лаэрд, твоя дочь — счастливая мать семейства. Твой старший плотно занят с отцом в парламенте. А ты приболела, вот они и отправили тебя подлечиться в горы. Тебе надо выздоравливать и отдыхать. Спи.
Веки Ольги медленно сомкнулись. Она по-детски сунула ладони под щеку, поджала колени и засопела. Ирис постояла над ней, слушая спокойное дыхание волчицы и шум в каменных коридорах монастыря, где возрождалась жизнь с приходом нового дня. А потом взмахнула плащом и отправилась к себе в богатые покои резиденции наместника.
С первыми лучами солнца она вышла в дальнем углу заснеженного парка, поправила капюшон, зябким жестом спрятала ладони в рукава сцепленных рук и прогулочным шагом пошла вдоль аллеи к просыпающейся резиденции. Все уже привыкли, что иногда ей не спится ночью и хочется выйти подышать, а территория парка — место достаточно безопасное, чтобы не нуждаться в охране. Никто не попался ей на глаза, только в одном из окон верхнего этажа белела на подоконнике ночная рубашка волчьей девчонки. Насчет нее Ирис не беспокоилась — та зациклена на своем муже и больше не видит ничего вокруг.
После уличного мороза и промозглой сырости гор было приятно согреться в комнатах. Марис уже не спал, он вытянулся на кровати, отбросив одеяло в ноги и не смущаясь наготы, подпирал голову рукой и лакомился дольками нардинийских апельсинов и спелым виноградом из той же жаркой страны, подбирая их с серебряного блюда на прикроватном столике. Таких фруктов ему нипочем не увидать нигде, кроме стола правителя и его приближенных — не тот сезон. Расстегивая пуговицы теплого кардигана, Ирис оглядела его, не скрывая хмурой складки между бровей. Что и говорить, он красавец, конечно. Шапка непокорных смоляных кудрей, точеные скулы, темные, с поволокой глаза, чувственные губы, широкие плечи, подтянутый живот с соблазнительной дорожкой волос, узкие бедра, мускулистые ягодицы и длинные, красивой формы ноги с по-мужски большими ступнями. Ростом он тоже вышел — постель едва впору. Когда Ирис увидела его в первый раз, он по локоть в мазуте возился над внутренностями одного из каров в гараже при резиденции. Могла ли она устоять? Темный бог ей свидетель, нет, конечно же.
Встретившись взглядом с хозяйкой комнат, Марис перевернулся на спину, со смаком облизнул испачканные фруктовым соком пальцы, соблазнительно улыбнулся. Ирис бросила кардиган на кресло и посмотрела на мужской член, наполненный силой. В этом основное преимущество молодости: каждое утро он полон желания и готов. А как приятно ощущать себя желанной снова и снова.
