За Семью Преградами (СИ) - Волк Сафо (книги полностью .txt) 📗
Рада кивала, слушая Держащую Щит и поглядывая на сидящую рядом искорку. Лицо той вытянулось, глаза не отрывались от Эрис, она будто всем своим телом ловила каждое слетающее с ее губ слово.
— Дальше — растения. Они уже живые, они могут дышать, они растут, они размножаются и умирают. И все-таки жизнь в них еще не настолько развита, она еще в зачаточной форме, и говоря о них, мы признаем, что они живые, но при этом не считаем их равными нам. Даже не считаем их равными животным. А ведь животные уже очень сильно отличаются от них, так же кардинально, как сами растения отличаются от камня. А вот мы от животных отличаемся все-таки не настолько сильно. И если разобраться, что нас отличает от них? Мы можем двигаться по собственной воле, мы размножаемся, питаемся, умираем. Единственное отличие нас от животных — это способность осознавать себя и осуществлять свободный выбор между возможностями, что нам предоставляет жизнь. И подытожим: на одном из полюсов у нас бесчувственная материя в виде камня, на другом — мыслящее существо, способное чувствовать, думать, осязать. Что это означает?
Рада только молча покачала головой, понимая, что ничего не может ответить Держащей Щит. Слишком уж хорошо та говорила, отвечая на все вопросы, что могла бы задать Рада, и даже на те, которые смутно бродили в ее голове, так и не сформировавшись в слова.
— Это означает, — продолжила Эрис, — что жизнь — это постепенное развертывание духа в материи от самой тупой формы недвижимого инертного камня, к формам более мягким, более гибким — растениям, животным, наконец, существу мыслящему в лице человека. Развертывание это происходит постепенно, но неуклонно, мир движется в своем развитии вперед, и мы — далеко не конечная ступень. Значит, следующим этапом прогресса станет существо, в коем дух проявлен в еще большей степени, чем в нынешнем человеке. Тот, в котором дух и материя станут едины.
— Я видела это!.. — Слова сами сорвались с губ, и только потом Рада услышала собственный голос. Взгляд Эрис обратился к ней, и в нем была мягкая понимающая улыбка. И еще что-то: пытливость, будто Держащая Щит вглядывалась в самое сердце Рады, в самую ее суть, выискивая там что-то, ведомое одной лишь ей. — Я чувствовала это состояние, когда мы проходили через Землю Огня. — Рада часто заморгала, усиленно припоминая и пытаясь передать его словами как можно точнее. — Гибкая непрерывность. Одно единственное неразделимое нечто, в котором весь мир стал единым, и он же двигался вперед, как… как… — на этом ее слова закончились.
— Как течет река, — тихонько добавила искорка, накрывая ладонь Рады, лежащую на столе, своей и нежно улыбаясь ей. — Как ветра несут облака вперед. Только иначе, сильнее, осознаннее.
— Да, таким и будет это новое творение, именно этого мы и пытаемся добиться, — Эрис кивнула так буднично, словно речь шла о распашке земли или постройке нового сарая.
— Но разве это можно сделать вот так, самому? — с недоверием взглянула на нее Рада. — Как это вообще возможно?
— Мы начинали с разницы между живыми существами, — отозвалась Эрис таким тоном, словно ждала этого вопроса. — Говорить следует о человеке и животном, о различии между ними. Животное лишь подчиняется течению энергии в нем, оно живет ровно так, как для него предрекла Великая Мани. Оно меняется тогда, когда меняется окружающая среда, приспосабливаясь к ее законам, но не по своей воле, а потому, что вынуждено. Человек же отличается свободой выбора и возможностью понять эти взаимосвязи, понять, как устроен мир. А раз так, то он по своей же воле может и содействовать собственному развитию, реализации божественного замысла на земле. Мы — как бутоны цветов, которые однажды распустятся. Нам нужно лишь захотеть это сделать.
— И что нужно делать? — в голосе искорки была горячность, словно она готова была броситься бежать по первому же слову Держащей Щит.
— На самом деле немного, — улыбнулась Эрис. — Не мешать. И содействовать по собственной воле. — Взгляд ее вновь затуманили воспоминания. — Я много лет искала ответ на этот вопрос и нашла его с помощью Тиены после окончания Великой Войны. Оказалось, что все, что мы думали о Небесных Сестрах, лишь миф, ерунда, что Их и не было никогда на самом деле. Однако Их огонь горит за моими плечами, и в груди моей пульсирует Их золотой дар. Значит, Они есть? Или мы своими молитвами за долгие две с половиной тысячи лет сделали так, что Они стали реальными? — Эрис улыбнулась. — Это не имеет значения. Важно лишь то, что анай смогли призвать в свою плоть Небесных Сестер, а точнее — первоэнергии, творящие мироздание. Больше того, Найрин и Лэйк тоже были видения, связанные с кровавым колесом…
— Ох!.. — Лиара прижала ладошки к губам, остолбенев. Рада припомнила, что у них тоже было это видение. Пристально глянув на нее, Эрис не переставала говорить:
— Это колесо — мировой закон, связавший весь мир. Оно — смерть, от которой нет избавления ни камням, ни человеку. И так будет продолжаться до тех пор, пока не придут четыре женщины, которые это колесо сломают. Так видела Найрин. Возможно, эти женщины действительно придут, родятся в мире, возможно, это лишь иносказательная интерпретация четырех сил мироздания, которые нужно использовать напрямую, чтобы разломать основной закон существования и перейти к иному виду. Полагаю, это не так уж и важно. Главное: мы знаем, что делать. — Она твердо кивнула, поднимая глаза на Раду с Лиарой. — Ключ в плоти, в нашем теле, в котором родились. В духе, что заключен в это тело, как в клетку, и связи между ними нет, одна ненависть. Нужно сделать так, чтобы дух вплелся в саму материю, слился с ней напрямую в одно целое. Тогда материя станет бессмертной, а дух обретет реальность и плоть. Тогда родится нечто новое.
— Но как? Как это сделать? — допытывалась искорка.
— Очень просто, — улыбнулась ей Эрис. Она приложила ладонь к груди, глядя на обеих собеседниц внимательно и мягко. — Вот здесь, прямо в нашей груди, есть золотой дар. С анай-то все понятно, мы рождаемся с этим золотом, оно — следствие нашего зачатия при помощи энергии Источников. У вас же это золото появилось, несмотря на то, что к Источникам вы не имели ровным счетом никакого отношения, появилось задолго до того, как вы пришли в Данарские горы. Что вы делали для этого? Что с вами произошло такого, что это золото бутоном распустилось в вашей груди?
— Мы звали Великую Мани, — искорка смотрела на Держащую Щит во все глаза. Губы у нее пересохли от напряжения, и она облизнула их кончиком языка. — Мы звали Великую Мани в себя, в свою плоть, мы взывали к Ней, моля о помощи.
— Правильно, — утвердительно кивнула Эрис. — В моменты страха и боли вы всем своим сердцем взывали к Великой Мани, и Она пришла к вам. Она вошла в вашу плоть, став ее неотъемлемой частью. Вот и ответ.
— Погоди, первая первых, — нахмурилась Рада. Ей очень хотелось верить в то, во что говорит Эрис, хотелось верить в сказку, о которой она всегда грезила. В то, что эта сказка может стать реальностью для нее, самой настоящей реальной жизнью, а не просто еще одной красивой историей из тех, что можно прочитать на страницах книги или услышать от менестреля. А для того, чтобы это действительно стало реальностью, она должна понять все до самого конца. Рада решительно взглянула на Эрис. — Скажи, как так получается, что всю свою жизнь я молилась Грозару и звала его, но он не приходил? А теперь я стала звать Великую Мани, и Она ответила на мой призыв, вошла в мою плоть, став этим золотым биением. Я не могу и не хочу верить в то, что одни боги ложны, а другие нет. Что один бог истиннее другого, более свят, а вера в него более правильна. Ведь это абсурд: утверждать, что реально лишь твое божество, а все остальные — заблуждения. Ты же сама сказала, что Небесных Сестер изначально не существовало, что они были лишь глупой выдумкой Крол, но теперь — это реальность. В чем же тогда дело? Разве же вера анай придала Небесным Сестрам силу и создала Их из ничто? И тогда это значит, что по ту сторону гор в Грозара и Молодых Богов верят недостаточно рьяно, или что?
