Пленники судьбы (СИ) - Корнилова Веда (мир книг txt) 📗
Сейчас я вспоминаю, как торопился капитан, гоняя нас в три шеи, а уж наслушались мы от него!.. — Кисс усмехнулся. — Это было что-то! От его слов даже у бывалых моряков уши чуть ли не в трубочку сворачивались! У нашего капитана был весьма богатый словарный запас… Кстати, тот, что нанял «Веселого дельфина», тоже шел с нами. Правда, почти все время он провел в одиночестве, лишний раз не высовываясь из своей каюты. Морской болезнью мужик страдал в полной мере… А мы шли под всеми парусами, ловили ветер, как только могли… Судя по нескольким обмолвкам капитана, туда торопились не мы одни, и весь вопрос был в том, кто сумеет первым придти на нужное место. До нас со временем дошло, что то, куда мы направляемся — это была некая запретная территория, из тех, на которые лучше не соваться. Ну да морякам много до чего нет никакого дела…
Так вот, когда мы дошли до нужного места, то встали на якорь недалеко от берега. Дивное место, умиротворяющая картина, о которой можно только мечтать: крики чаек, теплое море, белый песок, усыпанный обломками кораллов и ракушками, и сплошная зеленая полоса то ли леса, то ли джунглей… Казалось, это место никогда было не тронуто человеком.
На берег сошло девять человек, в том числе и я. Нанявший нас господин шел с нами. В своем первоначальном предположении мы были правы: в здешних местах очень давно не ступала нога человека… Идти, по счастью, пришлось недалеко, и к тому же у того господина было нечто вроде карты… В нужном месте, среди нетронутых джунглей, в каких-то древних развалинах, отыскался тайник, причем весьма старый. Между прочим, нам там пришлось повозиться: все заросло так, что почти было не видно камня — сплошь затянуто мхом, кустарником, да и деревья в том месте давно вымахали вровень с окружающими развалины деревьями…
В тайнике находились четыре ящика, не сказать, что очень больших, но достаточно увесистых. Ну, мы их выволокли, и потащили, по два брата на один ящик. Понятно, что быстрым наше передвижение было никак не назвать: москиты, неровная почва, всякая гадость под ногами, да еще и ящики оттягивали руки…
Однако стоило нам выйти из джунглей на песчаный берег, как появилась стая птиц, один в один как та, что мы видели утром. Стая летела прямо на нас, и это было понятно любому… Складывалось такое впечатление, будто птиц на нас натравили, и то небольшое расстояние, что оставалось до шлюпки, с грузом в руках мы бы никак не успели преодолеть. К тому же господин, увидев этих птиц, заорал дурным голосом, и первым кинулся бежать со всех ног к воде. Так что четверо из нас, посмотрев на поведение этого человека, бросили ящики, которые тащили, и крикнули остальным, чтоб те сделали то же самое. После чего мы рванули, что было сил, к шлюпке, успели столкнуть ее на воду, перевернуть и забраться под нее… Так и сидели в воде, ожидая, что оставшиеся поднырнут к нам. Но, увы, парней мы так и не дождались…
Потом все под той же шлюпкой мы сумели добраться до «Веселого дельфина», и нас подняли наверх. А вот те, кто не захотел расстаться с грузом, и пытались добежать с ящиками до шлюпки… В общем, от них ничего не осталось. Я все еще помню тот сплошной ковер из черных птиц, который покрыл и белый песок, и брошенные нами ящики, и то, как часть птиц доклевывала то, что еще недавно было людьми…
— Что было потом?
— Справедливости ради следует сказать, что наш капитан, потеряв сразу четырех моряков из своей команды, велел поднять якоря в ту же минуту, как только мы оказались на палубе. А на предложение того господина обождать какое-то время и позже вновь сойти на берег, когда птицы, возможно, улетят, капитан, не выбирая выражений, ответил, что подобным образом может поступить только ненормальный. По его словам, эти птицы не улетят отсюда до того времени, пока здесь не объявится их хозяин. Если же кто-то из нас сейчас попытается вновь отправиться на берег, то вполне может случиться такое, что птицы накинутся и на тех, кто сейчас находится на корабле, и тогда уже ни от одного из нас не останется даже мокрого места… Ну, а птицы сидели, не взлетая, даже когда мы отплывали, как будто давали нам возможность убраться подобру-поздорову. Понятно, что если бы мы вновь вздумали отправиться на берег, то птицы накинулись бы и на оставшихся. Возможно, и на корабль… Так что я хорошо представляю, на что способны эти милые пташки.
— А что было в тех ящиках? Что-то колдовское?
— На первый взгляд — непохоже. Парни, когда только мы нашли ящики, приоткрыли пару крышек — надо же было выяснить, что там такое, и за чем мы так спешили. Все думали, что там спрятаны невесть какие сокровища…
— И?..
— Там были скульптуры.
— Что?!
— Да, ты не ослышалась. Мы тогда тоже удивились. Видимо, когда-то давно, в тех местах спрятали ящики с мраморными скульптурами. Не очень большие, где-то в половину роста среднего человека. Очень красивые, из белого мрамора, прекрасно исполненные. Правда, немного странные.
— И в чем же была странность?
— Так сразу и не скажешь… Я видел только две из них. Одна — улыбающийся ребенок, а во рту у него — змеиный язык, вторая — милая овечка, только вот зубы у нее, как у волка… Впрочем, подобные художества — это уже дело вкуса. Кому-то, может, и нравится такое искусство… До сих пор не знаю, что это были за скульптуры, кому принадлежали, и отчего оказались спрятаны там, в этом всеми забытом месте. Мне известно только одно: за их доставку было обещано столько, что наш капитан решил рискнуть. Много позже, хорошо выпив и будучи в благодушном настроении, капитан сказал: нам невероятно повезло оттого, что стая не стала преследовать корабль…
У меня к Киссу было еще немало вопросов насчет его рассказа, но тут я почувствовала — к нам опять идут какие-то люди.
— Кисс, на дороге кто-то есть. И они, кажется, собираются сюда, отыскать, что плохо лежит…
— Люди?
— Да. И в весьма боевом настроении.
— Неужели снова Копыто с друзьями?
— Нет, другие. И в этот раз их шесть человек, и все они направляются к нам. С оружием…
— Ну, все, сейчас нам точно будет не до сна — вздохнул Кисс. — Начинается…
— Что начинается?
— Все то же. Тут на дорогах хватает любителей легкой наживы, а в этой ситуации все зависит от того, как себя поведешь: сумеешь дать должный отпор — нападающие сразу разбегутся, а иначе… Оттого-то под открытым небом в Нерге и стараются не останавливаться на ночь. До этого времени на нас не нападали по одной простой причине — мы ночевали в тех местах, где люди сидели по домам, и с наступлением сумерек старались вообще не высовываться за дверь, а тут уже этих опасностей нет. Вот оттого-то и бродят тут по ночам желающие погреть руки на ротозеях…
— Так что будем делать?
— Пожалуй, этих достаточно будет просто отогнать…
Утром, едва только рассвело, мы вновь тронулись в путь. За эту ночь на нас трижды пытались напасть (Копыто с приятелями я в этот счет не беру). Похоже, нападавшими были местные жители, которые таким способом пытались поправить свои дела. С этими людьми разбирались просто: стоило поймать одного из них (с этим не было особых сложностей), дать ему пару раз по шее, припугнуть, помахать ножом перед его носом, и отвесить хороший пинок, как тот сразу же исчезал в темноте, благословляя Великого Сета за избавление от жестокой смерти, и рассказывая жуткие страсти подельникам о тех невероятно кровожадных людях, от которых он чудом вырвался, спасая свою душу и бренное тело… После этого нападавшие убирались восвояси, справедливо рассудив, что раз эти непонятные люди не боятся без охраны останавливаться на ночлег под открытым небом, то, значит, им ничего не страшно, а от таких следует держаться как можно дальше. Дескать, всем известно: встречаются среди проезжих и такие, что могут выпустить дух из людей ни за что, ни про что…
Не выспавшиеся и недовольные, мы ехали дальше. Если ранним утром народу на дорогах нам попадалось немного, то постепенно их становилось все больше и больше. Кто-то ехал по своим делам, но были и те, кто направился в Траб'бан на поклонение. Ведь в этом городе множество самых разных храмов, и почти все они считаются чудотворными. Конечно, праздники в честь Великого Сета только что закончились, но далеко не все любят посещать храмы в праздничные дни — все же для многих слишком большое столпотворение мешает молитвам и уединению.
