Пленники судьбы (СИ) - Корнилова Веда (мир книг txt) 📗
Оставшиеся птицы бестолково кружатся в воздухе, будто не знают, куда им лететь дальше, но, что самое интересное — летающие птицы даже не думают приземляться… Вместо этого они стали издавать какие-то непонятные звуки, куда более похожие на скип несмазанных дверных петель. Что ж, долгожданный голос этих птичек я, наконец-то, услышала, но никак не могу сказать, что он доставляет усладу для слуха.
Я сняла защитный полог и мы, не сговариваясь, бросились к Одиннадцатому, который стоял посреди этой кучи разодранных птичьих тушек. Без помощи этого парня наш путь, боюсь, был бы закончен на этом самом месте. Однако, надо признать, что и Одиннадцатому тоже досталось, победа далась ему нелегко. У него хватало царапин, ран, порезов, причем многие из них были довольно глубокие. Н-да, серьезные птицы, но и парень тоже сложный противник. Настоящий боец, предназначенный (что там скрывать!) прежде всего для убийства.
Не скажу насчет своих спутников, но у меня в голове билась одна мысль: только бы у парня приступа не случилось! Тогда все будет много труднее…
Но, спасибо за то Пресветлым Небесам, все обошлось без проблем. При нашем приближении Одиннадцатый чуть пошатнулся, но мы успели подхватить его с двух сторон. Парню заметно досталось от птиц — это было видно с первого взгляда.
— Что с тобой?
— Все хорошо… — но судя по количеству полученных им ран, ни о чем хорошем тут не может быть и речи. И потом, парень явно стеснялся поворачиваться к нам спиной. Я его понимаю — кому хочется показывать другим свое уродство?
Тем не менее мы отвели Одиннадцатого в сторону, усадили его на камень и принялись осматривать полученные им раны. Однако, надо признать: ничего себе клювики у птичек! Пробивают тело чуть ли не насквозь, до кости, а то и выдирают из плоти целые куски… Кстати, хотя раны у парня быстро затягиваются сами по себе, но при таком количестве самых разных повреждений Одиннадцатому все одно будет плохо. Надо помочь…
Не сговариваясь, мы с Маридой принялись за лечение ран, причем Марида не столько лечила, сколько беспрестанно жалела раненого, да еще и мягко корила, что, мол, у молодых парней совсем ума нет — так и стараются влезть во все неприятности и встрять во все опасности, которые встречаются на их пути… Совсем, дескать, некоторые головой не думают!.. Удивительно, но воркотню старой ведуньи Одиннадцатый слушал чуть ли не как музыку… Вон, на его лице даже появилось нечто, напоминающее смущенную улыбку…
— Парень, ты откуда взялся? — Кисс встал напротив Одиннадцатого, но голос у него не столь сухой, как был еще вчера.
— За вами шел.
— Надо же, а мы тебя и не заметили. Думали, что ты совсем от нас ушел…
Парень промолчал и отвел взгляд в сторону. А что он может сказать? Ушел… Да ведь идти ему, по сути, некуда… Только что разве снова к колдунам, но эрбату нечего делать в подземных комнатушках, да к тому же запертым на замок. Он там окончательно сойдет с ума… Не ошибусь, если предположу, что мы — единственные люди, встретившиеся ему здесь, кто не бросился бежать со всех ног при виде этого человека.
— Отчего ты нам на помощь кинулся? — продолжал свои вопросы Кисс.
— Не знаю… Они бы вас убили.
— Должен сказать тебе спасибо — ты нас второй раз из беды выручаешь и от смерти спасаешь. Если б не ты, то не знаю, что было бы с нами…
Одиннадцатый молчал, лишь поглядывал на Кисса. Как видно, он не привык слышать слова благодарности. У меня складывалось такое впечатление, что этот изуродованный парень отчего-то чуть побаивался нашего котяру, и в то же самое время готов был беспрекословно слушаться его. А Кисс продолжал:
— Ты с такими птицами раньше встречался?
— С похожими… Это эн'пахи.
— Кто? — не понял Кисс.
— Да как бы эту нечисть не звали — вновь вмешалась Марида, — а они, эти колдовские твари, тебя чуть не заклевали!
— Их еще вон сколько кружится в воздухе! — я задрала вверх голову, смотря на черных птиц, которые носились в воздухе так, будто не знали, куда им лететь дальше и что делать. — Может, снова поставить полог, а не то, боюсь, они вновь накинутся на нас…
— Да они пока не опасны… — вздохнул Одиннадцатый.
— Ага, ты у нас наглядный пример того, что эти милые птички никого не обидят! И характер у них кроткий, и клевать они не умеют!
— Я не то хотел сказать… У эн'пахов в голове ничего нет. То есть я не то хотел сказать… Я однажды услышал, что у них почти нет мозга.
— Глядя на тебя, этого не скажешь.
— Тут такое дело… Эн'пахи только выполняют приказы, а стаю ведут вожаки. Такие же птицы, как они, только сообразительные. Вот с теми, и верно, лучше не связываться. Их специально растят, чтоб они верховодили стаей. Вожаки — они умные, и команды колдунов хорошо понимают. Им подчиняется вся стая, и всех птиц в этой стае они ведут за собой. А простые эн'пахи — они даже есть и пить без приказа не могут, на все должны получить сигнал или разрешение. Ведь это именно вожак и указывает всем, что делать, куда лететь… А сейчас вожаков больше нет — я постарался их первыми убрать, так что эти, оставшиеся птицы, уже не опасны. Так и будут кружиться в воздухе до тех пор, пока без сил на землю не свалятся, или пока им не прикажут спуститься вниз… Я ж говорю — у них мозга почти нет… Ой!
— Не дергайся! — предупредила я его. — Ты меня отвлекаешь… Было немного больно, но сейчас все пройдет…
— Да не надо ничего делать… — Одиннадцатый, кажется, покраснел. Ох, чувствую, не хочется ему показывать нам свою спину — стесняется… — У меня раны быстро проходят. И так все заживет!
— А сейчас будет заживать куда быстрей.
— Погоди, я не понял — встрял Кисс в наш разговор. — Как же этих птиц отправляют так далеко одних? Пусть вожаки и умные, по большая часть этих птиц, как ты говоришь, совсем бестолковая! Тут, знаешь ли, все возможно…
— Нет, их одних и не отправляют… Здесь вскоре должен появиться кто-то из хозяев. Эти птицы — они вроде загонщиков, или сторожей: ищут тех, кого приказано найти, не дают уйти тем, кого велено остановить, могут даже убить, если кто-то из задержанных захочет сбежать. А отлететь в сторону или еще куда эн'пахи могут только тогда, когда им это прикажут сделать хозяева.
— Кто прикажет?
— Ну, хозяева этих птиц. И мои тоже…
— Ты что, под словом «хозяин» имеешь в виду колдунов?
— Наверное… Они требуют, чтобы мы называли каждого из них — хозяин. Или же — господин.
— Кто это — мы?
— Ну, все те, кого я несколько раз видел там, в темных комнатках…
— И много в тех подземных комнатах ты видел людей?
— Бывало… Один из них похож на меня…
— Были еще и другие, похожие на тебя?
Парень ничего не ответил, но, судя по всему, вопрос Кисса задел в нем больную струнку. Впрочем, это поняли мы все.
— Ну, — Кисс огляделся вокруг, — ну, как бы колдунов не называли, а нам надо срочно уматывать отсюда! Лиа, как обстоят дела у нашего раненого?
— В целом все в порядке. Парню, конечно, досталось, но он прав: на нем все быстро заживет, так что можно считать, что ничего особо страшного нет. В общем, можно двигаться дальше…
— Ладно, собираемся… А ты куда пошел?
Эти слова Кисса относились к Одиннадцатому, который встал с камня, на котором сидел, и, не говоря ни слова, направился в сторону.
— Да постой же ты!
Но тот лишь на мгновение замедлил свой шаг, а потом снова перешел чуть ли не на бег, и скрылся за ближайшим холмом. Что ж, общительным человеком его назвать сложно.
— Он что, обиделся? — повернулся ко мне Кисс.
— Нет, тут другое… Понимаешь, ему внушено, что с людьми ему ни в коем случае не стоит общаться: мы — сами по себе, он — тоже сам по себе, и оттого общих интересов у нас нет, и быть не может. Причем это понятие столько лет вдалбливалось в его голову, что сразу перестроиться довольно сложно. Вот он и уходит. Общение с людьми — для него это пока что весьма трудное занятие… К тому же парень все еще… ну, стесняется, что ли. И еще он начинает понимать, что натворил в поселках…
