Затерянные в солнце (СИ) - Волк Сафо (серия книг TXT) 📗
— Людское разложение распространялось, словно зараза, словно гниение, захватывая мир по кусочку, по маленькой частичке, — лицо Юванара становилось все темнее, а губы презрительно кривились. — Эльфов вытесняли прочь. Это как дышать свежим ветром сквозь вонь навозной кучи, как пить кристально чистую воду, на поверхности которой масляная пленка. Мы не могли жить в том мире, нам пришлось уйти сюда, под защиту Мембраны, которая хоть как-то предохраняла нас от влияния извне. Только здесь, под этим сводом, и осталась крохотная капелька чистоты, изначальной чистоты, но и этого людям было мало. Они пошли дальше, оттесняя нас, вторгаясь к нам, не понимая, почему мы не хотим с ними сотрудничать. А ведь такой контакт — словно дотрагиваться до прокаженного: рано или поздно его зараза перейдет на тебя, достаточно одного касания, — Юванар содрогнулся, словно ему было физически неприятно. — Мы уходили все дальше, но смертные не желали понимать. Обретя знание, к которому они так стремились, они потеряли истину, потеряли ее навсегда. И ничто уже не могло исцелить их.
Лейв попытался проследить за логикой эльфа, но понял, что не в состоянии это сделать. Слишком уж противоречили друг другу фразы бессмертного, хотя кое-что он все же понял. Этот парень — махровый расист, даже похуже, чем Мервег Раймон. Лейв поежился. Как хорошо, что он никогда не был даже в десятой части своей похож на Юванара.
— Однако, не все бессмертные считали, что необходимо отдалиться от мира. В сущности, таких было совсем мало: большинство пыталось найти компромисс, а значит — моментально подхватило людскую заразу. Они вышли из-под Мембраны и основали города совместного проживания, они предложили людям мир и межрасовые браки, — Юванара передернуло. — Мой отец не стал терпеть этого и увел верных ему бессмертных сюда, где никто не мог потревожить нас. С тех пор мы прервали все контакты с испорченными прикосновениями людей, опороченными и потерянными братьями, и это помогает нам сохранять хотя бы ту капельку чистоты, изначальной чистоты, без которой этот мир окончательно провалится в полное разложение. — Юванар помолчал, думая о чем-то своем, потом поднял взгляд на Эрис и заговорил, обращаясь к ней. — Что касается твоей бабки, то с самого начала она не считала политику моего отца правильной. Долгие, долгие годы, тысячелетия она пыталась убедить его последовать примеру испорченных и выйти из-под Мембраны. Говорила, что однажды мир изменится, что ее посещают видения о Мире, в котором не будет Хаоса! — Юванар фыркнул. — Конечно, говорили ей мы, мир без Хаоса настанет тогда, когда в мире не будет людей. Но она не слушала. И, в конце концов, заявила, что не собирается больше оставаться с нами. Она была одной из Старших, в жилах многих жителей Аманатара текла ее кровь, хоть и изрядно разбавленная, она уже внесла свой вклад в жизнь народа и строительство Мембраны, и мой отец не смел ее задерживать. Мы знали, что это будет ее концом, знала и она. Но она все равно покинула Аманатар, чтобы сгинуть в безвестности где-то в смертных землях. — Лицо Юванара исказила скорбь. — Бесполезная растрата драгоценной крови.
— Айиль оставила потомков среди анай, — покачала головой Эрис. — Я и моя сестра, что обрела крылья на развалинах Кренена, вернув память о народе гринальд и его уничтожении. Именно благодаря крови Айиль мы узнали, кто мы есть, благодаря ее крови мы смогли остановить многовековую вражду с вельдами и взаимное истребление. Ее кровь не пропала зря.
Голос Эрис звучал сердито, но эльф лишь поморщился и тяжело вздохнул.
— Ты ничего не понимаешь, дель анай. Даже одна капля крови Старших не стоит всех ваших Данарских гор и Роура вместе взятых. Вы все существуете еще до сих пор только потому, что Первопришедшие хранят последние уголки чистого мира, не давая скверне разложения и людской смерти проникнуть сюда. Если эти уголки будут уничтожены, если смерть войдет и сюда, мир обречен. А потому каждый из Старших, кто в состоянии поддерживать Мембрану, должен оставаться в ее пределах, а не растрачивать свои бесценные способности на что-то, что не имеет никакого смысла. — Юванар говорил с безграничным терпением в голосе, словно объяснял несмышленому ребенку, что небо — синее, а вода — мокрая. Лицо Эрис окаменело еще больше, и Лейву на один миг почудилось, что она прямо сейчас броситься на него с ножом. Однако, анай удержалась, и Лейв в задумчивости сплюнул в сторону косточку винограда. Иногда, крайне редко, конечно же, реже, чем снег в середине лета, он испытывал к этим диковатым бабам что-то, напоминающее уважение. Но только напоминающее, и никак иначе. Юванар тем временем встряхнулся, словно отмахивался от назойливых мух, и сложил руки в замок на груди. — Раз уж ты упомянула об этом союзе, то расскажи мне, что же там произошло? Каким образом вы умудрились заключить союз? Насколько я знаю смертных, они даже о том, какой рукой правильнее есть и писать, договориться не могут!
Эрис судорожно вздохнула холодный воздух, выдохнула и, предостерегающе взглянув на Лейва, принялась рассказывать. Он позволил ей говорить и на этот раз, хотя его так и подмывало высказать проклятому эльфу все, что он о нем думает. Однако, Лейв только хмуро жевал виноград, выплевывая косточки через плечо, и слушал, как Эрис вновь в который раз уже пересказывает историю о путешествии в Кренальд и всем, произошедшем с ними там. Эльф не перебивал, с задумчивым видом разглядывая их обоих. Но интереса на его лице отражалось не слишком много. Разве что когда Эрис помянула о крыльях Тьярда и Лэйк, он слегка изогнул бровь, но в остальном лицо его не менялось. Может, его в детстве ударили о дерево, и у него лицо парализовано? — задумчиво подумал Лейв, выплевывая очередную косточку. Или слишком долго грезил, и теперь все так? Иртан, спасибо тебе, что я родился вельдом. Лучшего подарка ты мне и сделать не мог.
Эрис договорила, сохраняя каменное спокойствие, и Лейв вновь посмотрел на нее с некоторой долей уважения. У него все это повторять уже сил не было.
— Как забавно, — темные глаза Юванара перебегали с ее лица на лицо Лейва и обратно. — Те, кто уничтожил народ гринальд, в итоге поспособствовали его воссоединению. — Юванар вперил взгляд в пространство и заговорил негромко и спокойно, будто размышлял вслух. — Я не видел Анкана с тех самых пор, когда они заявились на развалины Кренальда, чтобы «спасти выживших», — презрительная усмешка исказила его губы на последних словах. — Через всю эту толщу веков они так и тащат с собой свое жалкое истрепанное знамя, похожее на грязную рваную тряпку, на котором выведены эти слова. И пытаются прикрыть ею все, что только можно, лишь бы кто-то наконец заметил их и вновь пригласил в Совет, место в котором они так бездарно потеряли. — Он поднял голову, цепко глядя на Эрис. — Где Дети Ночи сейчас? Они до сих пор помогают вам?
— Думаю, это вам лучше знать такие тонкости, — в голосе Эрис прорезался гнев. Юванар удивленно вскинул брови:
— Мне?
— Конечно! Это же вы отправляете всех Сероглазых вельдов и кортов на север, к Трону Ночи. Значит, и эмиссаров его вы так или иначе должны встречать. Или я не права? — Эрис сощурилась и смотрела на бессмертного с холодной неприязнью. — А коли они здесь есть, значит, вы сами прекрасно осведомлены обо всем, что происходит сейчас в Роуре. Не знаю уж, развлекает ли вас диалог с нами, но на игры у меня нет времени. Скоро начнется битва, начнут умирать мои сестры. Мне нужен прямой ответ: вы согласны на союз или нет?
Юванар долго молча смотрел на нее, и улыбка бродила по его губам, загадочная и спокойная, словно у его ног забавлялись несмышленые дети, а он еще не решил, отшлепать их или одарить сладостями.
— Все это и есть игра, дочь моя, — наконец заговорил он, и глаза его внезапно потеплели, как будто он и вправду испытывал к Эрис отцовскую нежность. — Все это, весь этот мир — не более, чем игра Создателя с Самим Собой. Он забавляется таким образом, развлекает самого себя, и все в этой комедии давно уже расписано по мелочам. Нет ничего вне его, нет ничего, кроме него.
