Птицы знают лучше (СИ) - Яблоня Дикая (книга бесплатный формат .TXT) 📗
— Уверена: однажды так и будет, — ободряюще улыбнулась Саша. — Ты еще всех сразишь на международной выставке в Париже.
— Какая же ты, все-таки, деревня! Даже не знаешь, что центр мировой моды — Рим! — возможность поерничать мгновенно исправила Миле настроение.
— Пойду — поставлю чайник, — Саша выскочила из захламленной комнаты, которую команда "Огонек" гордо именовала "студия". На самом деле Юрий просто сломал пару-тройку межкомнатных стен, попутно обрушив немного пола. Зато теперь можно было сбрасывать отходы творчества в погреб, главное — не упасть следом. А еще реконструкцию не одобрило пианино: оно то и дело пыталось укатиться в дыру.
Саша вздохнула: пора было репетировать "Танец маленьких лебедей", и ей, в отличие от скрипачки-Ульяны, не сбежать с инструментом, разве что — уехать, и то — сверху вниз.
— Обиделась, что ли? — Мила пришла следом, не дожидаясь чая, стала грызть печенье, эмоционально жестикулируя кусочком, так что крошки полетели во все стороны. — Когда ты уже привыкнешь, что мы цапаемся по сто раз на дню.
— Куда смылась Уля? — Саша предпочла сменить тему. — Не нужно сходить за ней?
— Ни в коем случае! — протест был так энергичен, что просто не мог не насторожить. К счастью, объяснения оказались совсем не страшные. — Слышала, как у соседей по дворе кто-то гавкает жутким басом? Думаешь — собака? А вот фиг: иглоног австралийский! Он терпеть не может незнакомцев.
Саша глубокомысленно покивала: энциклопедию сов она изучила первым делом, как только записалась во все местные библиотеки.
— К соседям забрался вор: идиот не знал, что его ждет, — Мила принялась накрывать на стол, попутно расписывая сельский триллер в лицах и красках. — Прошелся по дому — сова молчит. Прошелся по гаражу — сова молчит. Вышел во двор… двадцать восемь швов! А раз между тобой и Улькой стоит этот пернатый Барбос, тебе афишу и дорисовывать.
Мораль у триллера получилась так себе, но Саша не возражала. "Веди себя неконфликтно, будь проще, и люди… не станут подозревать тебя. А если не потянутся к тебе — плевать: зато меньше шансов, что утянут потом на костер."
***
Разумеется, они ставили не балет — всего лишь низкобюджетный спектакль по мотивам. Ульяна фыркала и возмущалась, Мила и Юрий настаивали, что это необходимо: одними днями рождения имидж не заработать, а сотрудничество с бедненькой школой на окраине города — полезная благотворительность. Фактически — работа за еду, зато потом — куча благодарных, восторженных отзывов.
Перспектива работать за гроши Саше нравилась не слишком, но очень нравилась местная версия "Лебединого озера". Сказка из родного мира всегда казалась ей форменным издевательством: явился титулованный хам, убил краснокнижного отца-одиночку. И это — не считая махровый орнитологический косяк: если филин огромный, он — не филин, а филиниха. Получается, "Лебединое озеро" на самом деле вообще про другое: страшненькая ботанка хотела дружить с чирлидершами, ее отвергли, она отомстила. Этот сюжет должен был бы использовать Стивен Кинг, а не Чайковский. К счастью, в мире тьмы Петр Ильич не только однажды на полдня задержался в городишке Пагубов-Горшечник, пока чинили его экипаж, но и сказки выбирал правильные.
Единственной проблемой оставалась Одиллия.
У благородного рыцаря, защитника прекрасных дам Ротбарта никаких дочек с таким именем не было, зато был конфликт с вороном Зигфридом. Ворон, естественно, служил тьме, тьму воплощала Одиллия, старая злая ведьма. И, похоже, в этот раз Уля серьезно была настроена послать всех подальше: играть ведьму она отказалась наотрез. Ей, видите ли, надоело.
— Давайте, я буду ведьмой, — пожала плечами Саша. — Рукава у платья закатаю, остальное, думаю, подойдет. Текста всего строчек пять.
Уля перемахнула через дыру в полу и порывисто обняла ее, едва не порезав ухо смычком:
— Люблю тебя, Санни! О, ты и афишу раскрасила. Я — твоя должница!
— Ловлю на слове, — фыркнула Саша. — Увидишь моего главного поклонника… ну, ты знаешь, что делать.
***
Со дня дебюта в доме полярного летчика у Саши появился пугающе целеустремленный воздыхатель. Будь она настоящим школьным психологом, уже побеседовала бы с родителями, с сами ребенком, и пресекла, мягко говоря, странноватые действия озабоченного малолетки. Но — увы: документ об образовании — не паспорт, его так просто не получишь. Мальчишка, напоминавший ей мультяшного Картмана, просачивался на все праздники, которые проводил "Огонек". Лез на глаза, требовал внимания, даже — о, чудо! — пытался делать подарки, к счастью, только конфеты из дома и цветы с клумбы.
Саша твердила себе: ребенок просто обделен семейным теплом, замена которому — дорогие вещи. Эдакий персонаж из старинной французской комедии: отца, фактически, нет, а мать — дура с деньгами. Наверное, все можно было бы разрулить, пусть даже не без конфликта.
Вот только кроме мамы и папы у Сереженки обнаружился дедушка.
Бывший глава местного отдела "Зари". Волхв, ушедший в отставку по выслуге лет. Городская легенда: волхвы крайне редко доживали до пенсии, тем более — сохранив здоровье. Портить отношения с безжалостным охотником на колдунов в Сашины планы не входило от слова "совсем".
Оставалось партизанить и спасаться от Сереженьки бегством.
***
Маленькие лебеди справлялись с ролями совсем не плохо. Другая радость — Саше не пришлось позориться за фортепиано: ее заменил аккомпаниатор из кружка бальных танцев. Но самое главное — в зале не было ее персонального сталкера. Неужели юный донжуан наконец нашел в своей школе кого-то, более подходящего по возрасту?
Саша покачала головой и надела ведьмовские лохмотья. Не отличаясь от Ули сложением, она была ниже ростом. Подол цеплялся за башмаки, закатанные рукава наводили на мысль, что в перерывах между злодействами ведьма то ли мыла посуду, то ли затеяла постирушку.
Подобрав подол, она доковыляла до сцены и дала ворону Зигфриду коварные наставления. Дело было сделано, оставалось появиться еще разок — в финале: без слов постоять у столба в праздничном костре из ленточек и вентиляторов.
Злая ведьма развернулась, запуталась в подоле и упала. Сверху упала картонная береза — видимо, намекала ведьме, что той пора привыкать к тесной дружбе с дровами.
— Охохонюшки, старость — не радость, — выкрутилась Саша и ушла со сцены на четвереньках. Смех в зале ее не расстроил: главное, что силы тьмы не вызывают сочувствие, остальное неважно.
За кулисами ее встретила гневная реплика:
— Сними это все немедленно!!!
— В каком смысле — сними? — она в изумлении уставилась на Сереженьку: кажется, тот окончательно перешел все границы.
— Эту ведьмовскую одежду! Ты же добрая, ты — борец с тьмой, никогда больше не смей быть ведьмой! Я не хочу, чтобы дедушка тебя сжег!
— А-а-а… — Саша с облегчением выдохнула, но тут же перепугалась:
— Твой дед здесь?
— Не-е-ет, меня привела нянька. Здесь только дедушкин зам, ну, то есть — теперь он, конечно, главный. У него какой-то племянник учится в этой дыре, — мальчишка небрежно махнул рукой в сторону зала. Саша выглянула из-за занавеса — так и есть: на последнем ряду обнаружился тип со шрамом, которого ей хотелось видеть не больше, чем Сереженьку.
Рядом с ней маленькие лебеди сплетничали шепотом и от скуки отрывали друг у друга блестки с балетных пачек. На сцене битва добра со злом достигла своего апогея: филин повалил Зигфрида на пол и потыкал фанерным мечом. Роль ворона явно была не более популярна, чем ведьмовская: бедолага в носатой картонной маске не сопротивлялся, но и умирать из вредности не хотел.
— Сдохни, пожалуйста! В столовке мороженое тает, — пустил в ход секретное оружие Ротбарт.
— О! Будет мороженое? — оживился недобитый враг. Вздохнул и нехотя согласился:
— Ну, ла-а-адно…
Саша замерла в ужасе, забыв о приставучем поклоннике.
"Если главный волхв слышал это позорище… Стоп! Я сама едва слышала, может быть, пронесет?.. Ой…"
