Птицы знают лучше (СИ) - Яблоня Дикая (книга бесплатный формат .TXT) 📗
В отсталом мире докомпьютерных технологий документы печатали с помощью пишущих машинок. Можно сколько угодно вымарывать строки в документе под грифом "секретно", но механическая машинка — не принтер: ее литеры продавливают бумагу.
Если осторожно заштриховать бумагу мягким карандашом, можно разобрать кое-какие слова.
Интересно, размышляла Саша, уставившись на грязновато-бежевый кафель, что делают в одном документе слова "Ярцев", "Рябинина" и "уничтожить"?..
2.02. Санни, Гроза Офисной Мебели
Петербурженка — не петербурженка, если, выйдя из дома солнечным летним утром, не прихватит с собой зонт от дождя.
Теперь Саша называла свой черный зонтик и прочие вещи из родного мира не иначе как "реликвии". Иногда даже задумывалась, как в глубокой старости, когда терять уже будет нечего, покажет их друзьям и сообщит по секрету:
— Они — из другой Вселенной! Не верите? Изучите молекулярную структуру. Или просто посмотрите на бирки.
От подобных мыслей делалось тоскливо, и Саша гнала мысли прочь. Это было нетрудно, когда дни оказывались наполнены работой и общением, но иногда печаль все же подкрадывалась. Она входила незваным гостем — робко, на цыпочках, пряталась в углу, поджидала своей минуты: подлый мрети-гриб, который так просто не выжжешь.
Говорят, лучший способ спастись от печали — обнять кота.
Нет кота? Обнимите сову. Все, теперь у вас никакой печали — только укусы и ссадины.
Сова, которую Саше срочно требовалось обнять, дрыхла на недоступной присаде под потолком. Всем своим видом Степлер заявлял: оставьте бедную птичку в покое, возвращайтесь, когда закончится мерзкая дождливая осень. И не скажешь, что пару часов назад эта птичка бодро мяукала, ругаясь с соседскими совами на балконе. Прямо-таки из перьев вон лезла, чтобы не дать хозяйке уснуть.
— Степа, закрой дверь или заткнись! — простонала Саша и кинула тапок. Не добросила — дверь так и осталась открытой. Осенний ветер пробрался в комнату, принес с собой запахи опавших листьев и влажной земли. Следом явились мрачные мысли — та мелкая, несмертельная тьма, от которой, увы, не спасали защитные лампы.
— Степлер, ты — гад и предатель, — вздохнула Саша. Поворочалась еще немного, замотав голову одеялом. Сдалась. Допрыгала на одной ноге до тапка, мстительно захлопнула балкон, спугнув чью-то неясыть, и пошла варить кофе.
Если бы все шло, как обычно, ей следовало одеться теплее, взять зонт-реликвию и ехать в больницу. Каждую свободную минуту, четыре, а то и пять дней в неделю Саша превращалась в Санни. Не ту, формальную, которую знали новые друзья — настоящую Санни. Санни-Солнышко, как говорила ее точная копия в минуты ясности и здравомыслия.
К сожалению, главный волхв разрушил привычный порядок вещей. Нужно было бежать в центральную библиотеку и срочно учиться волшбе, иначе гипотетическая старость не дождется историй о параллельном мире.
Она почти закрыла входную дверь, но вдруг хлопнула себя по лбу, заставив Степлера подпрыгнуть на плече.
— Забыла паспорт! — нарочито громко воскликнула Саша, хотя все необходимое было уложено в рюкзак еще с вечера.
"Здравствуй, здравствуй, паранойя!" — мысленно добавила она, откручивая плафон защитной лампы. Альтернатив для тайника было не так уж и много: паркет в углу и бачок в туалете. Эти места наверняка стали бы обыскивать в первую очередь, а вот лампа — предмет неприкосновенный, могли и пропустить.
Но рисковать все равно не стоило.
Завернутый в обрывки фольги рисунок перекочевал из тайника за пазуху. Еще один вопрос жизни и смерти, и разобраться с ним следовало быстрее, чем с волшебством.
***
Осень в городе Пагубов-Горшечник оказалась пронзительно-алой. Было ли тому виной волшебство, железо в почве, или все вместе, Саша не знала, но Японии с ее красными кленами точно следовало подвинуться. Саша то и дело пыталась достать смартфон, ловя себя на мысли: "Сфотографировать! И на рабочий стол эту красоту!". Потом вспоминала, что единственный ее рабочий стол — подоконник в кухне, и говорила: "Буду, как Снусмумрик: все, что увидела, — уже мое!".
А еще осень была на удивление теплой, и грядущая зима не грозила морозом — только метелями. Некоторое время Саша радовалась этому, недолго — пока не заночевала у друзей-огоньковцев. Вечер новостных телепередач заменил ей дюжину фильмов ужасов. В мире, где жизнь и свет были неразделимы, до сих пор не использовали светодиодные лампы. С люминесцентными дела обстояли лучше: двойник Николы Теслы благополучно изобрел их, и в каждом дворе стоял специальный контейнер для сбора отслуживших, но на первом месте все еще оставались обычные лампы накаливания.
Лампы обжигали мир. Мир давал людям сдачи. Венеция погибла полвека назад. Норфолк ушел под воду полностью. Петербург существовал только благодаря бесчисленным дамбам. И это был лишь крошечный кусочек списка, который Саша назвала бы верхушкой айсберга, вот только в мире тьмы подобное сравнение выглядело не очень удачным.
Оставалось утешаться мыслью: "Нашу деревню не смоет. Ни-ког-да. Мировому океану придется встать в очередь за огнем, но вряд ли вода чего-то дождется".
***
— Алло? Здравствуйте, я — Рябинина, которая навещает Сашеньку… Да, точно — Санни. Вас не затруднит предупредить ее, что я могу чуть-чуть опоздать? Большое спасибо. А что у вас голосом? Нет, не в порядке. Нет, не показалось! А-а-а… Понимаю. Но это не повод опускать руки, уверена: когда я приеду, ей станет лучше!.. Ясно тебе, дура?! — в сердцах добавила Саша, но не раньше, чем телефонная трубка отозвалась гудками.
Она шла к остановке автобуса, злобно пиная мокрый алый ковер из листвы. Дворники оборачивались на нее с укоризной. Саша этого не замечала. Господин мэр обеспечил невесте стопроцентную безопасность, думала она, но лучше бы он обеспечил ее сиделками-оптимистками, а не нытиками, которые каждый новый день пациентки встречали, словно последний.
— Девушка! Ваш сыч украл у моей совы мышь!
Саша вздохнула. Сейчас начнется: "Безобразие!", "Где амуниция?!", "Почему Защитник — невоспитанный". Невоспитанный — потому что дикарь. Без амуниции — потому что сгрыз. Безобразие… потому что сыч! Хоть бы раз для разнообразия сказали: "Какой милый монстр, где таких раздают?"
— Степа, фу. Брось каку, — равнодушно, без интонаций велела она Защитнику. Сыч обиженно тявкнул. Тявкнул звонко, с набитым клювом у него бы так не получилось. Саша обернулась к возмущенной девице в модном лиловом пальто и ее не менее возмущенной ушастой сове.
У совы оказались сиреневые опутенки со стразиками.
Несколько секунд Саша разглядывала это двойное недоразумение. Поразмышляла, пригодится ли им классический совет "Не щелкать клювом". Пришла к выводу, что в данной ситуации не поможет уже ничто.
— Нет мыши, — отрезала Саша. — Нет мыши — нет состава преступления.
Едва они зашли за угол, Степлер, как ни в чем не бывало, взлетел хозяйке на плечо и достал ворованную мышь из капюшона ее куртки.
— Ах, ты ж… Вот же!..
Сыч взглянул на хозяйку, невинно поморгал, и протянул ей лапу с уполовиненной добычей. Саша расхохоталась:
— В моем мире, Степочка, очень модно фэнтези про всяких оборотней: драконов там, волков, нагов… Иногда я пытаюсь представить, каким человеком оказался бы мой Защитник. И знаешь, что? Я рада, что меня нашел жуликоватый оптимист-социопат. Только оставайся сычом, ладно? Птицы рулят!
***
Последний раз — до того, как попасть в Пагубов-Горшечник, Саша посетила библиотеку в восьмом классе: дома не нашлось Бориса Васильева. На следующий день она и еще трое получили пять баллов — просто за то, что принесли бумажные книги. Всем остальным, явившимся с е-ридерами, консервативная учительница влепила двойки. Саша вырезала из волос жвачку, которой заплевали аутсайдеров, и сделала выводы.
