Птицы знают лучше (СИ) - Яблоня Дикая (книга бесплатный формат .TXT) 📗
— Не беспокойтесь, — деловито кивала Мила. — У нас есть гуманизированные варианты в серой гамме, а также розовые грибочки — для девочек.
Саша представила себе пиньяту в виде твари из кладовки доктора Литанова и подавилась канапе.
Когда они вышли за ворота, квартал богачей уже сиял фонарями, распугивая темноту. Мила шустро пересчитывала купюры, Уля и Юра увлеченно обсуждали ближайшее мероприятие. Если не считать слишком ярких ламп, мир вокруг Саши выглядел нормальным, неплохим даже.
— Эй, очнись, борец с тьмой! Держи!
Ее первый заработок в новом мире. Совсем не плохой, она на такое и не рассчитывала.
— У тебя телефон есть? Нет? Гм-м… — Юра покачал головой. — Не любит тебя родственник. Ладно, наш адрес ты знаешь. Приходи с утра, но не слишком рано, — он усмехнулся. — Похоже, ты принесла нам удачу. А теперь — по дом…
— Что? — растерялась Саша. Медленно обернулась, гадая, на что или кого уставился ее новый коллега.
За спиной обнаружился господин мэр, одетый, как и в прошлый раз — неофициально: эдакий городской ковбой.
— Что ты здесь делаешь? — холодно поинтересовался он.
— Работаю, — пожала плечами Саша. — Еще предлагали замужество… — она сделала паузу, с удовольствием пронаблюдав, как Вадим помрачнел, — …но это — лет через пятнадцать, не раньше.
— Понятно, — бросил мэр. — Садись в мою машину. Пришло время кое с кем тебя познакомить.
1.09. Три судьбы, одно проклятие
В просторной машине господина мэра было достаточно места для людей с их Защитниками: совам-мультирезкам в этот раз составила компанию Ротбартина. Осознав, что к ним вот-вот присоединится Степочка, Саша запаниковала. По рунету не зря ходила шутка о сыче, завалившем лося: размеры вероятного противника совершенно не заботили Степлера.
Рявкнув на сов-охранников, сыч приземлился возле филинихи. Если бы жизнь была сказкой, а не суровой реальностью, Саша перевела бы их диалог так:
[Степочка, игриво] Чё-как, малышка?
[Родя, возмущенно] Нахал!
Саша мысленно вздохнула. По крайней мере, здесь ее Защитник не позорился, жужжа на людей, как на грибы.
Господин мэр сел в машину, устроив филиниху на коленях. Сыча он наградил взглядом лорда, который застукал рядом со своей дочерью младшего конюха.
— Почему птица не на должике? — это предназначалось Саше. Уже зная, что речь идет об совиной амуниции, она пожала плечами.
— Не заработали еще, — и, не удержавшись, отомстила — небрежно добавила:
— Ой! Мои любимые цветочки. Для кого они?
У Вадима дернулся уголок рта. Он промолчал, но тяжелый взгляд из-за черных стекол сказал все лучше любых слов. Саше стало неловко. Она и так уже знала, кого ей предстоит увидеть, букет за их с мэром спинами просто расставил жирные точки над "Ё". Пионы и дельфиниум — слишком неформальные цветы, такое дарят только очень близким людям, чьи вкусы и слабости знают наверняка.
В едва похожих друг на друга мирах жили-были одинаковые девушки, которые любили одни и те же букеты. "Интересно, — подумала Саша, — что еще совпадет у меня с тезкой. Деспота с Кольтом можно смело вычеркивать. Что она в нем нашла?".
***
Она ожидала недолгой поездки в особняк мэра, но машина миновала сияющий квартал местной аристократии и отправилась дальше. Они покинули город по дороге, которая навела Сашу на мысли о средневековье: именно в те времена хороший землевладелец ликвидировал кусты и деревья вдоль дорог на длину полета стрелы. В мире тьмы, разумеется, опасались вовсе не стрел, но принцип защиты остался тот же.
Средневековая дорога привела их на холм, где расположился не замок — обычное, вполне узнаваемое здание больницы, казенно-угловатое, зато новое и ухоженное. Поодаль, на соседнем холме выстроились в ряд огромные беспокойные ромашки — ветряки электростанции.
Хозяин надежно защитили жизненно-важный объект города от тьмы и вероятных кризисов — с этим Саша поспорить не могла.
Вот только почему ее двойник в больнице — неужели дела так плохи?
Машина объехала больницу, остановившись у двухэтажного флигеля. Его скучную белизну компенсировало обилие клумб вокруг, но Саша не повелась на пестрое великолепие. Она хорошо помнила об "Утешении": кто знает, может быть, здесь тоже сажают цветы прямо в прах?
Вадим подхватил Ротбартину, кивком позвав Сашу за собой. Охранники за ними не последовали. Саша невольно поежилась: слишком свежи были воспоминания о другой больнице. И пусть платная палата оказалась комфортной, а соседки в ней — отличными девчонками, прежде всего вспомнился запах лекарств и тихий плач по ночам. В женском отделении постоянно кто-то из-за чего-то плакал, на то оно и женское, просто ночью становилось тяжелее всего.
В палате, напоминающей гостиничный номер-люкс, Саша увидела себя.
Она морально готовилась к этому, но так и не справилась до конца. Девушка в кресле у окна была слишком похожа, вплоть до крошечных черточек, вплоть до шрамика на пальце левой руки — дурацкая попытка в шесть лет заточить маленький карандаш большим кухонным ножом.
Отличие отыскалось всего одно: абсолютно пустые глаза.
Эй! Есть кто дома?
Такую пустоту Саша уже видела в родном мире.
А еще у ее двойника не было соседок по палате: никого, с кем можно было бы посплетничать, кому можно было бы выплакаться — только крошечная птица, похожая на помпон с желтыми глазками-бусинками. Защитник сидел на спинке кресла, нахохлившись, и никак не отреагировал на приветственный вопль Степлера.
Саша дождалась, когда Вадим поставил букет в вазу, дернула господина мэра за локоть и шепотом рявкнула:
— Выйдем, поговорим?
***
Она выскочила за дверь первой, не оглядываясь, и мэру ничего не оставалось, как принять нахальное приглашение. Саша села на диванчик и похлопала ладонью рядом с собой.
— Перечислите симптомы! — велела она.
— Синдром Детера, — буркнул Вадим: он явно не желал обсуждать эту тему.
— По стене ползет кирпич! — бросила Саша, вспомнила что у ее собеседника плоховато с чувством юмора, и пояснила:
— Название для меня бессмысленно. Симптомы, пожалуйста.
— Забывчивость, апатия, неспособностью к пониманию прочитанного, отдаление от близких людей, колебания настроения, нарушение пространственной ориентации… Тебе довольно?!
— Спасибо, да. У нас этот синдром называется иначе, но ничего нового я не услышала. У деда было все то же самое, только прежде он успел дожить до восьмого десятка. Под конец будет намного хуже: организм разучится контролировать сам себя, в конце концов сердце забудет, как биться. А знаете, кто виноват в том, что это произойдет скоро?! Вы!
Вадим побледнел. Его лицо окаменело, на виске забилась жилка. Он стиснул челюсти, но больше ничего не успел — Саша рявкнула на него:
— Сидеть! Слушать меня! Дослушайте информацию из другого мира, а потом распускайте руки!
— Я не распускал руки, а пытался вбить в голову упрямой идиотке правила безопасности, чтобы ее не сожгли, — тихо и устало ответил мэр. Саша встала перед ним и уперла руки в бока.
— Очень признательна за заботу, но вернемся к нашим… синдромам. Целый город в курсе, что там, — она ткнула пальцем в дверь, — сидит манекеном любовь всей вашей жизни. Которую, как я вижу, вы, сударь, спрятали в уголок, чтобы не замечать, во что эта любовь превратилась. Так ведь проще, не правда ли? Внимание! — прикрикнула она, заметив, что Вадим снова пришел в ярость, — сейчас будет умная фраза! Заболевание разрушает нейронные связи, и его воздействию можно противопоставить создание новых. Для чайников перевожу: ей нужно из всех сил нагружать мозг. Разгадывать кроссворды, учить новые языки, а не тупо пялиться в окна.
Вадим безнадежно махнул рукой:
— Ты опоздала с умными фразами. Она больше не может читать книги. Даже не всегда в состоянии вспомнить, кто я.
— А зачем вас вспоминать — вы не тест на IQ, — пожала Саша плечами. — Дайте-ка мне большой чистый лист бумаги.
