Голос Тайра. Жертва порока (СИ) - Кандера Кристина (книги бесплатно без онлайн .TXT) 📗
У меня от злости внутри забулькало. Не прощу!
От злости и учиненной надо мной несправедливости даже забыла о том, что все еще слаба. Силы откуда-то взялись. Я подскочила с дивана, сжала руки в кулаки, не обращая никакого внимания на то, что пострадала-то ни в чем не повинная газета. Собралась уже бежать… Куда? А понятия не имею. Наверное, на поиски справедливости или кого-нибудь, кого можно наказать за то, как со мной поступили, но не успела сделать и шага, как в дверях появился мой любимый родственник.
Я мстительно прищурилась, обозревая застывшего на пороге дядю Фила. Сам пришел! Замечательно. Есть все-таки на этом свете высшая воля.
— Рианна? — дядя оправился от изумления слишком быстро. Оглядел меня еще раз, на мгновение задержал взгляд на смятой газете и… точно понял, что сейчас будет и мгновенно перешел в нападение. Да, хитрый дядюшка тут же смекнул, что ничего хорошего его не ожидает и предпочел обвинить меня во всех смертных грехах. — Почему ты здесь? Разве доктор Гардинер позволил тебе вставать? Я разговаривал с ним сегодня утром, и он сказал, что ты все еще слаба.
— Ну конечно, — я улыбнулась, хотя на самом деле была так зла, так зла, что хотелось наброситься на единственного родственника с кулаками, расцарапать ему лицо и… что-нибудь еще такое сделать. Но я держалась. Изо всех сил. Прикладывая просто-таки нечеловеческие усилия. Сама собой гордилась. — Я так слаба, так беспомощна, что меня всякий обмануть может. Запереть в четырех стенах, лишить всего, что было дорого. Материал вот, — я потрясла в воздухе многострадальной газетой, — отдать кому-нибудь более… ушлому.
Пока говорила, почувствовала, что злость — это, конечно же, очень хорошо, и она здорово помогает, но я все же переоценила свои силы. Голова стала кружиться и ноги затряслись, а потому не долго думая, плюхнулась со всего размаха обратно на диван, губы поджала и, придав взгляду побольше мстительной кровожадности, принялась нервировать любимого родственника. Впрочем, в данный момент, я уже вовсе не была уверена в том, что он любимый.
— И что тебя удивляет? — каяться дядя Фил не торопился. Наоборот, повел себя как-то уж слишком странно. Расслабился будто бы, успокоился. Даже улыбнуться изволили. Прошел поближе к моему дивану и опустился в кресло, руки на груди скрестил и… тоже принялся сверлить меня взглядом.
И вот тут я несколько подрастерялась, хоть и старалась не выказать своего волнения. Играть в гляделки с дядей Филом — занятие совершенно бесполезное. Я еще ни разу у него не выиграла. Силен родственничек-то, ох, силен. Он и не таких как я переигрывал. А у меня и опыта поменьше и… вообще, я с ним и рядом не стояла.
А потому требовалось срочно менять тактику.
— Как ты мог! — воскликнула я, стараясь придать лицу жутко обиженное выражение. Была у меня парочка таких в запасе, не зря же я столько лет по утрам перед зеркалом тренировалась. Не только улыбки у меня на ура получались. — Я… я так старалась, я все сделала! Да меня чуть в жертву не принесли, а ты… ты… отдал мою статью этому… этому… Тому Брайту! Так нечестно!
— Я поступил так, как счел нужным, дорогая, — любимый родственник по-прежнему был совершенно спокоен и даже вид моих разнесчастных глаз его нисколько не встревожил. Обидно, мда. — Сделал то, что было лучше не только для газеты, но и для тебя. Поиграла в журналиста и будет. Отныне, никаких расследований, никаких статей и, никаких ритуалов, погонь за убийцами и сектантами, никаких тайн и тому подобного. Все, закончилось время, когда тебе было позволено все и даже чуточку больше. С сегодняшнего дня, ты ведешь себя так, как положено вести себя барышне твоего возраста и положения. И попробуй только еще что-нибудь вычудить…
— И что ты сделаешь? — вопрос я прошипела. Просто не могла говорить нормально. У меня в голове не укладывалось, что такое вообще возможно. Нет, мы с дядей Филом и раньше ругались и он часто мне все запрещал, но… как-то это всегда несерьезно было, что ли. То есть нет, даже не так. Просто, дядя Фил он всегда негласно меня поддерживал, и я точно знала, что в любой ситуации он точно придет на помощь, а если и отругает потом, то для острастки скорее или потому, что так надо. Но сейчас… сейчас что-то изменилось. Я это чувствовала. Меня на самом деле загоняли в рамки и серьезно ограничивали в возможностях.
— Тебе девятнадцать, — произнес дядя Фил. — Ты все еще несовершеннолетняя и позволь напомнить, я пока еще твой опекун, а значит, не будешь слушаться…
— И что ты сделаешь? — снова прошипела я, подавшись чуть вперед. — Заставишь меня замуж выйти за одного из твоих компаньонов? Ну-ну, попробуй. Подбери того, кого не жалко.
— Ришка, не перегибай! — дядя Фил чуть поморщился после моих слов, но меня уже было не остановить. Было обидно и горько и… на самом деле очень хотелось плакать, но я держалась. Меня никогда так сильно не наказывали, мне никогда не запрещали ничего… ну, то есть, конечно же, мне всегда запрещали делать то, что хочется больше всего, но не так. Не на самом деле! А тут вот…
— А что такого? — я осклабилась. — Может, ты меня наследства лишишь, а? Ты же мой опекун, имеешь право.
— Хватит! — вышел из себя дядя Фил и даже кулаком по подлокотнику шандарахнул изо всех сил. Я вздрогнула и поморщилась — больно же, наверное. Но тут же спохватилась, что мне сейчас никак нельзя жалость к противнику выказывать и приосанилась. Подбородок повыше задрала, губы поджала, кулаки с такой силой сжала, что ногти в ладошки впились. — Ты взрослая девица, а ведешь себя как маленький ребенок, у которого игрушку отобрали! Ты хоть понимаешь, что была на волосок от гибели? До тебя доходит, что секунда промедления — и все, ты бы сейчас тут передо мной не сидела и обидки свои не выказывала? Когда ты уже повзрослеешь?
— А я взрослая. И серьезная. И вообще, это дело я сама распутала. И убийцу леди Ариэллы нашла и на сектантов полицию вывела. А вместо благодарности получила домашний арест и кучу ограничений. Это справедливо?
— Нашла? Вывела? — дядя Фил чуть воздухом не поперхнулся. Покраснел весь, вскочил со своего кресла, по ковру забегал. — Ты вообще себе представляешь, чего мне стоило тебя на ноги поставить и все последствия парализатора на нет свести. Ты вообще знаешь, что это заклинание в империи к запрещенным относится и Гардинер сообщить властям должен был. Ты можешь себе представить, чего мне стоило его уговорить этого не делать? Ты своей хорошенькой головкой вообще можешь сообразить, что будет, если о тебе в ордене узнают?
— В каком ордене?! — я снова вперед подалась, жадно ловя каждое слово дяди. Вот, наконец-то, мы и приблизились к разгадке. Вот оно, вот! Я навострила ушки, ожидая откровений. Этот загадочный орден, мои непонятно каким образом проявившиеся способности сумеречного (или какого там?) мага, все эти таинственные дела дяди с Прэттом… Ух, как же это все интересно должно быть.
Но ничего не случилось. Я поторопилась с вопросом. Влезла, как и всегда раньше времени и в результате ничего не получила.
Дядя Фил, услышав мой вопрос, вопреки всем ожиданиям вдруг успокоился, приосанился, даже пиджак оправил и спокойненько так произнес:
— А не твое дело. Никакой информации ты от меня больше не получишь и до самого приезда Оливии в Тайр будешь сидеть под домашним арестом или выходить только в сопровождении охраны. А попробуешь сунуть свой нос еще в какие-нибудь неприятности — я на тебя быстро управу найду. И в самом деле, выдам замуж за первого встречного, и будешь уже мужу нервы трепать.
И он ушел. Вот просто взял, развернулся и ушел. А я осталась. Сидела на своем диване, глупо хлопала ресницами и вот ничегошеньки не понимала. Это что вот сейчас вот было? Это как же это так? Это же мне мой единственный и любимый родственничек вот только что карт-бланш дал на то, чтобы в очередную авантюру ввязаться. Ну не мог же дядя Фил не понимать, что если мне что-то запрещаешь или от меня что-то умалчиваешь, то я с еще большим упорством буду добиваться поставленной цели?
