Гадюка на бархате (СИ) - Смирнова Дина "Сфинксия" (читаемые книги читать TXT) 📗
— Срочное сообщение от господина Штайна, ваше высокопреосвященство, — выпалил рядовой. — Мне было велено дождаться ответа.
Габриэль кивнул посланцу, быстро вскрыв конверт, и пробежал глазами текст короткой записки.
— Передай Штайну, что я немедленно отправлюсь к Грифонам, — минуту спустя сказал он нетерпеливо переминавшемуся с ноги на ногу рядовому. — А он пусть ничего не предпринимает до моих последующих указаний.
— Вы лично?.. — тот вытаращился на кардинала, достаточно изумленный, чтобы ненадолго забыть о субординации.
— Именно. Меня, во всяком случае, Грифонья Стража игнорировать точно не станет. Можете быть свободны, рядовой.
Когда, глухо стукнув, дверь за Гончим закрылась, Эулалия выскользнула из своего убежища.
— Что-то случилось? — осторожно спросила она Габриэля, который стоял, опершись ладонью о письменный стол и гипнотизируя взглядом лежавшую там записку.
— Скоро случится. Потому что клянусь милостью Троих, я оторву Рихо голову!.. Как только вытащу этого идиота из застенков Грифоньей Стражи, куда он умудрился угодить.
— Но разве Грифоны имеют право арестовывать церковника?
— Как видишь — считают, что имеют.
— Может, вам не стоит отправляться к ним так поспешно?.. Мало ли что они могли задумать, — в глазах Эулалии, смотревшей на Габриэля снизу вверх, вспыхнула тревога.
— Я слишком хорошо знаком с их методами. С них станется изувечить Рихо только для того, чтобы меня позлить. Но мне самому ничего не угрожает — Грифоны не настолько обезумели, чтобы посягнуть на высокопоставленное духовное лицо, — усмехнулся Габриэль. — А вот тебе точно стоит теперь быть крайне острожной. Если Вилма Мейер узнает о том, что ты работаешь на Церковь… Я могу попросту не успеть тебя спасти.
— Я понимаю, ваше высокопреосвященство. Но я готова при необходимости пожертвовать…
— Такой необходимости нет. Ты нужна Церкви живой и невредимой. Церкви и… Мне лично.
За окном вновь громыхнуло и вспыхнуло голубовато-белым. Эулалия, вздрогнув, полуосознанно придвинулась к Габриэлю. В закрытом чёрном платье с небольшим воротником из жёсткого кружева она выглядела беззащитней и словно бы младше, чем в откровенных ярких нарядах, которые в последнее время носила куда чаще.
Габриэль не смог бы с уверенностью сказать, что именно испытывает к своей подопечной. Он чересчур долго думал, что не может позволить себе любить. Вот только безразлична Эулалия ему тоже не была. И Габриэль слишком хорошо понимал, чего та ждала, стоя в одном крохотном шажке от него и улыбаясь скорее испуганно, чем призывно.
Он притянул Эулалию к себе. Не быстро и не сильно, давая возможность легко воспротивиться и высвободиться из его объятий. Но она и не подумала этого сделать, положив руки ему на плечи и чуть запрокинув голову. Губы Габриэля коснулись рта Эулалии. Сначала мимолётно, но потом — всё настойчивее. Она отвечала ему — робко и чуть неловко, чего, пожалуй, сложно было ожидать от лю6овницы прихотливого Сигеберта.
Габриэль знал, что поступил крайне неразумно, добавив проблем и себе, и юной чародейке. Но понимал и что, едва ли не впервые после смерти Шайлы, обнимая льнувшую к нему женщину, ощущает не только мимолётное возбуждение.
— Это неправильно… Грешно, — пролепетала Эулалия, когда Габриэль, наконец, отстранился. А глаза её сияли ярче, чем росчерки молний за окном.
— Позволь судить о греховности тому, кому это предписано его саном, — хмыкнул Габриэль, поправляя чёрный тугой локон, упавший на лоб Эулалии. А после медленно провёл двумя пальцами по её чётко очерченной скуле. — Если кто здесь и виновен, то только я. И в свой час я отвечу за всё перед Двумя и Создателем.
— Но, я…
— А ты стоишь этого ответа. Больше, чем кто бы то ни было.
========== Глава 38. Осколки ==========
Габриэль шёл по узкому коридору особняка Грифоньей Стражи. Взгляды офицеров императорской службы, сопровождавших его были далеки от почтительных. Габриэль и без того прекрасно знал, что представители этого ведомства не пылают любовью к церковникам.
Вот только он всё равно ощущал себя не слишком уютно, совершенно один среди почти откровенно враждебного окружения. Сопровождавших его в качестве охраны рядовых церковного воинства пришлось оставить снаружи по настоянию Грифонов. И теперь Габриэль чувствовал мерзкий холодок, ползущий по его коже всякий раз, как он сталкивался взглядом с глазами кого-то из своих хмурых провожатых.
За себя он, разумеется, не боялся. Однако же при мысли о том, что эти люди, точно не упустившие бы случай поквитаться с Гончими, могли сделать с Рихо, его попеременно охватывали ненависть и чувство вины.
Но заставив себя сохранить безупречное внешнее спокойствие, Габриэль с достоинством кивнул распахнувшему перед ним дверь офицеру и неторопливо вошёл в просторный кабинет.
Несмотря на далеко не скромные размеры комнаты, сейчас в ней было тесно от людей в серых грифоньих мундирах. В одном из них Габриэль без особой радости узнал недавно так горячо спорившего с ним о судьбе ташайской жрицы подполковника Фридриха Бренна. А подле него, уже с совсем иным чувством, заметил Рихо.
Тот посмотрел на вошедших тоскливо, почти обречённо. И тут же, встретившись глазами с Габриэлем, яростно впился в друга взглядом, слегка подавшись вперёд и словно бы отчаянно пытаясь что-то сказать. Но почему-то не размыкая при этом губ.
Догадка осенила Габриэля, когда он заметил Вилму Мейер, стоявшую позади офицеров тайной службы.
— Вы применили на человеке Церкви заклятие молчания? — спросил он, с трудом сдерживая злость. — Очень опрометчиво с вашей стороны.
— Ваш порученец меня грязно оскорблял. Так что это была вынужденная мера, — голос Карла, послышавшийся из полумрака в дальнем конце кабинета, стал для Габриэля неожиданностью. До этого он был слишком обеспокоен судьбой Рихо, чтобы разглядывать комнату.
— Понятно, — совершенно спокойно откликнулся Габриэль, хотя присутствие императора его и удивило. — Но надеюсь, мы сумеем уладить все разногласия, которые связаны с его проступками.
— О да, несомненно.
Самодовольство, прозвучавшее в последней фразе Карла, заставило Габриэля напрячься. Слишком странным и неожиданным оно ему показалось.
А в следующий миг он уловил шорох за своей спиной. Не успев развернуться, почувствовал резкую боль в боку и, почти сразу же, чуть выше, в спине.
Воздух как-то сразу закончился в лёгких. Ноги сами собой подогнулись, несмотря на отчаянные усилия на них удержаться. Мир вокруг на мгновение сделался очень ярким и излишне чётким. Но взгляд по краям уже стала заволакивать тьма, в которой жило нечто, сейчас кромсавшее его плоть стальными когтями, успевшими добраться до внутренностей.
«Вот и всё, — успел Габриэль подумать с обжигающе горьким сожалением. — Идиоты!.. Я — идиот… Рихо, выживи!.. Выживи, чёртов сукин сын, а не то…»
***
Лавиния отстранённо наблюдала за тем, как с серого неба падал снег. Он становился всё сильнее и крупными хлопьями засыпал узкую полосу пляжа внизу, в одной из бухт, которых было немало на причудливо изрезанных берегах юттских земель.
Ксантос застыл на скальном утёсе в двух шагах позади сестры, и та почти физически ощущала его тревогу. Поэтому и сказала:
— Не бойся, вниз я не прыгну. У меня для этого ещё слишком много дел.
— Я не сомневаюсь в вас, госпожа сестра, — прошелестел Ксантос в ответ. — Просто я должен быть рядом.
Лавиния обернулась к брату, пытаясь уловить хоть тень эмоций на его лице. Но оно оставалось привычно бесстрастным.
— Будь. Как можно дольше, — тихо сказала она, сжимая запястье Ксантоса, затянутое в чёрную кожу перчатки. — Я очень не хочу никого больше терять… Идём, мне ещё нужно приготовиться ко встрече с Гверном.
Ступив на тропинку, которая вела к подножию скал, Лавиния обернулась. Она бросила с высоты последний взгляд на тёмные воды зимнего моря и покачивавшиеся на них корабли гиллийского флота. Те казались столь многочисленны, что трудно было поверить в их реальность.
