Нечужие объятия (СИ) - Воронина Алена (книги .TXT) 📗
Я только сейчас заметила, что руки чуть подрагивают. Если честно, мозг еще не до конца осмыслил происходящее, большая доля неверия еще присутствовала, будто ты еще спишь и вот-вот проснешься. Теперь у меня будет время съездить в Москву к подруге и с Сашкой в цирк сходить, как просила мама. Обычно у меня не было на это время. А теперь будет. Я конечно же найду работу, но она даже близко не будет стоять с работой здесь и не столько из-за дохода, сколько из-за статуса.
Сколько у меня незаконченных дел? На данный момент из личных только одно, но все документы по нему готовы, остальные — лишь проверка и курирование. И надо не забыть через пару недель Ксюшу с днем рождения поздравить, я про дни рождения все время забываю, а напоминания все тут, на календаре.
Усталость, копившаяся годами, вдруг выплеснулась — внутри меня что-то треснуло с таким громким звуком, что я даже вздрогнула. Почему-то вспомнились те книги, что так и лежат в ящике стола, а ведь совсем недавно меня посетила мысль все-таки сделать шажок к своей мечте. Я бы сама ни за что не ушла бы отсюда, но раз такое дело… Я знаю, что это в моем случае бесполезно. Слишком хорошие для этого должны быть действующие связи. Да и доход теперь упадет.
— Доброе утро, Злата Викторовна! Чего это вы так рано?! — поприветствовала Ксюша.
Половина десятого.
Тихо запел телефон.
Петрович?
— Златушка, здоровья тебе.
На самом деле Виктор Петрович прежде всего замечательный человек, а потом уже замечательный юрист и инженер по образованию. Ему около шестидесяти, он всегда доброжелателен, и чувствуется в нем та самая настоящая мужская сила, которую любая женщина назовет именно силой, спиной, опорой. С ним и на баррикады, и у костерка с ухой посидеть можно, а какие байки он травить умеет, истинный рыбак. Я помню, как мы поехали на корпоратив в Карелию, его даже гид заслушался. Он чем-то напоминал мне отца…
Просто так он бы звонить в такое время не стал. Знает уже…
Моя секретарша, которой по всем ее должным обязанностям и обычаям офисной жизни слухи положено узнавать первой, была по-обычному радостна и весела. И это говорит о том, что я права. Петрович все-таки не так прост. Скорее всего у него в друзьях кто-то из партнеров Власова.
— Да, Виктор Петрович, здравствуйте!
— Что это за выхухоль у вас там появился?
— Все нормально, и не такое переживали. Хорошо адвокатам платить не надо, своя банда имеется, — пошутила я.
— Ты смотри — не кисни, хочешь — пойдем к нам, у тебя конечно специализация иная, но я тебя поднатаскаюсь.
— Не буду, — заверила я. — Обещаю.
— Вот и умница. Дмитрич тот еще умник…
Стук в дверь вынудил меня прервать разговор.
— Виктор Петрович, я вам позже позвоню.
Дверь распахнулась, на пороге стояла Ксюша с круглыми глазами.
— Там Геннадий Дмитриевич и все партнеры приехали, ждут вас в конференц-зале.
Я глубоко вздохнула, жалко, что нельзя ничего с собой взять, мне бы не помешало что-нибудь в руках держать. Сигарету, да, именно ее.
— А что происходит, Злат?
Ксения шире приоткрыла дверь, пропуская меня.
— Скоро у тебя новый босс появится, — улыбнулась я.
***
В конференц-зале было прохладно, как ранней осенью, кондиционеры работали на всю катушку, но дело было даже не в этом, в воздухе чувствовались увядание, будто вот-вот листва под порывали ветра сорвется с ветки и распадется тленом прямо в воздухе, воды Невы станут тугими и черными от надвигающихся холодов, улетят птицы, и ничего кроме грусти у тебя не останется.
— Проходите, Злата.
Всего у господина Власова было четверо партнеров, я имею ввиду тех, кто был истинным партнером, соучредителем, имеющим доход от этого дела. Все они были мужчинами, возрастом от сорока трех до шестидесяти пяти. Они никогда не были работающими юристами, с их подачи сюда шли хорошие клиенты, которых надо было обслужить по высшему разряду, за что мы получали зарплату, а они доход и новых клиентов.
И вот один из них, тот, что самый молодой, сидел ко мне боком, вальяжно развалившись в кресле, даже не повернув головы, двое что-то тихо обсуждали склонившись друг к другу, и похоже разговор их интересовал гораздо больше, нежели происходящее, еще один сидел с листком в руках и, хмурясь, читал его содержимое. Геннадий Дмитриевич ходил между большим овальным столом и окнами с опущенными жалюзи, но подсветка вдоль стены, рассеивая мягкий свет золотила глянец лакированной поверхности стола, и в отражении там тоже двигался «Геннадий Дмитриевич» только размытый и нечеткий.
Я, сцепив руки в кулак, точно провинившаяся первоклашка, уселась в кресло подальше от грозного прайда.
— Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, от кого шел этот… вброс. По-другому и не назовешь, — брезгливо скривился Дмитрич. — Но нам бы, Злата Викторовна, хотелось бы знать, насколько скоординированы были действия Кологривова?
— Я согласия на подобное не давала, Артем Сергеевич поставил меня перед фактом, так сказать.
Ни слова лжи, потому что листок, который мне принес Кологривов, содержал переписку с журналистом, подтверждавшим, что статья отправляется в обработку и скоро появится на портале, Артем умудрился добиться того, чтобы с ним согласовали текст.
— Статья вышла, когда Кологривова уже известили об увольнении, потому хоть тут мы сможем прикрыть свои задницы. Он был обижен и действовал в своем интересе, к тому же подкинув ложную информацию журналистам, — заметил «самый младший» партер.
— Это не ложная информация, — тяжело вздохнув, проговорила я.
Даже Дмитрич застыл.
— В смысле?
— Разногласия между энергетиками и «Норд-Алом» действительно вытекают далеко не из технической стороны вопроса, то, что описано в статье — правда.
— Мать твою… — выругался Дмитрич. — То есть простым опровержением мы тут не отделаемся.
— А вы-то откуда это знаете? — полюбопытствовал тот, кто до этого изучал документ, сейчас отложенный в сторонку.
— Меня заинтересовала проблема «Норд-Ала», которая на первый взгляд не стоила и выеденного яйца, однако Артем Сергеевич не мог ее решить. У меня есть, скажем, знакомые в сбытовой компании, от них я и узнала о ситуации в общих чертах.
— Ты ему сказала? — возмущенно выпалил Дмитрич.
— Нет,
— Тогда Кологривов откуда узнал? — рявкнул «младший».
— Не имею представления.
Это вырвалось как-то самой собой, и я задумалась, а правильно ли поступаю? С одной стороны, я могла рассказать, что Артем Сергеевич — самое заинтересованное лицо во всей этой истории, и не только потому, что один из учредителей — его отец, но и потому, что он рассчитывает наверняка иметь с этого предприятия прибыль, я не верю в его альтруизм. А с другой, едва узнав об этом, я должна была незамедлительно доложить руководству, но я же этого не сделала. Интересно почему? Да потому, что это ничем не подкрепленные факты, и вполне возможно, Кологривов обманул, исходя из каких-то своих личных причин, ведь нарушил же он главное правило фирмы — вопросы решают сначала мозги, потом связи, но вытаскивать на всеобщее обозрение чужое грязное белье — недозволительная роскошь, особенно если ты кролик перед большим и голодным удавом.
— Подготовьте все необходимые бумаги, Злата. Требование опровержения и убрать статью с официального сайта, если нет — скоренько в суд, — произнес один из тех партнёров, что перешёптывались.
— Здесь, Вадим, и вопрос о соответствии занимаемого места Златой Викторовной рассматривается, или ты подзабыл? — Геннадий Дмитриевич склонился, как коршун, над компаньоном. Он ненавидел чужие ошибки.
— Да брось ты, Ген! — махнул рукой совладелец. — Она у нас не три дня работает, а без малого семь лет, и нареканий к ней никогда не было, ни как к специалисту, ни как к куратору-администратору, пытаться взвалит на нее вину Кологривова, все равно что за измены жены наказывать собаку.
Они еще что-то говорили, а я сидела и хлопала глазами, уставившись в пространство.
