Выйти замуж и влюбиться - Джеймс Джулия (Julia) (полная версия книги .txt) 📗
Но ей никак не удавалось сосредоточиться.
Она видела перед собой только тот злосчастный документ, который подтверждал предательство Анатоля.
«Я верила ему! Верила всему, что он говорил и обещал!»
Но для него эти обещания ровным счетом ничего не значили. Все это было только для того, чтобы доставить Джорджи в Грецию и за это получить контроль над «Петранакос Корпорейшн».
Мысль о том, что она ничего не значила для Анатоля, причинила ей резкую боль, она просто не могла в это поверить!
Словно кадры из фильма, перед ее глазами вспыхивали сцены из того времени, что они провели вместе.
«Я думала, что у нас будет семья, что он был счастлив со мной и Джорджи».
Она вспомнила, как его губы искали ее губы, его сильное тело прижималось к ней, даря ей нескончаемое блаженство. Как он шептал ей на ухо нежные слова, целуя ее, лаская…
И все это лишь затем, чтобы усыпить ее бдительность. Заставить поверить в его добрые намерения.
«Верь мне, мне нужно, чтобы ты мне верила…»
Она почувствовала горечь. Конечно, ему это было нужно! Чтобы она смотрела на него влюбленными глазами и верила всем его словам!
«Он лгал мне… Но и я лгала ему».
Она судорожно вздохнула. Ветер бил в лицо, и Лин уже не пыталась сдержать слезы, которые текли по ее щекам.
Глава 11
Анатоль устало поднял руку — давая понять, что он все сказал. Он очень устал. Он провел ночь без сна, совещаясь с руководящей группой завода в Фессалониках и пытаясь найти альтернативу увольнениям. А после этого отправился на встречу с представителями профсоюза, продолжая думать о том, как сохранить рабочие места.
И по крайней мере, ему удалось произвести впечатление на профсоюз. Они выслушали его, хотя и продолжали спорить. Его подход был не такой, как у прежнего управляющего или у Тимона, чей авторитарный стиль управления и стал причиной того, что рабочие собирались устроить всеобщую забастовку.
Он выбрал другой путь. Правдиво обрисовав сложившееся финансовое положение, он предложил им всем вместе найти выход.
За столом в переговорной шла дискуссия. Устроит ли их вариант, который он предложил? Он надеялся на это. Забастовка была не выходом, она только ухудшила бы ситуацию и никому бы не пошла на пользу.
К его облегчению, представители профсоюза не были настроены агрессивно, двое из них понимающе кивали. Он надеялся, что скоро сможет хоть немного поспать.
Но перед этим ему нужно поговорить с Лин. И сделать это как можно быстрее! Он с трудом нашел время, чтобы послать ей сообщение об отмене свадьбы, но этого было недостаточно. Ему нужно было увидеть ее, объяснить, что на самом деле произошло.
— Господин Телонидис, — голос секретарши прервал его размышления, — вам звонит господин Петранакос.
— Господа, прошу прощения. — Анатоль встал и быстро пошел к двери. Он знал, что Тимон не будет звонить просто так во время этого важного совещания, наверняка случилось что-то серьезное. Схватив трубку, он замер от неожиданности, услышав слова:
— Она ушла! И забрала с собой мальчика! — в полном смятении снова и снова повторял старик.
— Что ты сказал ей? Тимон, что ты ей сказал?! — закричал Анатоль.
Через полчаса он был в самолете, а еще через час — на вилле Тимона.
Взбежав через ступеньку по лестнице, Анатоль влетел в его комнату.
Лицо Тимона было бледным и опустошенным.
— Я только рассказал ей о нашем договоре. И все!
— Мы же договорились, что я сам ей скажу! Знаю, не нужно было откладывать, но из-за угрозы этой чертовой забастовки мне пришлось попросить ее подождать моего возвращения! Зачем, черт возьми, ты это сделал?
Он был вне себя от гнева на Тимона за то, что Лин исчезла вместе с Джорджи! Он почувствовал страх. Где они? Куда она могла отправиться? Да они могли быть сейчас где угодно! Звонок в полицию аэропорта ничего не дал. Но аэропорт — это не единственный путь из Греции. По морю можно было уехать из страны в любом направлении.
— Я сделал это ради тебя, Анатоль, — проговорил Тимон, протягивая ему какой-то документ.
Текст был на английском. Анатоль читал, чувствуя, как в его венах холодеет кровь. Бросив лист обратно на стол, он словно в оцепенении смотрел прямо перед собой.
Голос Тимона донесся словно откуда-то издалека:
— Она лгала тебе и использовала тебя. Лгала с самого начала! Я всего лишь сообщил ей, что ее уловки не сработали.
Лин медленно шла по дорожке парка, толкая перед собой коляску с Джорджи. Коляска была совсем не похожа не ту, которую Анатоль купил в Лондоне. Развалюха из секонд-хенда с разболтанными колесами и потертой тканью. Но ничего другого она не могла себе позволить. Она жила на свои сбережения и бралась за любую работу, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Снимала дешевую крохотную квартирку, по сравнению с которой ее прежняя квартира в Лондоне казалась просто роскошной. Глядя на затертые обои, Лин иногда вспоминала о том доме в Сассексе, который Анатоль подарил ей.
На ее лицо набежала тень. По своей наивности она сочла это жестом великодушия со стороны Анатоля и заботой о Джорджи, которому тоже был нужен дом на родине его матери.
Но теперь она знала, что это на самом деле было.
Это была откупная.
Но теперь ей не нужно от этой семьи ничего! Она оставила в шкафу всю свою новую одежду, уехав из Греции в своих старых джинсах и джемпере. Такая одежда вполне соответствовала ее нынешнему финансовому положению и месту, где она сейчас жила.
Но так не могло продолжаться долго. И не только потому, что у нее почти не осталось денег. А потому, что она убежала вместе с Джорджи. Убежала от человека, который хотел его забрать у нее! От человека, который, как она думала, никогда бы этого не сделал.
Ее пронзила боль, такая знакомая, что можно было бы уже и привыкнуть к ней. Но нет, каждый раз, когда она вспоминала об Анатоле, это было как болезненный удар.
Она закрыла глаза, толкая впереди себя коляску по маленькому парку. Парк находился недалеко от ее квартиры, которую она сняла здесь, в Бристоле. Она шла, погрузившись в воспоминания, которые разрывали ее на части. Она словно слышала слова Анатоля, которые он сказал ей тогда в Лондоне:
«Есть способ, который устроит нас обоих, чтобы решить эту проблему».
Ее пальцы с силой сжали ручку коляски. О да, конечно, способ был! Он отлично все продумал, все, до последней детали.
Он знал, что она станет шелковой в его руках! Что он сможет убедить ее в чем угодно!
«Я хочу, чтобы ты верила мне».
Эти слова, что она так часто от него слышала, жгли ее теперь как раскаленное железо.
А разве был лучше способ завоевать доверие женщины, чем тот, что он использовал?
«Он спал со мной, чтобы я доверяла ему. Чтобы мной было легче управлять. До тех пор, пока это было нужно».
Она вздохнула и посмотрела на Джорджи, который беззаботно улыбался ей, сидя в коляске.
Когда Тимон в одно мгновение разбил на части ее жизнь, она запаниковала и бросилась бежать — в тот момент она не знала, как ей еще поступить.
Но теперь ей приходилось прятаться не только от Анатоля и Тимона, но и от органов опеки.
Больше так продолжаться не могло. К тому же она знала, что в произошедшем есть и ее вина.
«Я тоже использовала его».
Тимон бросил ей это в лицо. Но ведь все это она сделала только ради Джорджи.
А теперь она понимала, что у Джорджи нет будущего рядом с ней.
«Если ты его любишь, ты должна это сделать. Ради его блага! Ты не должна думать о себе, о своей боли, своих чувствах! Ты должна думать о Джорджи! Если ты его любишь, сделай так, как будет лучше для него!»
Она не могла так больше жить — в убогой квартирке, убегая и прячась, разрываясь между любовью и долгом.
Медленно, словно из последних сил, она сделала еще один круг по парку и направилась к выходу.
Ей нужно было написать письмо.
