Новогодняя ночь - Смолл Лесс "Callie Hugher, Cally Hughes" (читать книги онлайн полностью без сокращений TXT) 📗
Вот еще одно доказательство, что он – из космоса. Ни один мужчина еще не целовал ее так, как он. Конечно, еще никто и не дразнил ее так, как Джон, не заставлял падать на коврик в безуспешных попытках прикрыть кричащую наготу.
Не выпуская ее из рук, он чуть-чуть отодвинулся, только чтобы дать ей взглянуть на него, и прошептал:
– Сдавайся.
– Ты грязный соблазнитель.
– Мужчина должен делать то, что должен.
– Это означает «делай что хочешь».
– Примерно.
– Техасец сказал бы «почти что».
– Почти что, – повторил Джон и поцеловал ее опять. Какая-то неутомимая жажда была в том, как он осторожно облизал губы, когда оторвался от поцелуя, как изменилось его дыхание, как он судорожно сглотнул. Его голос сорвался, когда он сказал: – Все. Пора мне отсюда убираться. Одевайся сама, а я больше не могу.
Марго ничего не ответила, сбитая с толку, да так и осталась лежать: сама на кровати, а нога – на коврике, руки продолжают натягивать свитер и взгляд устремлен на Джона.
Тот проворчал:
– У тебя завышенные требования.
Марго закивала.
Он перекатился через кровать, встал и, сунув руки в карманы, направился к двери. Там он обернулся и посмотрел назад, на Марго. Точнее, он смотрел не на нее, а на ее отражение в зеркале.
– Я буду сидеть на последней ступеньке в главном холле.
Марго кивнула.
Джон улыбнулся, покачал головой и вышел из комнаты. Его ботинки застучали по коридору и дальше, по лестнице.
Марго поднялась, быстро оделась, открыла дверь и, предварительно посмотрев, нет ли кого, засеменила по коридору к душу.
Они собирались на улицу, значит, ей лучше не мочить волосы. Марго быстро ополоснулась и проверила стойку с полотенцами. Полотенца были теплые. Наконец-то.
Судя по тому, где находился дом Лемона, их прогулка выльется либо в поездку верхом, либо в долгую изнурительную ходьбу пешком по сугробам. Поэтому Марго достала свои джинсы, стеганую куртку, теплые ботинки и, конечно же, ковбойскую шляпу.
Джон уже накормил ее завтраком, поэтому она сразу оделась для прогулки и спустилась вниз. Джон ждал ее на обещанном месте и, заслышав приближающиеся шаги, встал и посмотрел на спускающуюся Марго.
– Эй, ты изменилась! – запротестовал он.
Она ответила смехом, тогда Джон загородил ей проход, требуя выкуп. Платить ей было нечем, а расписок он не принимал, поэтому потребовал расчета поцелуем.
Марго притворилась изумленной и рассерженной и сказала, что даже у Клинта манеры были получше. Джон оскорбился.
Они вышли на улицу, где сразу же столкнулись с группой гостей, занятых лепкой фигур из снега. Джон, как опытный огайский снеговой скульптор, стал отпускать критические замечания в адрес любительских приемов и напоролся на публичное осмеяние.
Какая-то женщина возразила ему:
– Дорогуша, ведь это ТЕХАССКИЙ снег! Что может быть лучше? Ты понял? А теперь запомни, снег здесь лепится не как чикагский мусор в Огайо. Это тебе не что-то, а самый настоящий снег на ядерных осадках.
Дебаты продолжались, пока не вмешался Лемон с заявлением, что он платит глупому янки Джону Брауну, чтобы тот поддерживал разговоры скучающих ТЕХАСЦЕВ, куда они могут вставлять свои избитые фразы.
Джон застыл в восхищении.
– Боже праведный! А что же тогда я слышу от тебя?!
– Я их подцепил у тебя, ты, как попугай, сыплешь заученные фразы направо и налево, – не остался в долгу Лемон.
Такие нападки заставили встрепенуться даже Марго.
Но в конце концов им удалось сбежать от возмущенных дилетантов, и они вошли в конюшню, где взяли пару оседланных лошадей и отправились на прогулку, наслаждаясь окрестными видами под стремительно тающим техасским снегом. Джон знал местность, так что Лемон мог заняться чем-нибудь другим, предоставив новоявленную парочку самой себе.
Пока они ехали, Марго вертела головой во все стороны е стараясь запомнить дорогу. Джон это заметил:
– Ты думаешь, я собираюсь завести тебя в чащу, где мы заблудимся, и тем самым скомпрометировать тебя? Мол, потерялась и провела ночь с мужчиной без должной репутации?
– Ага.
– О-ля-ля! Нет ничего хуже, чем умная женщина. – Он выглядел несколько раздраженно.
Марго облизала губы и прищурилась с самодовольным видом.
– Нет, вы посмотрите! Какая бессердечность, – пожаловался Джон.
Со всей вежливостью, на которую была способна, Марго поинтересовалась:
– А почему ты не на пегом?
– Мне предлагали. Но ему нужна тренировка, а все так устали после вчерашнего урагана, что у них не хватило сил уговорить меня взять его. Они даже сказали, что замажут эту проклятую скотину краской – какие умельцы! – чтобы я не догадался, на чем сижу. Может, так я был бы поуверенней и он вел бы себя посмирнее. Но я подумал... К черту его!
– А ты хорошо сидишь в седле. Где научился? В Огайо?
– Был там у нас один пони, необъезженный. Так необъезженным и остался. На лошадь я впервые сел четыре года назад. Оказалось нелегко. К тому же тут все шутники! Сразу усадили меня на пегого.
– Чудо, что ты не сломал себе шею.
– Что ж, спасибо, хоть научили первым делом правильно падать. Причем объяснили важность такого умения множеством сусличьих нор и возможностью чрезвычайного происшествия, которое... не замедлило произойти. Когда этот... скакун сбросил меня в первый раз, я удачно приземлился. Хромал неделю, но ничего, слава Богу, не сломал.
– Как же получилось, что ты единственный, кто заставил его взять барьер?
– Я уже говорил, этот негодяй делает только то, что придет в его дурацкую голову. Причем не знаешь, когда и что ему туда придет. Сам не пойму, как это я перепрыгнул тот барьер... на этом... Да еще остался в седле.
– – Здешний юмор грубоват, – вдруг сделала вывод Марго и посмотрела на реакцию Джона.
– Не так уж плохи местные ребята. Видел как-то, как они обращаются с раненым. Сквернословят, ругаются, дерутся, а как осторожно, его переворачивали, с какой заботой за ним ухаживали и предлагали свою помощь!
– Да ты у них на крючке.
– Ты знаешь Лемона. Великолепный человек. Надеюсь, смогу и впредь быть с ним в одной команде. Он такой замечательный, и деньга для него совсем ничего не значат. Он живет и дышит полной грудью, и рядом с ним можно греться, как у огня.
– Как же эта Пассия тебя охмурила? Если Лемон научил тебя радоваться жизни, почему ты занялся самоистязанием?
– Тогда я еще не встретил тебя.
Марго встревоженно окинула его взглядом, но Джон всматривался в горизонт. Думал ли он о своей страсти к Пассии? Тосковал ли?..
– Посмотри, какие цвета! – сказал Джон. – Я никогда об этом не задумывался, пока моя сестра Кэрол не поступила в художественную школу. Как-то летом я был дома, и она там рисовала. Мне нечего было делать, поэтому я лег на траву в тень и стал наблюдать за ней. Она очень хорошо рисует, все эти полутона, цвета. За тот день я научился по-новому смотреть на мир.
– Она художница?
– Художница из художниц. Живет в Чикаго, а недавно вышла замуж за отставного детектива-полицейского, который сочиняет книги про разные ужасы.
– Получается контраст.
– Они сочетаются, – произнес Джон с оттенком некоего удовлетворения.
– А мы?
– Без сомнения.
– Каким образом?
Он еле заметно улыбнулся и взглянул на нее.
– Нам обоим нравлюсь я.
Марго откинула голову назад и залилась звонким смехом. Она слышала свой смех, и он был очень похож на тот, который прозвучал утром за окном. Тогда она знала, что так смеются, когда не одни. А теперь поняла еще, что женщина была с любимым мужчиной.
Они ехали уже довольно долго, начинало смеркаться. Джон привел Марго к пастушьей хижине. Недалеко стояла ветряная мельница, чуть дальше – водонапорная башня. С другой стороны хижины был устроен навес, под которым стояла пара лошадей.
Двое в шляпах вышли из хижины с приветствиями. Это были Нед и Джаспер.
– Все в порядке?
– О'кей, – ответил Джон, ожидая приглашения спешиться.
